Кто похитил полдубленки?

— А кому хочется превратиться в пепел? Кстати, на эту тему песенка есть. Французская. Так и называется: «Осенние листья». Хотите, спою? — и не дожидаясь ответа, Кивсяк запел:

Осенние листья лежат на земле, Шуршат, не скрывая смертельной тоски, И молят так жалобно нас: «Силь ву пле, Не уползайте от нас, кивсяки»…

Разговор с Кивсяком и особенно песня отвлекли мысли всех от кислотной проблемы. Вернее, всех, кроме Кашалота — он не забывал об этой проблеме ни на мгновение. И поэтому напомнил:

— Извините, Кивсяк, но появившись перед нами, вы первым делом спросили, нужна ли нам кислота. Надеюсь, не из праздного любопытства?

— Ах, да, — спохватился Кивсяк, — это вы меня извините, это я нечаянно увел разговор в сторону. Кстати, вам для чего кислота? Хотя мне-то какое дело… Понадобилась — могу выручить, а для чего она вам — не моя забота. И, кстати, ползти за ней никуда не придется, она у меня с собой. Без кислоты нам бы туго пришлось в жизни. С давних пор было немало охотников закусить жирненьким кивсячком, и наши далекие предки, естественно, мечтали добавить к этому блюду такую острую приправу, чтобы она отбила у охотников охоту. С тех древних времен до нас дошла старинная песня с таким припевом… — и Кивсяк опять запел:

Есть всегда у Кивсяка мечта — Кислота, кислота, Самая заветная мечта — Кислота, кислота!

— И она сбылась, эта мечта! — воскликнул он, окончив петь. — Природа снабдила кивсяков отличнейшей кислотой! Мы ее держим в пузырьках, а пузырьки прячем внутри тела. От каждого пузырька трубочка идет и заканчивается дырочкой на брюшке, но не посредине брюшка, а сбоку… Сейчас покажу, вот только на спину перевернусь… — Кивсяк лег брюшком вверх и в таком положении спросил: — Разглядели?

Все склонились над брюшком, откуда должна была поступить вожделенная кислота.

— И впрямь, — подтвердила Сова, — по обеим сторонам брюшка два ряда дырочек махоньких.

— Из них-то я кислоту наружу и выдавливаю, — пояснил Кивсяк. — В случае чего сворачиваюсь в спираль и… — тут он снова запел (очевидно, у него имелись песенки на все случаи жизни):

В округе нашей, знает всяк: Имеет кислоту Кивсяк! Обходят все меня дорожкой дальней, Поскольку запах у нее миндальный… Ведь я миндальничать не стану И мигом кислоту достану!

Это я от врагов так защищаюсь. Но мне и для друзей кислоты не жалко. Подставляйте посуду. Мало будет — других кивсяков позову, нас на каждом гектаре по нескольку миллионов.

Кашалот от души поблагодарил Кивсяка за щедрый подарок — его предложение пришлось очень кстати, так как кислоты, которую должна была сдать Гарпия, конечно, не хватило бы для гравировки. Удильщик уже протянул банку, чтобы даритель выдавил в нее свою кислоту, но тут Стрекоза поинтересовалась, какая у него кислота — до нее задать Кивсяку этот вопрос никто почему-то не догадался.

— Наверное, тоже муравьиная? — предположила она.

— Да нет, — благодушно отвечал Кивсяк и, в свою очередь, удивленно спросил: — Разве вы не поняли? О ней же в песенке прямо сказано — «запах у нее миндальный». А какая кислота так приятно пахнет? Неужели не знаете? Ладно, подскажу: самая обыкновенная кислота с очень простенькими молекулами, они состоят всего лишь из трех атомов — атом водорода, атом углерода и атом азота… Ну, всё еще не сообразили? Да синильная же, синильная! Понюхайте — пахнет горьким миндалем, верный признак!

Услышав название кислоты, которой по доброте душевной собирался поделиться с ними Кивсяк, коапповцы оторопели: все были наслышаны о том, что милое вещество с таким именем — страшнейший яд. Особенно ошеломляющее действие это произнесенное безмятежным тоном название оказало на Удильщика. Дело в том, что он обожал детективные повести и романы, а их персонажи то и дело травили друг друга цианистым калием, то есть калиевой солью синильной кислоты (эти сведения Удильщик тоже вычитал в одном из «дюдиков» — так он именовал произведения детективного жанра).

Его реакция была молниеносной: славный член-корреспондент КОАППа в ужасе отбросил банку, еще секунду назад готовую принять смертоносную жидкость, и с воплем: «Спасайся кто может!!» нырнул в озеро. Его «крик души» произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Все, кроме Человека, бросились врассыпную: Кашалот и Рак последовали за Удильщиком и скрылись в глубинах озера, Сова и Стрекоза в панике улетели на другой конец поляны, Гепард в несколько гигантских прыжков достиг председательского пня и укрылся за его толщей…

Кивсяк таким неожиданным поворотом событий был весьма озадачен.

— Ну и дела, — произнес он с обидой. — Я к ним со всей душой, дефицит, можно сказать, предлагаю, и на тебе — разбежались. Ладно, была бы честь предложена… — и он уполз восвояси, разворошив слой опавшей листвы.

Человек остался у ивы один. Он досадовал на себя за то, что не среагировал достаточно оперативно — не удержал коллег, не объяснил им, что один Кивсяк совершенно не опасен, во всяком случае Серый Кивсяк. Вот если бы на его месте был его далекий родич из Центральной Америки, синильной кислотой которого тамошние индейцы смазывают наконечники стрел, или здоровенный Кивсяк с острова Гаити, который распыляет ее, словно поливочная машина, по обе стороны от себя эдакими двумя веерами на расстояние в три четверти метра с каждой стороны… Попадешь под такой душ — не поздоровится! А этот, местный…

Раздумья Человека были прерваны возвращающимися коапповцами.

Вид у них был смущенный. Поостыв, они опомнились и, здраво поразмыслив, сами пришли к выводу, что опасения их сильно преувеличены, и никаких причин для панического бегства не было и быть не могло. Ведь если бы синильная кислота, хранящаяся в пузырьках Кивсяка, действительно представляла для них реальную опасность, она бы дала о себе знать сразу, потому что этот яд действует очень быстро…

Все взоры с укоризной обратились к виновнику паники. Удильщик предпринял слабую попытку оправдать свой всполошивший всех вопль тем, что Кивсяк пообещал позвать миллионы собратьев, но довод его прозвучал неубедительно.

Тем временем Стрекоза тщательно, ветка за веткой, осматривала иву и по завершении осмотра меланхолически объявила:

— А гусеницы бабочки Гарпии нигде нет!

— Куда же она подевалась? — спросил Рак, хотя это и так всем уже было ясно.

Гепард всё же ответил: