Кубок Брэдбери-2022

С трудом оторвавшись от дверного косяка, Анна сделала шаг вперед.

Что-то щелкнуло – она вздрогнула, инстинктивно закрылась руками и перестала дышать.

– Добро пожаловать, – сказал приятный баритон. Послышался легкий, еле заметный вдох, пока программа принимала данные от дверной панели, и голос добавил: – Анюта.

У Анны Львовны подогнулись ноги, и она рухнула на грязный пол.

Искорка за искоркой, перед ней собралась голограмма учтивого домоправителя. Анна не вспоминала о нем долгие годы, а он никуда не делся – как мама выбрала его из каталога электронных домработников, так он и обретается тут.

В каталоге управляющих «Умным домом» тогда было всего пятьсот опций, а спустя год их насчитывалось уже пять тысяч. Папа предлагал маме сменить «лицо дома», но она смеясь отвечала, что прикипела душой к Гавриле – так она его назвала. Очень смешно, конечно. Очень.

– Анюта, – ласково проговорил Гаврила, радостно улыбаясь. – Сколько лет, сколько зим. Я так давно тебя не видел, девочка. Хорошо, что ты приехала.

Анна Львовна всхлипнула.

Гаврила, разумеется, совершенно не изменился. Когда она была маленькой, он казался ей не слишком молодым – такой хрестоматийный типаж, нечто среднее между английским дворецким, еще более аристократичным, чем его хозяева-лорды, и добрым дядькой, следившим за русскими барчуками. Неизменными оставались его запрограммированное тепло и забота, ведь именно он был головной программой, заправляющей всей системой «умного дома».

Теперь, когда постаревшая Анна Львовна сидела на ледяной плитке и сквозь слезы разглядывала голограмму, Гаврила выглядел мужчиной в самом расцвете сил и лет. Прическа волосок к волоску, опрятный твидовый пиджак, начищенные ботинки. Давненько она такого не видела в реале.

Пожалуй, теперь он годился ей в сыновья.

Гаврила ждал ее команд, почтительно склонив голову, а на лице играла полуулыбка. Анна помнила эту улыбку: она всегда подозревала, что в глубине несуществующей цифровой души Гаврила смеется над недотепистыми людьми, ведь ему все удается в мгновение ока, а им постоянно что-то от него надо: то согреть воды и наполнить ванну, то запустить электропечку, то проветрить комнату и отрегулировать температуру воздуха для сна. Он не позволял себе проявлять неуважение, но порой напоминал об элементарных вещах и вздыхал – маме это почему-то нравилось. Папа изображал, что ревнует к голограмме, мама хихикала, Анюта закатывала глаза.

Анюта. Она совсем забыла это звукосочетание.

– Чего тебе хотелось бы, девочка?

– Эх, Гаврила, – сказала она надтреснутым голосом. – Чего мне бы хотелось, ты сотворить не можешь.

Гаврила улыбнулся шире, и Анна Львовна совершенно точно заметила в его глазах озорные искорки – или это голограмма все же пострадала от времени?

– Давай попробуем, – ответил он. – Ты просишь меня угадать?

Да, это было в его древней прошивке. Чего там угадывать, опций-то кот наплакал. Ванна. Чайник. Кондиционер. Заказ продуктов. Электронная почта. Телевизор. Печка… Боже, все эти слова сейчас звучали как отсылки к явлениям из фантастических романов. Если Гаврила предложит ей выбрать что-то из этого списка, Анна Львовна не выдержит. А если она что-то выберет, пожалуй, не выдержит растерзанный дом.

– Как ты выжил, Гаврила? – тихо спросила она.

– Я работаю в прежнем режиме, – не понял он.

Откашлявшись, Анна Львовна поднялась на ноги. По дому гулял холодный ветер, но на улице еще не стемнело, и нужды зажигать свет не было. Это хорошо, иначе Гаврила быстро убедился бы, что от прежнего режима у него не осталось ни-че-го.

– Я пройду на кухню, – сказала Анна. – Мне страшно. Ты сможешь пойти со мной?

– Кухня – мое любимое место, – с привычной легкомысленностью отозвался Гаврила.

В былые времена он и правда проецировался там, когда этого желала семья, ведь именно так ведет себя примерный домоправитель. Скорее всего, после смерти родителей и в отсутствие Анны его просто никто не активировал, вот он и не в курсе произошедших изменений.

Окей. Как сообщить программе, что ее хозяев больше нет в живых?

Впрочем, вот же она – Анна. Имя занесено в память как «Анюта». «Девочка».

– Гаврила, мама с папой давно тебя не вызывали, – проговорила она осторожно.

Гаврила опустил голову, лицо приняло скорбное выражение. Знает?

– Но теперь ты здесь, – сказал он после долгой паузы. – И я рад тебя видеть.

Анна Львовна перевела дыхание.

– Давай попробуем пройти на кухню.

На кухне все было еще хуже, чем она ожидала. Деревянные шкафчики, стол и стулья годились для розжига огня, цена продуктов подскочила до небес, шторы здорово выручали в мороз – в общем, там не сохранилось ничего. Грязь, пыль, пара крупных камней, которыми, возможно, разбили стекло. Обожженный обрывок газеты. Анна задрала голову, ища под потолком глазок, через который на кухню мог спроецироваться домоправитель, – может, все выдрано с корнем?

Гаврила появился рядом с Анной с небольшой задержкой, но такой же яркий, как и всегда.

– Вскипятить вам чаю? – учтиво предложил он.

– Гаврила, я одна, – вздохнула Анна.

– Что тебе предложить, Анюта?

Анна Львовна стукнула кулаком по ободранной стене.

– Здесь ничего нет, – выплюнула она. – Ты ничего не можешь сделать, Гаврила.

– Я? – удивился он.

– Ты. Ты ничего не можешь сделать. Я ничего не могу сделать. Мне надо идти.

Гаврила развел руками, и на его лице появилось выражение обиды.

– Анюта, тебя давно не было.

– Да. Меня давно не было. И еще долго не будет, Гаврила.

– Тебе надо отдохнуть.

Анна Львовна стерла со щек горячие слезы.

– Мне нельзя отдыхать.

– Это глупости, – с мягкой улыбкой возразил он. – Людям необходимо отдыхать. Для поддержания жизнедеятельности.

– Для поддержания жизнедеятельности – надо. Но порой для сохранения жизни – нельзя.

Гаврила задумался, разыскивая в электронных мозгах подходящий ответ.

Со стороны прихожей раздался треск. Похоже, кто-то снова собирается вломиться в дом. Анна безнадежно прислонилась к стене.

– Ты не запер за мной дверь, – простонала она.

– Запер, – оскорбился Гаврила.

Хорошо, в дверь они не войдут, но ничто не помешает им забраться в одно из окон. Свет здесь не зажигали – неужели лезут на звуки голосов?

– Гаврила, – негромко сказала Анна Львовна. – Сейчас тяжелые времена. У нас в доме побывало немало незваных гостей. Ты их… не заметил, наверное, потому что нас с мамой и папой дома не было, и ты не активировался. Они сломали дом.

Гаврила взялся рукой за подбородок и опустил глаза. Он выглядел искренне расстроенным и обеспокоенным.

– Я тебя не виню, – торопливо добавила Анна Львовна. – Ты не сумел бы это предотвратить. Я просто боюсь, что… сейчас у нас снова незваные гости, которые могут… причинить мне вред.

Гаврила развернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я этого не допущу, – спокойно сказал он.

Анна прикусила губу. Она прекрасно знала, что перед ней программа, а не настоящий мужчина. Но за одну эту фразу она была готова…

Шум приближался.

– Мне лучше спрятаться, – прошептала она.