Крылатый воин

Я прогулялся по яхте якобы из любопытства, выяснил всё, что надо было для исполнения появившегося замысла. Оставалось дождаться нужного момента, обеспечить себе алиби. Аристотель Онассис не дурак. Он сразу догадается, кто из его монакских знакомых мог организовать взлом сейфа. Я, конечно, не знаю всех его здешних знакомых, но точно попаду в список подозреваемых всего лишь потому, что слишком не похож на остальных. Белые вороны — предельно подозрительные личности. Для него будет вопросом чести найти и наказать вора, так что денег не пожалеет, а церемониться в таких кругах и вовсе не принято. Убрать его первым я не смогу, потому что знаю, что проживет долго и умрет своей смертью.

167

Удобный случай подвернулся в июле. Мы с князем Монако приплыли на моторной лодке на яхту по приглашению, сделанному за два дня до того. Поднялись по трапу, а там, извинившись, нас обыскали два охранника-англичанина, судя по выправке, бывшие военные из специальных подразделений. Меня эта процедура, которая станет в начале двадцать первого века чуть ли не традиционной, не смутила, а Ренье Третьему показалась унизительной. Его, правителя государства, обыскивают, как какого-то уголовника! На корме и носу яхты стояли еще двое, вооруженные чехословацкими короткостволыми автоматами «Са-23» под девятимиллиметровый патрон от «парабеллума», похожими на израильский «узи», который пока, вроде бы, не изобрели, то есть не передрали у чехов.

— Ари, что случилось? — спросил встревоженный Ренье Третий, когда мы зашли в каюты хозяина яхты, возле входа в которую стояли еще два вышибалы, вооруженные пистолетами «вальтер-п38», скорее всего, греки по национальности.

— У меня возникли недопонимания с некоторыми бизнесменами. Вечером улечу на несколько дней, пока не решу возникшую проблему, — ответил авторитетный бизнесмен.

На яхте на главной палубе в кормовой части стоит английский гидроплан «Скион (Отпрыск)-2» вместимостью шесть пассажиров. Перед вылетом его опускают на воду с помощью судового подъемного крана

Тут у князя Монако и начали открываться глаза. Визит получился скомканным.

На обратном пути я сказал тихо Ренье Третьему:

— С такими людьми надо быть предельно осторожным и ни в коем случае не доверять им, особенно, если обещают очень много. Они думают только о своих интересах и сметают всех, кто встанет на пути.

— Меня предупреждали, но я не поверил, — печально молвил он.

Я сразу поехал домой, расположившись с биноклем на собственном пляжике. Оттуда хорошо просматривалась яхта «Кристина О». Впрочем, она была видна из любой части Монако. В шесть часов вечера на воду спустили гидросамолет, у которого вскоре заработали двигатели. Где-то минут через двадцать в него погрузились Аристотель Онассис, секретарь и четверо охранников. После взлета гидросамолета к берегу отправился катер с еще семью охранниками. Эти, видимо, будут добираться по суше.

После ужина я сказал жене, что ухожу в химическую лабораторию, расположенную через стену с гаражом, вернусь поздно. У меня появилась идея, надо проверить; не успокоюсь, пока не получу результат; вернуться могу поздно; пусть ложится спать, не ждет. Такое бывало не раз. Ей сейчас не до меня. Дочка оказалась плаксой. Дает жизни и маме, и бабушке, и няне.

Я вернулся на пост на пляже и увидел, как после ужина катер с яхты сделал две ходки к берегу, перевезя туда большую часть экипажа и оставшись у мола. Почти все были земляками хозяина, а греки сейчас не дружат с судовой дисциплиной. Кошка из дома — мыши в пляс.

После захода солнца я обмотал весла темными тряпками, чтобы меньше шумели, переоделся в темную одежду. На ногах кожаные туфли без каблука для бесшумного передвижения. На голове кусок черного нейлонового чулка, завязанного с одной стороны на узел, но пока не закрывающего лицо. Взял у жены рваные якобы для того, чтобы использовать, как фильтр, для очистки жидкостей. Пока бандиты не додумались использовать нейлоновые чулки в качестве маски. Может, потому, что это теперь предмет женского гардероба, а еще лет сто пятьдесят назад был чисто мужским. В лодку закинул саквояж с джентльменским набором и погреб в сторону яхты.

Ветра не было. Над морем висел сладковатый запах летнего Средиземноморья: сухой травы, переспелых фруктов, утомленных солнцем цветов… Со стороны пляжа доносились музыка и раскаты смеха — кто-то радовался жизни.

На носу яхты «Кристина О» на гюйс-штоке горел желтоватый якорный огонь, подсвечивая малость верхнюю часть левой якорь-цепи. Клюз был узкий, не протиснешься, поэтому ошвартовался к ней, после чего закинул «кошку» с тросом с мусингами, зацепившись за планширь. Опускаю капроновый чулок на лицо, выравниваю, чтобы вырезанные дырки в нем были напротив рта и глаз. Я молод и в хорошей спортивной форме. Десяток метров по тонкому тросу на одних руках для меня не проблема. Тем более, что сверху уж точно не ударят топором по голове, как иногда случалось с теми, кто поднимался на стену вражеской крепости. Если в ходовой рубке есть кто-нибудь, меня заметят и поднимут шум. Тогда придется спрыгивать за борт и повторять попытку позже или вообще отказываться от нее.

Перебегая к брашпилю, прячусь за него, жду. На яхте тихо. В полусогнутом положении делаю рывок к надстройке. Привязанный сзади к ремню саквояж шлепает меня по заднице. Присаживаюсь под иллюминатором каюты Аристотеля Онассиса, прислушиваюсь. Звуки доносятся только с берега. Я встаю и, двигаясь бесшумно, перемещаюсь на правый борт, который повернут в сторону открытого моря. Проходя мимо прямоугольных иллюминаторов, расположенных парами, толкаю их внутрь. Заперт-заперт. Заперт-нет! Четвертый прикрыли, но не прихватили «барашками». Изнутри несет запахом дыма от кубинских сигар, которые обожает богатый грек. Куба пока что свободная страна по южно-американским меркам. Это когда въезд-выезд открыт, а всё остальное по понятиям.

Надеваю тонкие кожаные перчатки, закидываю внутрь саквояж, залезаю сам, прикрываю иллюминатор, прихватив на один «барашек». Так не откроешь снаружи, а изнутри легко и быстро. Откуда-то снизу доносятся музыка и голоса. Вроде бы по телевизору показывают варьете. Наверное, все, кто оставлен присматривать за яхтой, сидят перед «ящиком», который для них в диковинку. Со мной как-то работал парень из Архангельской глубинки, который в первый раз увидел телевизор в начале восьмидесятых, когда попал служить срочную на военно-морской флот. Устроившись потом работать матросом в торговый флот, в свободное от вахты время смотрел все передачи подряд, даже на шведском или финском языке, когда прижимались к их берегу и советские каналы не ловились.

Подсвечивая фонариком, перехожу в кабинет. Картина с мазней на защелке, расположенной у левого нижнего угла, которую не сразу нашел. Поворачиваю ее нутром наружу. Там тоже авангардный шедевр — «Светло-коричневый прямоугольник». Автор неизвестен. Скорее всего, подельник Малевича.

Я достаю стетоскоп, приступаю к работе, кропотливой, скучной. Поворот диска замка — щелчок — записал показания. Следующим поворот… Лист бумаги заполняется цифрами. Отработав все варианты, снимаю стетоскоп, перехожу за стол, на котором стоит большая коробка сигар «Виллар и Виллар», строю графики, записываю цифры. Прямо не взлом сейфа, а задача по начертательной геометрии. Порядок цифр мне известен, поэтому быстро набираю код, слушая через стетоскоп. Есть подвижка внутри, механический замок разблокирован. С ним было больше возни. Я потренировался на собственном сейфе, у которого такой же замок. Когда делаешь это в расслабленной обстановке, получается запросто. Ночью при плохом освещении и каком-никаком напряжении получается хуже. Я все-таки справился с ним, выматерившись всего раз пять. Теперь был самый интересный момент: увез заначку Аристотель Онассис или нет?

Таки оставил. Пачки купюр были сложены аккуратно. Большую часть составлялиамериканские доллары сотенными купюрами в ленточках банка «Чейз национальный». Всего девяносто шесть целых пачек и одна разобранная почти полностью. Кроме них восемь пачек английских пятидесятифунтовок, семь — французских десятитысячных, четыре — пятитысячных, две и третья початая — тысячных и одна бледно-фиолетовых аргентинских тысячных с мужиком в мундире времен Наполеона, о курсе которых я понятия не имел. Подозреваю, что не очень высокий, раз дело пошло на тысячи. Забрал всё. Я ведь типа мститель, подосланный «недопонимающими бизнесменами».