КТО РЕПРЕССИРОВАЛ В 30-х БРАТЬЯ БЕРМАНЫ? СТАЛИН? ИЛИ... Том 9.
Шрифт:
"1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (он же Лев Коган — Р.К.) (председателя), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии"».
«Нечто весьма странное» — это если по какой-то причине не делать анализ, сделанный в предыдущей главе, если исключить причинно-следственную связь решений и событий. А «окруженное плотной завесой тайны» — непонятно, если не понимать, — почему Сталин с 1929 года, с периода жестокой коллективизации, неоднократно вводил режим строгой секретности, и почему, в отличие от других томов собрания сочинений Сталина, в 13-й вошли работы и некоторые приказы
Обращаю внимание — инициатором нарушения Конституции, метода быстрого расстрела без суда выступил не прокурор и не нквэдист, а высокопоставленный член коммунистической партии, и коммунистическая партия во главе с её лидером приняла это трагическое решение.
По примеру «передовика» Эйхе с такой же просьбой к Сталину ревностно потянулись другие руководители республик, краёв и областей, ведь это давало максимальную власть на местах. И через три дня — 2 июля 1937 года Сталин, Политбюро разрешило всем первым секретарям ЦК нацкомпартий, обкомов и крайкомов применять этот метод, разрешили им расстреливать без суда и следствия людей.
Теперь это кровавое решение было преподнесено как инициатива сверху — ЦК ВКП(б) и Сталина: «ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину (после амнистии 1936 года — Р.К.) кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы были переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.
ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке».
Ещё раз подчеркну — вся реабилитация Вышинским, и естественно — Сталиным, с 1934 года многих репрессированных крестьян была перечеркнута, более того — это выглядело жестоким издевательством над многократно репрессированными крестьянами.
Со 2-го июля 1937 года начался самый ужасный этап периода репрессий 30-х годов, который советские историки по понятной причине назвали — «ежовщина», хотя не было бы ошибкой назвать этот период и «эйховщина» и «сталинщина». Эта кровавое решение 28 июня 1937 года и последующее аналогичное решение Политбюро от 2 июля 1937 года было прямым продолжением жестокой политики против многострадального крестьянства. В 1937 году на международной выставке в Париже была выставлена знаменитая скульптура Мухиной «Рабочий и колхозница», колхозницы (и колхозники) из бывших крепких хозяев с июля 1937 года опять были в СССР в немилости, опале и репрессиях.
Это важное решение Сталина, приведшее к огромному количеству человеческих трагедий, Молотов в беседе с Чуевым объяснял следующим образом: «Сталин хотел, чтобы 1937 год стал продолжением революции в сложной международной обстановке».
И сталинист К. Романенко в своей книге, пытаясь оправдать Сталина, пишет: «И самым убедительным аргументом, вынудившим Сталина к осуществлению репрессий, стала война! А война, как считали древние, это — «последний довод». Она стала реальным событием летом, когда японские войска вторглись в Китай. Сталин не мог позволить, чтобы в стране, пусть даже гипотетически, существовала база для организации кулацких "партизанских отрядов". Он не вправе был оставить без внимания намерения оппозиции сдать японцам Дальний Восток».
Во-первых, здесь одного «военного» аргумента явно недостаточно; во-вторых, — не было никакой реальной связи между Бронштейном-Троцким и бывшими русскими и украинскими «кулаками», кроме общего недовольства Сталиным; в-третьих, — решение 28 июня было принято до нападения японских войск на Северо-Восточный Китай — оно произошло 7 июля 1937 года, и в-четвертых, — когда из-за одних «гипотетических» соображений расстреливают много невинных людей — это неправильно.
В этом роковом для крестьян постановлении Политбюро говорилось: «Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки вернулись в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности»; и Политбюро приказывало: «взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке
административного проведения их дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД».Стоит отметить, что огромное количество крестьян в период коллективизации были осуждены именно по уголовным делам — за укрывательство продовольствия, за кражу в голодомор спасительных «пяти колосков» и т.д., и что антисоветскими преступлениями считались и всякого рода критические «разговорчики», которые назывались антисоветской агитацией, пропагандой, вербовкой и т.п.
Можно с ужасом представить — с какой решительностью и старательностью в погоне за «стахановскими» показателями, и чтобы не заподозрили в той атмосфере страха в саботаже, вредительстве и троцкизме, работники НКВД и коммунисты-руководители всех уровней опять бросились искать врагов среди народа в деревнях и городах: когда-то задавших неудобный подозрительный вопрос, затем понимающе усмехнувшись, искоса недовольно посмотревших, осмелившихся на критику, подозрительно молчащих и не горланивших на улицах коммунистические лозунги и т.п. и т.д. Опять под расстрел попала элита, уцелевшая после коллективизации небольшая часть элиты народа. В СССР начался очередной Кошмар, вернее — в СССР Сталин начал очередной кровавый Кошмар.
С учетом размеров страны — не совсем понятна большая спешка этой кровавой вакханалии, ибо в постановлении Политбюро говорилось: «ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке». Если определить состав троек — палачей в пятидневный срок не составляло особого труда, то в короткий пятидневный срок определить лиц, подлежащих расстрелу или высылке, — было физически, организационно трудная задача. Ни один управленческий уровень не был готов к этой неожиданной акции сверху, хотя, возможно, в НКВД были «свежие» списки ненадежных. В течении 5 дней руководство республик и краев определяло «врагов» и торопило в этом деле областное руководство, которое, в свою очередь определяло «врагов» и торопило в этом деле руководителей районов. В этой кошмарной ситуации в спешке, в срочном порядке во «враги» было зачислено большое количество невинных, просто не понравившихся кому-то людей.
Несложно представить — как кипела эта «смертельная» работа, в какой спешке определялись «враги», решалась судьба, жизнь и смерть нескольких сотен тысяч людей в СССР в этот пятидневный период, как в огромной в спешке по всей «вертикали» сверху до низу вспоминали неблагонадежных, подозрительных, когда-то личных врагов и обидчиков, искали старые и новые списки подозрительных и неблагонадежных граждан, доносы, кляузы, агентурные сведения. Затем, краснея и оправдываясь, многие секретари республик и краев просили продлить сроки определения врагов, к расстрелу, к очередной ссылке в концлагеря, в шахты, на стройки в далекие края, потому что якобы не все списки жертв с районного и обкомовских уровней пришли на верх.
Кстати, в большинстве случаев довольно сильная задержка списков жертв говорила о том, что многие партийные руководители и НКВД «низовых» уровней не имели накопленных списков подозрительных и неблагонадежных, поэтому не были к этой спешной операции по уничтожению и высылке готовы, и вынуждены были в срочном порядке как-то выкручиваться, срочно искать, определять в народе «врагов», и многим жертвам просто не повезло, что их вспомнили, вспомнили первыми, где-то они по какому-то незначительному поводу «засветились».
И кстати, стоит заметить, что весьма большой труд предыдущих двух лет «палача» Вышинского по реабилитации крестьян и возвращению их на малую родину разом был перечеркнут, и даже стал похож на некое изуверское издевательство.
И если раньше, с декабря 1934 года, Сталин, защищая свою законную власть от посягательства троцкистов, — имел полное моральное и юридическое право на репрессии, то теперь он перешел опасную для народа грань, решив заодно и на всякий случай «почистить» от врагов и потенциальных врагов всё советское общество, дал право массового внесудебного убийства, и стал соучастником многочисленных убийств, совершенных коммунистическими региональными лидерами на территории СССР, и бесспорно — стал очередной раз, после кровавой коллективизации, преступником и палачом русского народа и других коренных народов СССР. Опять повезло тому народу в СССР, который в своём подавляющем большинстве не опускался до крестьянского труда и представители которого сегодня шумят больше всех по поводу сталинских репрессий к представителям их народа.