Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

– Приступим?
– спросил Этан, становясь в позицию. Рейнх горел желанием удевить прекрасных зрительниц. О том, чтобы не по-срамить науку наставника фрайха Вейна он и не думал.

Брин трезво оценил противника. Этан таковым не являлся. Юноша правильно встал и старался держать оружие согласно вызубренной науке. Но бой не наука.

Брин коснулся своим мечом клинка Этана.

– Как скажешь.

Обязательный салют, отступление на шаг и схватка. Клинок Брина сделал полуоборот и мечи звонко соприкоснулись. Этан попы-тался удержать клинок противника. Брин не стал глупо тягаться силой, а протолкнул свой меч вперед. Пробка ткнулась в грудь Этана, оставив красный след на белом доспехе.

– Ваш верх!
– признал поражения Этан и вновь занял позицию

Вторую схватку он проиграл столь же быстро, как и первую.

– Парень, смени оружие, - посоветовали рейнху.

Советчик только что испятнал своего противника, и тот выглядел, словно подхватил корь. Обратившийся к Этану был ровесником Брина, высок, громогласен, длиннорук и очень гибок.

– Ты не чувствуешь клинка!

– Приветствую тебя Робер, - раскланялся Брин с говорившим.

– Рад тебя видеть, - ответил тот.
– Разреши помочь твоему приятелю?

– Это мой родственник. Кузен Этан ди Маггон.

– Робер ро Уг, - назвался советчик.
– Так что? Сменишь клинок? Или этот хитрец измажет твой доспех от груди до мошонки. С не-го станется!

– Не сочтите за труд, - попытался быть любезным Этан. Он старался скрыть досаду. Эх, если бы тогда птох не ушел без его ведо-ма, и показал ему пару приемов, из тех, что рубил клефтов, он сейчас бы не выглядел неумехой. Протазан в его руках не знал бы неуда-чи!

Пока Робер подбирал Этану клинок, Брин еще раз оглядел галерею. Аяш беседовала с Шари ди Дуци. Вернее слушала девушку. Судя по лицу известия не из разряда приятных. Брин припомнил недавнюю историю с убийством тана Мистара. Имя Джено ди Хааса значилось в списках участников. Теперь уже ревность кольнула в сердце сына глориоза. Само по себе проявление такого чувства не-обычно. Может быть тому виной содержание письма, пересказанное ему Грегором? Нет, пожалуй помолвка. С того момента как венка участила пульс.

Второй тур Этан держался чуть лучше, но с тем же результатом.

– Позволь я, - оттеснил его Робер.
– Ты не будешь возражать?

Брин постарался незаметно глянул на галерею.

– О! Понимаю твою озабоченность, - разулыбался Робер перехватывая его взгляд.
– Думаю, в глазах будущей жены ты будешь вы-глядеть героем.

Брин усмехнулся. Дата назначена на начало апеллеоса. Срок чуть меньше трех месяцев.

– Она расстелет для тебя Лэттию и Гравер, а в изголовье бросит подушку, отроги Свейра. Говорят в лесах Кироиды славная охота. В основном на беглое ворье, но так даже интересней. Какое счастье!
– насмешничал над женихом Грегор.
– Летом я буду отдыхать на озерах. Свежий воздух пойдет мне на пользу! Я чахну в этой дыре от безденежья, лени и чрезмерной родительской опеки. На природу! Только прогони степняков! Умоляю!

Брин был против решения отца. Но нынче... Спроси его, счастлив ли он будет видеть в женах особу со столь сдержанным характе-ром и столь примечательной внешностью? Он бы ответил утвердительно. И не колебался ни мгновения.

"Солнечная", - опять подумал Брин об Аяш. Пожалуй, это становилось похожим на наваждение! Кто бы мог загадывать, ,,бесчувственный" Брин растаял!

– Бьянки, - громогласно объявил Робер, взмахнув руками.
– Парад!

Ему долго рукоплескали. Спафарий Уг слыл всеобщим любимцем. Несмотря на обычную внешность, он покорял красавец веселым нравом и легкостью манер.

Они сцепили с Брином клинки и сбили друг у друга с оружия защитные пробки.

– Время?
– обратился Робер к галерее.

– Три! Пять! Десять! Час!
– озвучили прекрасные зрительницы продолжительность поединка.

