Ксеноцид (др. перевод)

Новинья.

13 Вольная воля

– Среди нас есть и такие, кто считает, что людям следует воспрепятствовать в дальнейших исследованиях десколады. Десколада – основа основ нашего жизненного цикла. Мы боимся, как бы люди все-таки не нашли способ уничтожить десколаду на всей планете, ведь тогда спустя ровно одно поколение мы вымрем.

– Но если люди прекратят исследовать десколаду, то через несколько лет вымрут они.

– Неужели десколада настолько опасна? Пускай они сдерживают ее, как делали раньше.

– Мутации десколады не случайны, ее поведение никак не соответствует законам природы. Она изменяется намеренно, хочет уничтожить нас.

– Нас? И тебя тоже?

– Мы вынуждены постоянно противостоять ей. Но не в лабораториях, как делают люди, а внутренним путем. Перед тем как отложить яйца, некоторое время я подготавливаю будущих личинок, снабжая их органами, которые будут вырабатывать особые антитела – эти антитела потребуются им для сопротивления десколаде. Когда же десколада в очередной раз изменяется, мы узнаём об этом по рабочим – они начинают умирать. Тогда один мой орган, расположенный рядом с яичником, начинает создавать новые антитела, и я откладываю яйца с новыми рабочими, которые смогут противостоять уже мутировавшей десколаде.

– Значит, и ты тоже желаешь ее смерти.

– Нет. Этот процесс проходит бессознательно. Он просто имеет место в теле Королевы Улья. Все происходит на уровне подсознания, мы просто не можем не сопротивляться нависшей над нами угрозе. Наша иммунная система действует весьма эффективно и умеет идеально приспосабливаться к окружающей среде – человек этим обделен. Но если говорить о каком-то длительном отрезке времени, то при условии, что десколада не будет уничтожена, нас ожидает такая же судьба, как и колонистов Лузитании. Различие состоит лишь в том, что, если десколада все же расправится с нами, во Вселенной не останется другой Королевы Улья, чтобы продолжить наш род. Мы – последнее звено в цепи.

– Твое положение куда более затруднительно, нежели их.

– Кроме того, мы абсолютно беспомощны, мы не можем ничего изменить. Нам неизвестна такая наука, как биология, у нас она до сих пор остается на самом примитивном уровне. Мы все время боролись с болезнями естественным путем, и всегда успешно, поэтому, в отличие от человечества, нами не двигал такой мощный стимул к познанию и подчинению жизни.

– Так что же тогда? Либо погибнем мы, либо будете уничтожены вы и люди Лузитании. Если десколада будет и дальше мутировать, в один прекрасный день она доберется до тебя. Если же она будет остановлена, умрем мы.

– Это ваш мир. Ваши тела питаются десколадой. Когда придет время выбирать между вами и нами, выживете вы.

– Ты сейчас говоришь за себя. Как на это ответят люди?

– Если они найдут способ уничтожить десколаду, но при этом возникнет угроза вашей жизни, мы не позволим им воспользоваться найденным решением.

– Не позволишь? Когда человек слушался чьих-либо приказов?

– Мы повелеваем только тогда, когда обладаем достаточной силой, чтобы заставить слушаться своих приказов.

– А-а.

– Это ваш мир. И Эндер это понимает. Если же остальные забудут, то мы напомним.

– У меня есть еще один вопрос.

– Спрашивай.

– А как насчет сподвижников Воителя, которые хотят распространить десколаду по всей Вселенной? Им ты тоже воспрепятствуешь?

– Им не следует приносить десколаду на миры, где уже существует многоклеточная жизнь.

– Но именно так они и собираются поступить.

– Им не следует этого делать.

– Но ты строишь для нас космические корабли. Как только они завладеют хоть одним таким судном, они смогут отправиться куда захотят.

– Им не следует этого делать.

– Так ты им воспрепятствуешь?

– Мы повелеваем только тогда, когда обладаем достаточной силой, чтобы заставить слушаться своих приказов.

– Тогда почему же ты продолжаешь строить корабли?

– Приближается человеческий флот и несет с собой оружие, которое одним залпом может уничтожить весь этот мир. Эндер не сомневается, что так и будет. Так что же нам остается делать – пойти им навстречу и привязать вас к этой планете, отобрать право на продолжение рода, допустить, чтобы вы были уничтожены одним-единственным ударом?

– И ты, зная, что кое-кто из нас, возможно, обратит твой дар на разрушение, продолжаешь строить для пеквениньос космические корабли.

– То, что вы будете делать, выйдя в космос, ляжет на вашей совести. Если вы будете действовать как враги всего живого, то сама жизнь превратится в вашего врага. Мы преподносим космические корабли в дар всему вашему народу. И как народу вам предстоит решить, кто достоин покинуть Лузитанию, а кто нет.

– Много шансов за то, что партия Воителя наберет при голосовании большинство. И тогда они будут выносить решения.

– А ты предлагаешь рассудить нам? Судя по твоим словам, мы должны прийти к выводу, что люди абсолютно правы в попытках уничтожить вас. А вдруг прав Воитель? Может быть, это люди заслужили смерть. Кто мы такие, чтобы судить вас? У них – молекулярный дезинтегратор. У вас – десколада. Оба вида обладают достаточной силой, чтобы стереть соперника с лица Вселенной, каждый способен на ужасное преступление, однако в каждом обществе найдется множество индивидов, которые никогда бы по своей воле не причинили зло другому народу и которые заслуживают жизни. Выбирать не нам. Мы построим космические корабли и предоставим вам и человечеству решать вопросы будущего между собой.

– Ты могла бы помочь нам. Могла бы не давать кораблей партии Воителя, а иметь дело только с нами.

– Тогда между вами неизбежно развяжется гражданская война. Или вы уничтожите их просто из-за расхождения во мнениях? Кто же тогда здесь монстр и преступник? Нам ли решать, когда обе ваши партии с такой легкостью идут на жестокость по отношению к другим разумным существам?

– Тогда надеяться не на что. Кто-то из нас неизбежно погибнет.

– Если только человеческие ученые не найдут способ изменить десколаду так, чтобы и вы выжили, и вирус лишился способности убивать.

– Но разве такое возможно?

– Мы не биологи. Если такое возможно, только человек сумеет воплотить это в жизнь.

– Тогда нам не следует препятствовать им в исследовании десколады. Наоборот, мы должны помочь людям. Пусть даже они почти уничтожили наш лес, у нас не остается выбора – мы поможем им.

– Мы знали, что ты придешь к такому выводу.

– Откуда?

– Поэтому мы и строим корабли для пеквениньос. Вам доступна мудрость.

Как только весть о том, что флот на Лузитанию снова стал видим и успешно продолжает полет, распространилась на Пути, Говорящие с Богами немедленно потянулись к дому Хань Фэй-цзы, дабы еще раз преклониться перед его мудростью.

– Я не хочу никого видеть, – помотал головой Хань Фэй-цзы.

– Отец, ты должен, – возразила Хань Цин-чжао. – Таковы правила приличия – они воздают тебе честь за выполнение столь трудной задачи.

– Тогда я выйду и скажу им, что это все твоих рук дело, а я к этому не имею ни малейшего отношения.

– Нет! – крикнула Цин-чжао. – Ты не поступишь так!

– Более того, я скажу им, что на самом деле было совершено великое преступление, которое повлечет за собой смерть благородного духа. Я расскажу им, что Говорящие с Богами с планеты Путь, по сути дела, рабы жестокого, злобного правительства и что мы должны направить усилия на уничтожение Конгресса.

– Я не хочу этого слышать! – закричала Цин-чжао. – Ты никогда и никому этого не скажешь!

И она была права. Си Ванму тихонько сидела в уголке и молча наблюдала за ними, тогда как отец и дочь начали исполнять ритуал очищения: Хань Фэй-цзы был «наказан» за бунтарские речи, а Цин-чжао – за то, что их услышала. «Хань Фэй-цзы никогда не посмеет сказать это кому-либо, ведь даже если он осмелится на такой шаг, внутренний позыв очиститься будет настолько силен, что хозяин не сможет удержаться, и люди собственными глазами увидят, как боги опровергают его слова, – и неправота его будет доказана. Они хорошо справились со своим заданием, эти ученые, которых нанял Конгресс для создания Говорящих с Богами, – думала Ванму. – Даже владея правдой, Хань Фэй-цзы беспомощен».

Поэтому Цин-чжао одна встречала у дверей посетителей и от имени отца отвечала на их хвалы. Сначала Ванму выходила вместе с ней, но потом ей стало невыносимо слушать, как Цин-чжао снова и снова описывает, каким образом ее отец и она открыли тайну существования компьютерной программы, обитающей в филотической сети ансиблей, и как эта программа будет уничтожена. Одно дело – знать, что в душе Цин-чжао искренне убеждена, что никакого убийства здесь нет, и совсем другое – слушать ее хвастовство о том, как свершится преступление.

