Крылья Огня: Пророчество о дракончиках

А потом её лапы касаются земли, и она складывает крылья. Рядом стоят её дети — их тела напряжены, и они пахнут страхом, а Глин неотрывно смотрит на неё дикими глазами, и в его позе читается желание защитить любой ценой. Разве что родные дети, видевшие такое не раз, не бояться, и пытаются ласковым урчанием успокоить своих сводных сиблингов.

Наконец, их носы начинают работать, и язычки высовываются, ловя поток её запаха. Уловив первые ноты маминого запаха, они невольно начинают расслабляться, а грязекрыл сначала опускает крылья, а потом несмело складывает на бока. Если мама рядом, и она не рычит — значит, опасности нет и пора расслабиться.

Первым голос подал Звёздолёт:

— Это было… потрясающе, — только и смог вымолвить он. Такая координация.

— Эти свистки просто что-то. Они заставляют бояться в два раза больше! — поддакнула ему Цунами.

— Это наше изобретение! — немного гордо сказала Кречет. — Чтобы враги знали, что смерть обязательно настигнет их с неба.

Она подошла к ним ближе, наконец начиная их облизывать и смывая языком запах страха. Вот и всё. Их тела отряхнулись, будто стряхивая остатки неуютных чувств, и наконец стали пахнуть радостью, готовые к новым играм.

Вечер вновь принёс с собой спокойствие. Взрослые съели остатки еды, которые уже не лезли в драконят, и все вновь оказались в знакомой, уютной, полной запаха безопасности, что сопровождал их с самого вылупления, пещере. Самое то место для того, чтобы замереть в полусонном состоянии, переваривая вечерний ужин. Уже второй раз в своей жизни они наедаются до отвала — отчего Глин полон радости и прострации от такого количества еды, а его инстинкты поют от того, что сиблинги сыты и счастливы. Как и должно быть всегда.

Под одним крылом Пирит, под другим — все остальные. Перепонка его большое крыло прикрывает от жара мамино, поэтому оно укрывает их всех. Комбинация, за полгода ставшая такой знакомой…

Звёздочке нравился фон этих мыслей. Радость, игривость, меняющаяся на спокойствие и удовлетворённость. Их стая, так похожая на настоящую сиблинговую стаю грязекрылов, в сборе, как и все месяцы до этого, принявшая новых членов безо всяких затруднений. И вновь можно сосредоточиться на ровных мыслях Глина, проваливаясь в спокойный сон вместе с ним, слушая тихое мамино урчание и чувствуя их защищающие спину крылья…

Глава 9. Шесть лет спустя

Они были дракончиками большой героической судьбы.

Звёздолёт знал это каждой фиброй своей души. Будущее раскрывалось перед ним, как большое бескрайнее ночное небо, в которое хотелось упасть, следуя за самыми яркими звёздочками. И эти звёздочки обещали именно такую судьбу — ту, что вытащит их любимую Пиррию из этой враждебной стагнации.

Видимо, пророчество было право. Они были предназначены для того, чтобы остановить войну, принести мир и процветание драконьему роду — такое же яркое, как будто огненные крылья Пирит, когда она в очередной раз разыгрывается.

Он открыл глаза, выныривая из своего привычного мини-транса. Они находились в той самой большой озёрной пещере, где свет падал на воду с открытого проёма на потолке и рассеивался тысячей бликов по стенам. Глин уже принял свою боевую стойку на полусогнутых лапах перед мамой. Сегодня они практиковали одиночный бой — и мысли грязекрыла были полны сосредоточенного спокойствия. Сейчас он представлял, как будто его сиблинги выбыли из боя, раненые, и он должен прикрыть их отход — то, что он сделает не раздумывая, как их большое крыло. Оные как раз сидели рядом, наблюдая за боем, и их тонкие запахи лёгкой усталости доносились до его языка, удовлетворяя его защитные инстинкты.

Кречет тоже припала на лапы, выставляя вперёд морду и гибко изогнув хвост вверх, чуть расправив крылья в сторону, всегда готовая применить их в бою или отступлении. Это было довольно заразительно — даже Звёздолёту, что не был любителем боя, хотелось присоединиться, припасть на лапы сбоку от Глина, двигаясь с ним в одном ритме…

Кречет, подав короткий рык в качестве сигнала начала боя, одним прыжком подскочила вверх, громко хлопнув крыльями, и наскочила на Глина, заставляя его гибко отскочить в сторону. Видя это, Цунами, напряжённо лежавшая в озере, взмахнула мощным хвостом, что послал по озеру большую волну, разгоняющую нападавший сверху мелкий мусор. Казалось ещё немного — и она выскочит из воды одним мощными движением, как те самые летучие рыбы (про которых им читал ночекрыл), и подлетит к Глину, обнажив клыки в его защиту.

Солнышко сидела рядом со Звёздолётом, тоже поддаваясь общему настроению. Она так же припала на лапки, а её хвост, в типичном охотничьем жесте пескокрылов, всё время стремился вверх, описывая широкие круги, хоть, к сожалению, у неё и не было жала, что могло бы нанести удар.

Глин контратаковал — пользуясь своей жилистой гибкостью, он плавно перетёк их полукружной позы, в которой он отскочил от прыжка, посылая тело вперед, к незащищённому крылу мамы. Она немедленно отвела его в сторону, уходя от атаки и используя энергию тела для того, чтобы послать вперёд свой хвост, от которого Глину пришлось снова уходить, отскочив вбок и назад, теряя атакующий напор. Уголёк, напряжённо наблюдающий за братом, невольно повторил его движение, так же захватываемый боем.

Только Слава казалась обманчиво спокойной. Пока временные противники кружили друг возле друга, не желая нападать первыми, она, слившись с окружением, буквально висела на сталактите, уцепившись за него всеми лапами и хвостом, в её мыслях царила сосредоточенная концентрация на цели, а её клыки, казалось, едва зудели от готовности применения. Звёздолёт понимал — ни разу не видев своих сородичей, она, тем не менее, инстинктивно использовала тактику засадного охотника, что наверняка хорошо показывала себя в джунглях. Она обожала так делать: сидеть замаскированной благодаря своей меняющей цвет чешуе, совершенно невидимой для цели, а потом одним точным движением обдать ядом, целясь прямо в глаза или раны, чтобы он попал в организм и сделал всю остальную работу.

— Глин, не забывай смотреть за всем драконом, а не туда, куда ты хочешь ударить! — сказала Кречет, используя окно перерыва в атаках для анализа. — Ты увидел моё крыло и забыл про мой хвост!

— Да мама, — ответил Глин, выставив пасть и меняя направление циркуляции, затем пытаясь повторить мамин жест напрыга сверху.

Она легко ушла от него, и, пользуясь тем, что после полёта погасить импульс вперёд не так-то и легко, мазнула по его лапам хвостом, заставляя ойкнуть от хлещущего удара:

— Вот видишь? Но ты молодец, что пытаешься нападать с высоты, а не просто бодаться вбок. Но ты делаешь это слишком медленно! Помогай себе взмахами крыльев, чтобы набрать скорость!

Пирит тоже наблюдала за боем, низко прижавшись к камням и нетерпеливо перебираясь с лапы на лапу, вся горячая от едва скрытого желания присоединиться к группе. И наконец, не выдержав, подала свой звонкий голос:

— Мама, позволь мне с ним! Я тоже хочу!

— Конечно, доча, — миролюбиво ответила она, поднимая голову и издавая короткий рык перерыва.