Кто будет президентом, или Достойный преемник

— Но ведь рыщет, — возразил Виктор Олегович. — Не сидит в гостинице.

— Рыщет, — согласился Долгов. — Только в основном по кабакам. Мне доложили, что он беседовал с барменом, с официантами. Какое это может иметь отношение к статьям, размещенным в Интернете? Да никакого! Его уже пару раз видели сильно пьяным. Пьяным «в дым», «в шоколад». И даже, извините, «в задницу». Мне, конечно, все равно, пусть хоть до белой горячки допьется, но ведь дело страдает. Я уже не говорю о том, что он пьет на ваши деньги. На те деньги, которые вы заплатили ему за работу.

— Да… — задумчиво протянул Хозяин, разглядывая край стола. — Некрасиво себя ведет.

— И это еще не все, — продолжил Андрей. — Он уже впутался в нехорошую историю.

— Что за история? — вскинул голову Виктор Олегович.

— Неприятная, — ответил Андрей. — Турецкого вызвали мы с вами, Виктор Олегович, и значит, все, что компрометирует его, компрометирует и нас.

— Да что компрометирует-то? Что он такого сделал? Говори ты толком!

— Его имя связывают с двумя убийствами, — негромко и четко произнес Андрей.

Мохов замер с открытым ртом. Лицо его вытянулось.

— С у… с убийством? — изумленно выговорил он.

Андрей кивнул:

— Именно. А это уже не шутки. Если следователи докажут, что он замешан в этом, это отбросит на вас тень, Виктор Олегович.

Мохов поморщился:

— Знаю, что отбросит. Но ты уверен, что он… Ну, что он как-то с этим связан? Может, он просто попал нашим сыскарям под горячую руку и ему нужно помочь? Сам ведь знаешь, как работают эти парни.

Андрей вздохнул и покачал головой:

— Увы, но в этом деле Турецкого «невинной жертвой произвола властей» не назовешь. Он встречался с обеими жертвами незадолго до их гибели.

— Кто они?

— Первый — Максим Воронов. Это он прислал вам фотографии.

Лицо Мохова вновь окаменело. Широкой лоб покрылся испариной.

— Час от часу не легче, — глухо проговорил Виктор Олегович, достал из кармана платок и вытер мокрый лоб.

— Второй, — продолжил Андрей, — мелкий преступник. Бывший уголовник. Подельник Воронова, некто Гиря. Как я уже сказал, оба они погибли вскоре после встречи с Турецким.

— Подожди… — Мохов наморщил лоб. — Не хочешь же ты сказать, что Турецкий…

Хозяин осекся, и Андрей продолжил за него.

— Турецкий профессионал, — сказал он. — Он всю жизнь общается с убийцами. У него сейчас нервный срыв, он переживает из-за того, что его уволили из органов. Его уволили, а преступники продолжают ходить по улицам. Возможно, он решил восстановить справедливость собственными силами и собственными средствами. Это иногда случается с бывшими следователями и операми.

— С чего это? — не понял Мохов.

Андрей пояснил:

— Им кажется, что с тех пор, как они не «при исполнении», преступники смеются им в лицо. Они потеряли власть и пытаются восстановить ее — любыми средствами.

Мохов поразмышлял несколько секунд, потом тряхнул тяжелой головой.

— Что-то ты перегибаешь, Андрюша, — с сомнением произнес Виктор Олегович.

— Ничуть, — спокойно возразил. — Я просто смотрю на вещи трезво. Этот феномен давно известен в психиатрии.

— Но мне его порекомендовал заместитель генпрокурора!

— После того, как сам выгнал Турецкого с работы? — иронично поинтересовался Андрей. — Хороша рекомендация. Он просто решил пристроить Турецкого по старой дружбе. Чтобы тот не скис и не рехнулся окончательно. Но, похоже, оказал Турецкому медвежью услугу.

Андрей замолчал. Молчал и Мохов. Наконец он заговорил тяжелым, неприязненным голосом.

— Что же ты предлагаешь сделать, парень?

— Ничего, — спокойно ответил Андрей. — Если ситуация вас не тревожит, то ничего. А если тревожит…

— То что? — быстро спросил Мохов.

Андрей пожал плечами:

— Тут вам самому решать. Но если вы хотите узнать мое мнение…

— Хочу, черт бы тебя побрал!

— Я бы вышвырнул его из города ко всем чертям, — холодно сказал Андрей. — И чем быстрей, тем лучше. Пока он окончательно не наломал дров.

Мохов пошевелил бровями и вздохнул.

— Н-да… Похоже, ты прав. — Он нахмурился и машинально забубнил, как дела всегда, когда нужно было принять важное решение:

Я сижу в своем саду. Горит светильник.

Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.

Вместо слабых мира этого и сильных

Лишь согласное гуденье насекомых…

Андрей усмехнулся, но тут же стер усмешку с губ. Слава богу, Хозяин этого не заметил. Он по-прежнему размышлял. Хозяин размышлял, но Андрей уже не волновался, он знал, что Мохов принял решение. Принял в тот момент, когда Андрей сказал ему об отвратительном влиянии поведения Турецкого на имидж «кандидата в Президенты республики».

Виктор Олегович, при всей его харизматичности и жесткости, чрезвычайно трепетно относился к своему имиджу. Если Мохов был быком, то разговор об имидже был той самой «красной тряпкой», которая пьянила Мохова, возбуждала его, сводила его с ума.

Вместо слабых мира этого и сильных

Лишь согласное гуденье насекомых…

Пробубнив последнюю строчку, Виктор Олегович поднял взгляд на Андрея.

— А как быть с деньгами? — сухо спросил он. — Я заплатил ему за работу.

— Деньги пусть оставит себе, — ответил Андрей. — В конце концов, это не такая большая сумма, чтобы раздувать из-за нее скандал.

— Ты прав, — кивнул Виктор Олегович. — Но есть еще одна проблема.

— Какая?

Мохов опустил тяжелые веки.

— Что, если он не захочет уезжать? — устало спросил он.

— Нужно проявить настойчивость, — ответил Андрей. Улыбнулся своей резиновой улыбкой и добавил: — Только и всего.

17

Александр Борисович Турецкий допивал кофе в баре офиса, когда к нему подсел Андрей Долгов.

— Здравствуйте, Андрей Борисович, — поприветствовал он Турецкого.

— И вам не болеть, — ответил тот, едва глянув на Долгова через плечо, и сбил с сигареты столбик пепла.

Долгов отодвинул от себя пепельницу, поморщился и вежливо осведомился: