Крылья Огня: Пророчество о дракончиках

— Вообще, есть… — несмело начала Слава. — Когда я начала лежать на солнце на постоянной основе, — «спасибо, мама, что даёшь мне выходить на улицу каждый день», — то в клыках начало тянуть, а в челюсти недалеко от них появилось чешущее чувство. У меня даже тогда Звёздолёт спросил, почему я постоянно думаю о чесании. Потом через неделю с хвостиком оно исчезло. А я и не знала, что могу стрелять ядом!

— О, я помню то время! У тебя тогда клыки вытягивались, отчего ты стала ещё красивее! — воскликнула Солнышко, получая клыкастую улыбку Славы в ответ.

— Могла бы мне сказать, что у тебя неприятные чувства, — протянул Глин, думая о том, что к своему стыду пропустил момент, когда сестре было плохо. Больше крыло должен замечать такое!

— Да это не было больно! Просто небольшое неудобство, что потом прошло, — возразила она, лизнув беспокоящегося за неё брата в нос.

— Не кори себя, — Звёздочка лизнул его в нос тоже. — Не все будут бежать тебе под крыло, если чувствуют лёгкий дискомфорт. Особенно сейчас, когда мы растём, — «разве что Солнышко так будет делать, она любит бегать под его крыло под любым предлогом».

Глин согласился, но всё ещё недовольно ворчал про себя, облизнув этих двоих в ответ. Тем временем, Кречет заговорила дальше:

— Итак, продолжаем. Каждый драконёнок ближе к своему дню вылупления чувствует тепло в себе…

— А что такое день вылупления? — сразу же спросила Солнышко.

— Это когда тебе исполняется год с момента, как ты вылупилась из яйца, милая, — и последняя сразу же оказалась лизнута мамой, отчего довольной вытянулась и уркнула. — В этот день драконята отмечают то, что они появились на свет. В основном, кучей еды и игр.

— Я люблю игры! — сразу же ответила пескокрылка.

— Я люблю еду! — поддержал грязекрыл.

— Лучший день на свете! — хором сказали оба драконёнка, переглянувшись.

— Продолжаем дальше… — сказала Кречет, смотря на них с улыбкой. — Ближе к своему году жизни, драконёнок чувствует тепло внутри. Это его внутренний огонь. И им нужно научиться пользоваться. Конечно, рано или поздно, когда вам будет что-то угрожать, вы сами инстинктивно его примените. Но это опасно! На линии огня может оказаться друг, вы можете замешкаться, пытаясь выдохнуть пламя, или обжечь пасть. Поэтому, я научу вас этому сейчас — когда вам ничего не угрожает и вы можете сделать всё правильно.

— Да, мы чувствуем тепло! — наперебой сказали Солнышко и Звёздолёт

— И я, когда рядом тепло. Особенно тёплая грязь… — мечтательно проговорил Глин.

— Значит, вы готовы. Пойдёмте к нашему озеру, драконятки, — начала вставать их мама, аккуратно прижимая обнимающее их крыло к своему боку и обращаясь к грязекрылу. — А для тебя я специально нагреюсь получше, сынок.

Озёрная пещера уже ждала их сталагмитами, на которых были выцарапаны широкие прицельные метки. Когда они пришли, заодно и начав лакать язычками водичку (кроме Глина, что продолжал нагреваться о маму), Кречет сразу же начала объяснять.

— Итак, то, что вам нужно знать о нашем огне. Он расходиться от точки от морды в стороны, вот так, — она показала конусообразную форму лапами. — Чем дальше, тем меньше температура, но тем больше площадь покрытия. Но пока мы не будем углубляться в это, а будем просто выдыхать примерно в нужную сторону без обжигания языка и морды.

Дождавшись, пока дети напьются, Кречет подозвала их к себе, показывая на линию из камешков перед отмеченными сталагмитами:

— Подходим к черте, но не переходим её. Направляем пасть в сторону отметок. Самое важное — откройте пасть широко, как только можете, обратите на это внимание обязательно. Убедитесь, что впереди никто случайно не выскочил. Почувствуйте свой внутренний жар, и представьте, что впереди что-то живое, что хочет вам навредить. Позвольте чувству, что жар идёт наружу, идти беспрепятственно из груди к горлу, всё ещё держа пасть открытой. И наконец, с силой вытолкните его!

Драконята закивали, и начали обсуждать, кто же пойдёт первым. Конечно же, сразу пошёл смелый Глин — всегда проверяющий, насколько безопасно то, что предстоит, для его сиблингов. Встал у отметки, направил пасть к сталагмиту, и наконец, прислушался к себе. Вот оно, тёплое чувство! Мама так хорошо нагрела его, что теперь оно явно уложилось и осталось внутри. Теперь надо представить, что перед ним враг. Он хочет… хочет отнять еду и оставить помирать голодной смертью! От такой мысли невольно раздулись ноздри и вырвалось рычание, означающее «моё!», и тёплое чувство пошло вверх, желая освободиться. Секунда — и из широко открытой пасти вырывается столп горячего пламени, сталкивающийся прямо с отмеченным сталактитом широким конусом. Получилось! Через ещё пару секунд сработало какое-то сосущее чувство в груди — и Глин захлопнул пасть, сглатывая, отчего оставшееся внутри тёплое чувство снова оказалась в груди, хоть его и стало меньше. Он смог! И это даже не опасно, если делать так, как говорить мама! Что ж, другие могут продолжать.

Пока он шёл обратно под крыло, Звёздолёт лизнул его в морду, получив точно такой же лизь в ответ и мысль «что, подслушиваешь?», отчего не мог не улыбнуться. Он же и пошёл следующим. Вышел на линию. Оценил, не приближается ли кто-то к линии огня. Поднял голову и открыл пасть. Нащупал внутри жар, что в последнее время хоронился где-то в глубине. Представил, что впереди враг, большой и нестерпимо сияющий — и наконец, одним движением освободил огонь, более дымный, но не менее жаркий, чем у Глина! Потом так же захлопнул пасть, сглатывая, и отошёл от линии под мамино крыло, где его уже принимал большое крыло.

Дальше вышла Солнышко. Мамины мысли окрасились лёгкой тревогой — а сможет ли эта драконочка? Вдруг ещё рано? Она же меньше всех остальных! Звёздолёт легонько укусил её за лапу, мол, не бойся. Она понимала этот жест — значит, в будущем он уже увидел, что всё будет хорошо. Даже пескокрылка посмотрела в его сторону — а затем начала подготовку, как её описала мама, и как делали другие. Нацелиться, проверить, открыть пасть, представить врага, нащупать огонь, дать ему пройти — и вот столп пламени летит в сталагмит! Её огонь был явно жарче, чем у остальных, ярко-жёлтый, кажется даже немного синий в середине! Она так же, чувствуя ослабление тепла через пару секунд, захлопнула пасть и сглотнула остатки тепла, невольно встряхивясь от чувства, будто стало чуточку холоднее.

Драконятам нужна была энергия. Они не жаловались, но запах говорил об этом лучше всего. Мама ненадолго отошла, вытаскивая из холодной воды пещерного озера разделанную и уже неопознаваемую на вид тушу — но запах подсказывал, что это что-то из горных ланей. Глин набросился первым, как всегда проверяя вкус и безопасность, а потом к нему присоединились другие.

А тем временем вышла Слава. Получив кивок от мамы, она нацелилась на тот самый сталактит, что уже не раз был опалён огнём.

— Маам… — вдруг поняла дождекрылка, застыв на секунду. — А ты знаешь, как мы стреляем?

— Нет, доча, к сожалению, мы так ничего и не нашли. Почему-то свитки преступно мало уделяют внимания дождекрылами. Сведений мало, много обрывочных. Некоторые вообще сомневаются, что твоё племя стреляет ядом!

Слава вдруг поняла, что ей странно слышать «твоё племя». Её мама была небокрылкой. И если не смотреть в озеро или не напоминать, вот прям как сейчас, драконочка сказала бы, что чувствует себя довольно по-небокрыльски — не зря же она иногда любила принять мамин цвет, радуясь тому, как сияет мамина мордочка после этого.