– Час?
– якобы удивился Робер.
– Бьянка Мойя, я знаю только один поединок, который следует вести час!

На галерее одобрительно зашушукались, захлопали, замахали веерами.

– Но для этого мне нужен другой противник и не столько много места.

– И что еще вам нужно?
– насмешливо спросили Робера.

– Подушка.

– Вы собираетесь спать?
– опять смешки и перешептывание.

– Пусть лучше кусают её, чем меня, - последовал ответ Робера и его галантный поклон.

Смех стал звонче, шушуканья больше.

Брин неожиданно осознал, уже в течение минуты смотрит на Аяш. Девушка, должно быть, почувствовала его взгляд, и посмотрела в его сторону. Брин склонился в приветствии. В ответ получил сдержанный кивок. Обмен любезностями не остался не замеченным. Галерея заволновалась больше, чем от слов душки Робера.

– Прошу!
– пригласил Робер Брина.
– Пять минут достаточно для подобной глупости, потом Солнечная Бьянка исцелит твои раны. Вкупе с сердечными.

Аяш присутствовал здесь не ради жениха, как многие ошибочно полагали. И сын глориоза и она сама и совершенный ими обряд Обмена Клятв вот уже четыре дня являлись объектами пересудов и сплетен императорского двора и всей столицы. Те, кто присутство-вал на торжествах в храме Святого Терена, делились мельчайшими подробностями, кто не удостоился такой чести, мельчайшие под-робности придумывали. И тем и другим было что обсудить и о чем поговорить. И потому обсуждали и говорили. Четвертый день. Тем не менее, самой пикантной подробности никто не знал и вряд ли узнает. Почему Аяш ди Буи, несмотря стойкое нежелание связывать свою судьбу с Брином ди Бекри, все-таки изъявила согласие на обряд.

– Раз отец дал слово..., - так объяснила она уступку бэну Леи.

Это была ложь. Первая ложь между девушкой и женщиной заменившей ей мать. Спасительная ложь. Бэну Леи не пришлось изви-няться пред глориозом, что посчитала бы крайне унизительным, и ей не пришлось отправлять строптивую племянницу в храм Мереты. А ведь отослала бы! Честь рода слишком высока, чтобы считаться с чьей-либо судьбой. Даже единственной наследницы. Что касается Аяш.... В данном случае вразумительного объяснения не найти. Она, просто-напросто поддалась чувству, на протяжении последних дней тревожившему её. Чувству крайне странному. Некий сплав надежды, веры и ожидания. Все изменится, нужно лишь немного вре-мени! Чуть-чуть! Девушка укоряла себя, что уподобляется маленькой девочке начитавшейся сказок. Объявится добрая волшебница и устроит её жизнь в лучшую сторону. Тем не менее, Аяш чувству уступила, пообещав, это единственная уступка, какую себе позволит. Венчанию, если дело дойдет до него, не бывать!

Так что, о чем бы ни шушукались на галереи, присутствие Аяш в рядах зрительниц обуславливалось просьбой Шари встретиться здесь. Конечно, поговорить можно где угодно, но среди фехтовальщиков находился её избранник, Матео, и этим сказано многое. К тому же после обеда в Императоре и Дрофах, объект обожания обещал Шари прогулку в Камерный Лес. Молодой человек продолжал дурить несчастной девушке голову. Бедняжка готова отправиться за ним на край света, но на край света Матео ди Дерте не собирался. Покуда раз в неделю приносили кошель с пятнадцатью солидами, столица его устраивала. За месяц ему набегало шестьдесят монет! Неплохо! Столичный вестарх получал жалование от императора в размере девяноста, а пропадал на службе и в праздники и в будни!

– Где вы встретились?
– спросила Аяш подругу.

– Я поджидала Матео у Серебряного пруда, в Одиноких беседках. Я даже не заметила, откуда он появился! Буквально, из ниотку-да!

– И что хотел от тебя тот человек?

– Он спрашивал о Кайрин, - страшно таинственно прошептала Шари.

– Кто он такой, чтобы задавать о ней вопросы?

– Я не знаю кто он такой. Он сказал, что уполномочен допросить меня и если потребуется заключить в тюрьму для выяснения правды.

– В тюрьму?
– не поверила услышанному Аяш.