Кружной путь, или Блуждания паломника

– Я не сужу о том, что хорошо, что плохо.

– Нет, пойми, - сказал Джон.
– Приводит это к темнолицым или с них начинается? Меня хотят убедить, что я просто приукрашиваю похоть.

– А что ты думаешь?

– Многое тут похоже, - сказал Джон.
– И остров, и похоть приятны. И остров, и похоть пробуждают томление. Остров приводит к похоти. Да, похожего много.

– Конечно, - сказал рыцарь.
– Но помнишь ты мою третью загадку?

– Я не понял ее, - признался Джон.

– - Сейчас поймешь. Твоя тяга к острову похожа на тягу к темнолицым девицам. Стражники выводят отсюда, что одна из них - копия другой. Выводят они, к тому же, что обе они - копия твоей любви к матери, а та, в свою очередь, - копия похоти, и так далее, по кругу.

– Какой же на это ответ?

– Можно ответить так: что же тут копия, что - подлинник?

– Я об этом не думал.

– Ты еще слишком молод, чтобы много думать, - сказал рыцарь.
– Но ты можешь и должен увидеть, что если две вещи похожи, надо спросить, одна ли копия второй, вторая ли - первой или обе они - копии третьей.

– Какая же третья?

– Многие полагают, что всякая тяга - копия нашей любви к Хозяину.

– Полагали, но теперь подумали и отвергли. Наука доказала...

– Наука не могла ничего доказать, ибо никак не связана с тем, что лежит на Запад и на Восток от этой страны, за ее границей. Тебе скажут, конечно, что если две вещи похожи, хорошая - копия, плохая - подлинник. Но это чистые домыслы. Ученые делают вид, что к их учениям привели исследования; на самом же деле они сперва приняли свои учения, потом подкрепили их нужными фактами.

– Были же у них какие-то основания все это принять!

– Не было, ибо они уже не слушали здравых советчиц.

– Кого же это?

– Моих младших сестер, Философию и Теологию.

– Сестер! А кто ваш отец?

– Ты узнаешь его раньше, чем хотел бы. Спускались сумерки, и путники наши, завидев небольшую ферму, зашли туда и попросились на ночлег.

Глава 3

Esse est percipi [1]

Наутро они отправились дальше, и я увидел во сне, как они движутся меж холмов, по извилистой долине. Джон шел у стремени рыцаря. Оковы упали с него, когда умер Дух, но наручники еще держались, и полцепи болталось на каждой руке. Было тепло, на кустах набухли почки.

– Рыцарь, - сказал Джон, - я думал о твоих словах и, кажется, понял. Остров очень похож на место, где я нашёл темнолицукудевушку, и все же это лишь его тень. Одного я не пойму.

– Чего же?
– спросил Разум.

– Никак не могу забыть этих прозрачных людей. Если мы такие на самом деле, все наши мечты - мерзость.

Быть может, хорошее - не всегда копия, плохое - не всегда подлинник. Но если речь идет о человеке, что хорошего может он породить? Скорее уж наши благие мечты - словно кожа, сквозь которую глядел великан.

– Так, - сказал Разум.
– А теперь ответь мне на два вопроса. Во-первых, откуда ты взял, что остров - твоя мечта?

– Не станешь же ты доказывать, что он на самом деле есть!

– Прибавь: или что его на самом деле нет.

– Надо же выбрать то или это!

– Ничуть. Пока у тебя нет свидетельств, даже и нельзя. Неужели тебе не вытерпеть сомнения?

– Кажется, я не пробовал...

– Учись, иначе со мной долго не пробудешь. Это совсем не трудно. Правда, в Гнуснополе это запрещено, они должны поставлять по мнению в неделю, иначе Маммон не будет платить. Но здесь думай, сколько хочешь, только не решай, пока не додумал.

– А если я до смерти хочу знать, и свидетельств нет?

– Тогда умирай, ничего не поделаешь! Они помолчали, потом рыцарь сказал:

– И второй вопрос. Почему ты считаешь, что там, в темнице, ты видел то, что "есть на самом деле"?

– А как же? Ведь только кожа... ну, и мускулы скрывают эту пакость.

– Хорошо, тогда я тебя спрошу: какого цвета вещи во тьме?

– Наверное, никакого.

– А какой формы? Знаешь ли ты о них хоть что-то, чего не дали тебе чувства?

– Наверное, нет...

– Как же ты не поймешь, что великан тебя надул?

– Почему?

– Он показал, какими были бы внутренности, если бы ты их видел. Другими словами, он показал то, чего нет;

то, что было бы, если бы мир был устроен иначе. На самом деле наших внутренностей не видно. Они - не цветные объемные предметы, они - ощущения. "На самом деле" сейчас - приятная сытость, тепло, да многое, только не эти трубки и губки!

– Не могу забыть эту опухоль.

– То, что ты видел - великаньи фокусы. На самом деле боль есть или ее нет.

– Разве лучше, если больно?

– Это зависит от человека.

– Кажется, начинаю понимать. И все же, неужели нет никакой правды в том, что мне показали?

– Почему же, такие зрелища полезны для врачей. И потом, - Разум улыбнулся, - невредно иногда вспомнить о своей немощи. Ты из рода, которому нечем особенно гордиться.

Джон посмотрел на рыцаря, и ему стало страшно - лишь на минуту; он увидел постоялый двор.

– Смотри-ка!
– сказал он.
– Не зайти ли?

Глава 4

Выход из тупика

Под вечер, когда они снова вышли в путь, Джон спросил рыцаря о второй загадке.

– У нее две разгадки, - отвечал тот.
– Первая: мост - это рассуждение. Великан разрешает рассуждать себе, запрещает - другим.

– Как это?

– Ты же слышал. Если спорят с ними, они скажут, что ты прикрываешь доводами свои влечения, и не станут отвечать. Но если кто готов слушать их, они спорят и доказывают, сколько им угодно.

– Понимаю. Как же им ответить?

– Спроси их, можно ли верить доводам. Если нет, ученье их никуда не годится, ибо они создали его, рассуждая. Если да, пусть послушают и нас, и возразят по существу.

– Да, это я понял, - сказал Джон.
– А вторая разгадка?

– Мост - учение о том, что мы принимаем желаемое за действительное. Им они тоже хотят и пользоваться, и не пользоваться.

– Как так "не пользоваться"?

– Разве они не твердят, что Хозяин - всего лишь наша мечта?

– Ну, это уж правда!