Крушение надежд

— Как же это произошло?

— После той вечеринки у Маргариты, когда вы отвезли меня пьяного, Лора осталась со мной. Вот спьяну я и не рассмотрел, какая попа. Ну не бросать же мне ее с ребенком.

Алеша даже разволновался:

— Трудно представить себе Моню Генделя степенным женатым человеком.

Моня усмехнулся:

— Что ж, есть такая поговорка: всех блядей не пере…ешь, но к этому надо стремиться. Я долго стремился, хватит. Не мы бросаем пороки, а они оставляют нас. Теперь буду плодить и воспитывать детей.

— Конечно, Монечка, кто же лучше тебя воспитает! — воскликнул Алеша, и оба расхохотались.

— Так, значит, я тебе нужен как свидетель на свадьбе?

— Полагается, по еврейской традиции. Понимаешь, в Малаховке хотят устроить мне еврейскую свадьбу, в синагоге.

— Еврейскую? В синагоге? Интересно. Конечно, я буду свидетелем. Говорил я тебе, что ты герой, когда вошел в горящую синагогу? Так вот, войти в синагогу, чтоб жениться, — тоже нужна большая смелость.

И опять оба расхохотались, Алеша вздохнул, добавил:

— А я жениться боюсь. Маргарита раньше намекала, а теперь стала уговаривать: «Давай поженимся, давай поженимся, я тебя люблю». Что ты на это скажешь?

— Она баба красивая. Но есть поговорка: кто добыл зверя, добыл и рога. Понимай, как знаешь. А насчет глубокой любви, так я всегда помню, что говорил Макар Чудра молодому Горькому: «Берегись девок! Лгут всегда! Люблю, говорит, больше всего на свете, а ну-ка, уколи ее булавкой, она разорвет тебе сердце!»

— Вот и я так же думаю.

— Тогда надо тебе с ней кончать, чтобы не мешать ей выйти за другого. Мне Лора по секрету сказала, что у нее есть какой-то бубновый король, хочет на ней жениться, а ты стоишь у него на пути.

— Да? Я не знал. Бубновый король? Значит, не буду становиться у него на пути.

* * *

Малаховский раввин опасался нового поджога, и за несколько дней до свадьбы синагогу стали охранять евреи энтузиасты. К ним присоединился русский парень, шестнадцатилетний Миша Парфенов, который тушил пожар и помогал Моне. Раввин поблагодарил его:

— Ты хороший мальчик, Миша, жалко, что не еврей.

Миша тогда очень удивился, почему это жалко?

На свадьбе в синагоге яблоку упасть было негде — толпились приятели Мони и соседи. Алеша и доктор Цалюк стояли в белых кипах неподалеку от жениха и невесты. За ними стояла Маргарита, подружка невесты, с белым кружевным платком на голове. Она загадочно улыбалась, посматривая на Алешу, и время от времени подмигивала ему. Алеша вяло улыбался в ответ, на подмигивания отвечал едва заметным отрицательным покачиванием головы. Он понимал, Маргарита хочет соблазнить его на совершение такого же шага — жениться. Но при всем увлечении жениться на ней он не собирался.

Моня встал под хупу, мать ввела туда невесту в белом платье. Раввин увидел сильно выпирающий живот невесты, уставился на нее и дернул себя за бороду так, что голова мотнулась в сторону. Он поморщился от боли, но привычно закачался в молитве и продолжал свадебную службу.

Снаружи синагоги стояла небольшая толпа малаховцев, всем хотелось посмотреть на такое чудо — еврейскую свадьбу, но не все попали внутрь. Они нетерпеливо расспрашивали стоявших у двери:

— Уже начались обряды?

— Да, оба стоят под хупой, и мать невесты обводит ее вокруг Мони.

— А теперь что?

— Теперь раввин дает им вино.

— А теперь?

— Моня надевает ей на палец кольцо. Целуются. Моня разбил каблуком стакан.

— А что теперь?

— Раввин говорит семь благословений.

В толпе были не только евреи, несколько русских тоже наблюдали и тихо рассуждали между собой:

— К чему это им задаваться и устраивать жидовские свадьбы?

— Ты потише, а то они тебе надают по шее. Видишь, сколько их тут?

— Вижу, их даже слишком много. И все у них не по-нашенски. Зачем, вообще, демонстрировать свое еврейство?

В толпе зевак был и Миша Парфенов, сосед Мони. Как многие малаховские мальчишки, он с детства был почитателем Мони за то, что тот катал их на машине. Миша возразил:

— А почему им не показывать свое еврейство? Евреи — такая же национальность, как грузины, армяне, таджики и все другие. У нас, говорят, все равны.

— Все, да не все. Тебе что, евреи нравятся?

— Нравятся. Так ведь к тому же русские тоже венчаются в церкви, тайно, по секрету.

— Эх, сравнил! В русской-то церкви на венчании красивые песнопения поют.

— И в еврейской синагоге тоже поют, певец кантором называется.

— А все-таки чудно как-то. Зачем этот навес над женихом с невестой?

Миша авторитетно оборвал:

— Значит, положено под навесом. Я слышал, у них на все своя еврейская традиция.

Он сумел протиснуться внутрь синагоги. Раввин велел дать ему кипу, чтобы прикрыть голову, и он мог наблюдать всю процедуру. Под конец Миша вышел наружу, забыв снять кипу, и сказал окружающим:

— А что, мне понравилась еврейская свадьба, все, как надо, по порядку. Евреи каждую свадьбу справляют с такими ритуалами, что ли?

— Да мы сами в первый раз видим.

— А вы евреи?

— Ну, евреи. А тебе зачем?

— Так, интересные обычаи какие. А что нужно, чтобы стать евреем?

Его приятель указал ему на кипу на голове:

— Ты и так уже выглядишь, как еврей, что на голове-то у тебя? Сними.

Миша снял кипу, бережно сложил и спрятал в карман, опять спросил:

— А как стать евреем?

Отвечали с недоумением.

— Чудак ты. Нужно родиться евреем, родители должны быть евреи. Тебе-то зачем?

— Да так, любопытно. А переделаться в еврея можно?

— Можно, если кто хочет.

— Как?

— Для этого надо обрезание сделать. Знаешь, что такое обрезание?

— Не-е…

— Это когда раввин срезает крайнюю плоть с конца члена.

Миша растерялся:

— Срезает?.. Это зачем же?.. Наверное, больно?

— Обычно это мальчикам на восьмой день от рождения делают, им не больно.

— А взрослым?

— Если кто захочет стать евреем, тот на это пойдет.

— А что, евреям эта самая крайняя плоть не нужна, что ли?

Приятель насмешливо толкнул его в бок:

— Чего ты пристал к ним? Пожалей свой х.., парень.

Миша все не унимался:

— И имя тоже меняют на еврейское?

— Меняют. Тебя как зовут?

— Меня-то? Михаилом.

— Ну, значит, в евреях ты будешь Моисей, Мойша.

Приятель подразнил, покрутив пальцем у головы:

— Эй, Мойша, у тебя все дома?