Крутой поворот (Повести, рассказ)

Он опять подумал о заявлении покойного старпома и поморщился: «Хорошо все-таки, что я работаю в уголовном розыске, а не занимаюсь разбором жалоб и служебных проступков!»

Корнилов всегда считал, что копаться в мелких и гнусных делишках людей посложнее, чем работать с откровенными преступниками.

«Никогда не знаешь до конца, с кем имеешь дело, - думал Корнилов.
– Но «клиентов»-то поставляют нам они! Колеблющиеся.

Он вызвал Варвару, секретаря отдела. Спросил:

–  У тебя, Варюха, как с гражданским правом?

Варвара училась на юрфаке. На вечернем отделении.

–  Зачетку показать?
– улыбнулась она.

–  Мы, Варюха, строим свои отношения с сотрудниками на доверии. Следовало бы давно усвоить.

–  По гражданскому праву у меня трешник. На последней сессии схватила, - вздохнула Варя.

–  Н-да-а, - огорчился Корнилов.
– А я-то хотел с тобой проконсультироваться. Ну да ладно, обойдусь.

Варвара, иронически поджав губы, смотрела на подполковника. Но глаза у нее улыбались.

–  Да, а морское право изучают нынче в университете?
– поинтересовался он.

–  Изучают. Факультатив. У меня пятерка!

–  Ух ты! Поздравляю. А кто у вас главный специалист?

–  Профессор Малинин.

–  Ну ладно, Варя. Ты меня еще проконсультируешь по гражданскому праву. Когда пятерку будешь иметь. А сейчас предупреди Бугаева и Лебедева, чтобы зашли ко мне через полчаса. В шестнадцать ноль-ноль.

Варвара была уже в дверях, когда он спросил ее:

–  А с криминалистикой как у тебя?

–  Пятерка!

–  Смотри! Чтобы здесь было все в порядке. Закончишь университет, зачислим в отдел. Не морским же правом тебе заниматься.

–  А почему бы и нет?
– спросила Варвара с вызовом.
– Вы меня здесь опять чай заставите на совещаниях готовить.

Корнилов погрозил ей пальцем.

«Жаль, что Белянчикова нет, - подумал он, когда за Варварой закрылась деверь.
– Его бы к этому делу подключить!»

Юрий Евгеньевич уже неделю как загорал и купался в Прибалтике. Только что получил наконец майора. Успели перед отпуском отметить.

Белянчиков был колючим и трудным человеком, иногда чересчур упрямым, но споры с ним, как ни странно, помогали подполковнику или укрепляться в собственном мнении, или быстро находить свою ошибку. К тому же Юрий Евгеньевич был до предела собран. Они с Корниловым были совершенно разные. Некоторые черты характера Юрия Евгеньевича даже раздражали подполковника, но с годами он научился не обращать на них внимания. Относился как к неизбежному злу. Главное, что человеком Белянчиков был надежным. Надежным во всех отношениях…

В оставшееся до совещания время Игорь Васильевич наметил первоочередные дела. На листке появились новые записи:

«Куда ехал Горин? Узнать дома, у соседей».

«Съездить на место катастрофы».

«Это я, пожалуй, сделаю сам, - решил Корнилов. У него было твердое правило - место происшествия он должен был знать досконально.
– Может быть, там поблизости есть дома? Похожу, людей порасспрошу. И на Карельском перешейке я давно не был. Там сейчас красота! А не лукавите ли вы, товарищ подполковник? Может, потому и решили сами съездить, что озона глотнуть захотелось?
– Но тут же он успокоил себя: - Нет, не лукавлю. Дело есть дело».

«Познакомиться с характеристиками всех, кого обвинил старпом в своем письме. Выяснить все, что знают о них в пароходстве.

Выяснить, где был в тот вечер каждый, о ком говорится в письме».

Игорь Васильевич задумался. Ну что же, ничего не поделаешь. Хочешь не хочешь, а надо определить круг причастных к этому делу лиц. И те, кого обвинил Горин, - первые в этом круге.

Ровно в шестнадцать часов пришли Бугаев и Лебедев. Уселись поудобнее. Бугаев, как всегда, придвинул к себе стопку чистой бумаги, начал рисовать смешные угловатые рожи. Лебедев сидел настороженно, словно ожидал, что его будут за что-нибудь ругать.

–  Семен, как продвинулось дело с квартирными кражами?
– спросил подполковник.

–  Продвинулось очень далеко, Игорь Васильевич, - с наигранной бодростью ответил капитан.

–  Вот как? Чего же мне не докладываете? Вместе бы порадовались. Насколько я помню, в конце прошлой недели на Заневском проспекте обворовали две квартиры.

–  Сегодня утром еще две кражи. Но уже в Гатчине. Почерк тот же.
– Бугаев с ожесточением принялся зачеркивать только что нарисованную рожицу.

Корнилов вздохнул.

–  Вы соседей запрашивали? Нет у них похожих краж?
– Квартирные кражи уже неделю не давали подполковнику покоя.

Бугаев кивнул.

–  Запрашивал. Там тихо.

–  А нам тут еще одно дело подбросили. Прокуратура ведет. Подозрение на убийство…

Игорь Васильевич подробно пересказал сотрудникам все, что узнал у Кондрашова о гибели старпома. Дал почитать дело и заявление Горина.

–  Ну и шуточки! Лихим надо быть человеком, чтобы на такое решиться!
– покачал головой Бугаев.
– Это знаете ли… Я бы сказал, некоторое безрассудство.

–  А ты, Саша, почему молчишь?
– обратился Корнилов к Лебедеву. Он всегда очень внимательно следил за первой реакцией своих помощников на события.

Лебедев пожал плечами. Он был неразговорчив. Производил даже впечатление тугодума и увальня, но в деле был скор и очень приметлив. Мельком увидев фотографию человека, он узнавал его даже через несколько лет, в толпе.

–  Ну, роди чего-нибудь.

–  Родить-то нечего. Какое-то несуразное дело, - выдавил наконец Лебедев, и Корнилов обрадовался тому, какое точное слово нашел инспектор. Он был не согласен со следователем, который назвал дело неприятным. Приятных дел ни в прокуратуре, ни в угрозыске не бывает.

–  Несуразное, несуразное!
– повторил он.
– Ты в самую точку попал. И тем не менее нам им придется заняться.

–  Если люди непричастны к катастрофе - это легко проверяется, - сказал Лебедев. Ободренный похвалой Корнилова, он вдруг разговорился: - Проверяем, кто где находился в это время, выясняем алиби каждого…

–  И делаем вывод, что никакого убийства не было. Несчастный случай?
– ехидно спросил Бугаев.

–  Ну знаешь, не проверять же алиби их родственников и друзей!