Цин-чжао именно хвасталась, но только Ванму понимала это. Цин-чжао постоянно упоминала в своих речах отца, но Ванму знала, что все заслуги принадлежат Цин-чжао, и поэтому видела: говоря о достойном служении богам, на самом деле Цин-чжао хвалит себя.

– Пожалуйста, отпусти меня, я не могу больше это слушать! – взмолилась наконец Ванму.

Цин-чжао внимательно посмотрела на нее оценивающим взглядом. Потом холодно произнесла:

– Можешь уходить. Насколько я вижу, ты все еще в плену у нашего врага. Так что ты мне не нужна.

– Ну конечно, – склонилась Ванму. – У тебя же есть боги.

Она не смогла удержаться от этой горькой иронии.

– Боги, в которых ты не веришь, – жестко парировала Цин-чжао. – И это неудивительно, ведь с тобой-то боги никогда не говорили – с чего тебе верить? Раз ты так желаешь, я увольняю тебя с должности доверенной служанки. Можешь возвращаться к себе в семью.

– Как повелят боги, – еще раз поклонилась Ванму.

На этот раз при упоминании богов она даже не пыталась скрыть горечь.

Она уже вышла из дома и брела прочь по дороге, когда ее нагнала Му-пао. Так как Му-пао была уже довольно пожилой и весьма дородной женщиной, пешком она Ванму никогда не догнала бы, поэтому забралась на пони и сейчас смешно погоняла его, то и дело тыча в бока пятками. Пони, паланкины, все эти атрибуты Древнего Китая – неужели Говорящие действительно думают, будто этакое притворство прибавляет им святости? Чем им не угодили флайеры и парамобили, которыми во Вселенной пользуется весь честной люд? Тогда бы и Му-пао не унижалась, взбираясь на это животное, которому сейчас приходилось очень нелегко – еще бы, такой груз! Чтобы показать, как она ей сочувствует, Си Ванму не стала ждать Му-пао, а пошла навстречу.

– Хозяин Хань Фэй-цзы приказывает тебе вернуться, – тяжело дыша, проговорила Му-пао.

– Передай хозяину, что он очень добр и милостив, но моя хозяйка уволила меня.

– Он говорит, что хозяйка Цин-чжао имеет право уволить тебя с должности доверенной служанки, но не может выгнать из дома. Контракт ты заключила с ним, а не с ней.

И правда, Ванму совсем не подумала об этом.

– Он просит тебя вернуться, – продолжала Му-пао. – И вот что он наказал передать тебе: если не из послушания, так, может быть, ты вернешься из доброты.

– Скажи ему, я повинуюсь. Ему не следует просить – я ведь куда ниже его по положению.

– Он будет несказанно рад, – ответила Му-пао.

Ванму пошла следом за пони Му-пао. Они возвращались не спеша, что было гораздо удобнее как для Му-пао, так и для пони.

– Я никогда не видала его таким расстроенным, – задумчиво сказала Му-пао. – Возможно, не следует говорить тебе этого, но, когда я сказала ему, что ты ушла, он чуть не обезумел от отчаяния.

– С ним тогда говорили боги? – Ванму с горечью подумала, не позвал ли ее назад хозяин Хань только потому, что рабовладелец, сидящий внутри его, по какой-то неизвестной причине настоял на этом.

– Нет, – удивилась Му-пао. – Ничего такого не было. Хотя, конечно, я ни разу не видела, как боги говорят с ним.

– Конечно.

– Он просто не хочет, чтобы ты уходила, – добавила Му-пао.

– Я, наверное, все равно уйду, – ответила Ванму. – Но сначала объясню ему, почему дому Хань не будет от меня никакой пользы.

– О, конечно, – согласилась Му-пао. – От тебя с самого начала не было никакой пользы. Но это вовсе не значит, что ты никому не нужна.

– Что ты имеешь в виду?

– Счастье может основываться как на вещах полезных, так и на совершенно ненужных.

– Это изречение хозяина?

– Это изречение толстой старухи на пони, – фыркнула Му-пао. – И запомни его.

Когда Ванму вошла в личный кабинет Хань Фэй-цзы, она не заметила признаков того волнения, о котором говорила Му-пао.

– Я говорил с Джейн, – сказал он. – Она считает, что, поскольку ты знаешь о ее существовании и веришь, что она не враг богов, будет лучше, если ты останешься.

– Значит, я теперь служу Джейн, – уточнила Ванму. – И должна буду стать ее доверенной служанкой?