Кружной путь, или Блуждания паломника

Потом я увилел во сне город, старинный, в шпилях и башнях. Лежал он в долине, через него медленно текла река, дома были сверху донизу увиты плющом. Джон и Лирия вошли в старинные ворота, пробитые в обветшалой стене, постучались у резной двери, их впустили, и хозяйка повела гостя в полутемную сводчатую комнату с витражом. Им принесли сласти, плоды и вино, а вслед за этим явился сам лорд Блазн, среброкудрый старик в мягких одеждах. Джону показалось, что он похож на управителя в маске, но гораздо лучше его, ничуть не страшный, не говоря уж о том, что маска ему не нужна, у него такое лицо.

Глава 5

Лия, а не Рахиль

Пока все угощались, Джон говорил об острове.

– Здесь ты обретешь его, - сказал лорд Блазн, глядя ему в глаза.

– Как же так, в городе?..

– Он везде и нигде, - промолвил старец.
– Надеюсь, даже в Пуритании знают, что замок Хозяина - в нашем сердце.

– Я не замок ищу, - сказал Джон.
– А в Хозяина я не верю.

– Что значит "верить"?
– спросил старец.
– Те, кто говорил тебе о Хозяине, и ошибались, и не ошибались. Красота - это истина. Хозяин, которого они жаждут - здесь, в сердце. Остров, который ты ищешь, ты уже нашел.

Наевшись, старец взял арфу, провел рукой по струнам, и Джону показалось, что он слышит дивные звуки, которые предвещали видение. Тут старец запел - не тем печальным, мягким голосом, каким говорил, а сильно и звонко, и в комнате зашумело море, закричали птицы, подул ветер, загрохотал гром. Джон увидел свой остров, больше того - он ощутил его благоуханье сквозь острый запах волн, словно до песчаного берега оставалось несколько ярдов.

Но только он коснулся ногой песка, песнь оборвалась, видение исчезло, Джон очутился на низком диване, рядом с Лирией.

– Спойте еще раз!
– вскричал он.
– Прошу вас, спойте!

– Я знаю много других песен, - сказал старец.
– Лучше не слушать одну и ту же два раза подряд.

– Я умру, лишь бы ее услышать, - сказал Джон.

– Хорошо, - сказал певец.
– Тебе виднее. Он мягко улыбнулся, покачал седыми кудрями, и Джон, сам того не желая, подумал, что после пения речь его немножко глупа. Но волна дивных звуков смыла все мысли. На сей раз Джон наслаждался еще больше и подметил много нового, и решил: "Теперь я не забудусь и выжму из этой песни все". Он уселся поудобней, Лирия взяла его руку, и ему было прятно, что они увидят остров вдвоем. Наконец, остров явился, но Джон едва его заметил, ибо у самой воды стояла златокудрая дева в сверкающем венце. "Ну, вот!
– обрадовался Джон.
– Совершенно светлая кожа!..", и протянул руку к сияющей золотом деве. Любовь его была так чиста и прекрасна, что он пожалел себя, и даже деву, за то, что они так долго томились в разлуке. Когда он собрался ее обнять, песнь оборвалась.

– Спойте еще, спойте еще!
– закричал он.

– Что ж, если хочешь, - сказал старец.
– Приятно, когда тебя ценят, - и запел снова.

Теперь Джон обратил внимание на самый напев, и заметил, какие пассажи лучше, какие хуже. Обнаружил он и длинноты. Остров виднелся еле-еле, да он о нем и не думал. Лирия совсем приникла к нему, и когда, взрыдав напоследок, отец ее кончил песню, он увидел, что дочь его и гость целуются. Тогда он встал и сказал:

– Вы нашли свой остров...

И вышел на цыпочках, отирая глаза.

Глава 6

Ихавод

– Никому не понять нашей любви, - вздохнул Джон.

Тут раздались быстрые шаги и, стуча подошвами, вошел молодой человек с фонариком. У него были черные волосы, а рот походил на щель. Увидев их, он громко фыркнул. Они отскочили друг от друга.

– Опять твои штучки?
– спросил он.

– Да как ты смеешь!
– вскричала Лирия, топая ножкой.
– Сколько тебя просить?

Молодой человек повернулся к Джону.

– Вижу, старый дурак вас обработал, - сказал он.

– Не смей так говорить о папе!
– воскликнула Лирия, густо краснея и тяжело дыша.
– Все кончено!
– она посмотрела на Джона.
– Нашу мечту растоптали... Нашу тайну опошлили... Мы должны расстаться. Уйду и умру!
– и она выбежала из комнаты.

Глава 7

Его здесь нет [3]

– Ничего, не умрет, - сказал молодой человек.

– Много раз пугала. Кто она такая, в сущности? Темнорожая девка.

– Как так!
– вскричал Джон.
– А ваш отец?

– Они его кормят, темнорылые, а он и не знает. Зовет их музами, душой и тому подобное. Обыкновенный сводник!

– А как же остров?
– спросил Джон.

– Утром потолкуем. Я с ними не живу, я живу в Гнуснополе, и завтра туда еду. Возьму-ка я вас и покажу, что такое поэзия. Без дураков. Первый сорт.

– Спасибо вам большое, - сказал Джон. И молодой человек отвел его в другую комнату, и все легли спать.

Глава 8

Большие надежды

Проснувшись, они позавтракали вместе, чтобы скорее уехать. Отец еще спал, а сестра всегда завтракала в постели. Потом, когда они вышли, сын лорда Блазна показал Джону свою машину.

– А?
– сказал он.
– Вот она, поэзия. Красота! Джон промолчал, ибо машина никак не наминала об острове.

– Да ты пойми!
– настаивал сын лорда Блазна, носивший имя Болт. Предки творили кумиров, богов и богинь, но все это были темнокожие девки, только припудренные. Фаллический культ, и больше ничего. А уж в ней похоти нет, верно?

– Еще бы!
– сказал Джон, глядя на открытый мотор.
– Какие уж тут девушки! Скорее змеиное гнездо или логово ежей.

– То-то!
– сказал Болт.
– Сила! И заметь (он понизил голос), сколько денег на нее ухлопано.

И они сели в машину, и Болт долго нажимал на какие-то штуки, пока она не сорвалась с места и не ринулась вперед. Джон опомниться не успел, как они пронеслись через дорогу, на Север, и проехав какие-то пустоши, разделенные проволокой, оказались среди стальных домов.

– ---------------------------------------------------------------------

[1] Псалом 13,1

[2] Virtus (лат.) - добродетель

[3] Мт 28,6

КНИГА ТРЕТЬЯ

ДУХ ВРЕМЕНИ

Чем меньше люди знают, тем тверже верят, что их приход и их часовня - истинные вершины, к которым карабкаются в муках цивилизация и философия.

Бернард Шоу

Глава 1

Гнуснополь

И мне приснилось, что Болт привел Джона в большую комнату, вроде ванной, такие гладкие были в ней стены, и столько стекла и металла, и все пили какой-то напиток, похожий на лекарство. Видимо, люди эти были молоды, и девушки походили на мальчиков, а мужчины - кроме тех, конечно, у кого росла борода - на женщин.

– Почему они сердятся?
– тихо спросил Джон.

– Они не сердятся, - ответил Болт.
– Они спорят об искусстве.