Кукарача

– Я пришла ровно в девять!

– Почему же ты не вошла?

– Потому, что я женщина, а у женщин принято так: она приходит на свидание до назначенного времени, прячется где-нибудь в укромном месте и наблюдает за ним. И появляется лишь тогда, когда почувствует, что у него лопнула нить терпения... Я стояла за ивой и наблюдала за тобой через окно. И вот появилась тогда, когда ты уже собрался уходить. Вот и все! закончила Инга со смехом.

– Быть может, все это очень остроумно и весело, когда дело касается любви, - сказал Кукарача.

Инга смутилась.

– Зачем ты вызвал меня?

– спросила она холодно и положила свою сумку перед Кукарачей.

– С чего начать? С двух танков или...
– Кукарача отложил сумку в сторону.

– О твоих танках знает весь город. Начни с дела!
– ответила Инга, убрала сумку со стола и положила ее себе на колени.

Кукарача достал заявление соседей Инги, отогнул конец листа с подписями, оторвал его, спрятал в ящик и протянул заявление Инге.

– Вот. Прочти, пожалуйста!

Кукарача не сводил глаз с девушки. Она сперва заерзала на стуле, затем лицо ее пошло красными пятнами, руки задрожали, глаза наполнились слезами. Вдруг она разорвала заявление пополам и бросила клочки на стол.

– Документы рвать нельзя, Инга!

– Извиняюсь, - Инга проглотила слезы, - я знаю, это сочинение Каламанишвили!

Кукарача вздрогнул от удивления: Инга назвала фамилию, подписанную красным карандашом!

– Под заявлением много подписей. Почему ты думаешь, что писал именно Каламанишвили?

– Не он, а она! Каламанишвили - старая проститутка, развратница! Она отжила свой век, никому уже не нужна, вот и лопается от зависти ко мне...

– В чем же тебе завидовать? Ты любовница вора, подонка, морфиниста! прервал Ингу Кукарача.

Инга на минуту лишилась речи.

– Этот человек...
– заговорила она наконец и встала, уронив при этом сумку, - этот человек, каким бы он ни был, - мой муж... А у Каламанишвили ни мужа, ни любовника, ни друзей, ни врагов... Она, эта красивая когда-то женщина, сейчас одна на всем свете, одинока... Вот почему она завидует мне... Тебе не понять этого, ты - мужчина, к тому же милиционер... А что касается похабщины, о которой говорится в заявлении, ее я только и слышала, что в притоне этой старой ведьмы. Это у нее собирались воры и картежники со всего города... Муртало ни разу не приходил ко мне пьяным и ни разу никого с собой не приводил. Он любит меня и не позволит себе ничего оскорбительного!..
– Ингу подвели нервы, губы у нее побледнели и задергались. Она как подкошенная упала на стул.

– Когда же он бывает дома?
– спросил Кукарача.

Инга подозрительно сощурилась.

– Он не говорит об этом заранее.

– Конечно, бандитская повадка...

– Назови человека в городе, у кого он украл или отнял хоть копейку!

– Знаю... В нашей картотеке сказано все о твоем святом супруге: опасный рецидивист, в Грузии не промышляет, имеет четыре судимости, в том числе две за убийство, и не расстреляли его лишь потому, что ухлопал подонков вроде себя. Вот кто он есть, твой ангел!

– Плевала я на вашу картотеку! А мог бы ты преподносить своей возлюбленной каждый день по корзине красных роз?!

– Почему бы и нет? Даром, что ли, наш квартал называется Вардисубани?* - пошутил Кукарача.

_______________

* Дословно: квартал роз (груз.).

– И зимой?

– Зимой вряд ли, - признался Кукарача.

– То-то! А Муртало мог...
– заметила Инга не без злорадства.
– Мог бы ты посылать женщине тысячу рублей ежемесячно?

– Откуда? У меня вся зарплата - восемьсот рублей!
– воскликнул Кукарача.

– А Муртало мог!.. Можешь ли ты явиться хоть с того света, чтобы поздравить любимую женщину с Новым годом и днем рождения? Не можешь! А Муртало может!
– Инга говорила, все более волнуясь, не отдавая себе отчета, и Кукарача подумал: "Вот и проговорилась, дурочка!" - Можешь ли ты отвадить от меня всех мужчин квартала, сделать меня недосягаемой, чуть ли не королевой? Не можешь! А Муртало может, потому что он никого на свете не боится - ни тебя, ни твоей милиции, а ты боишься его!
– Инга была на грани истерики.

– Ладно, успокойся!
– произнес тихо Кукарача и добавил: - Запомни: не родился еще человек, которого бы я испугался!

– Серьезно?

– Вполне!

– Допустим. И хватит об этом!.. Что тебе нужно от меня?

– Ничего. Напиши расписку, что указанные в заявлении факты впредь не повторятся...

– Как они могут повториться, если их и не было?!

– Тогда напиши, что заявление не соответствует действительности, что все это выдумка, клевета, - предложил Кукарача.

Инга написала.

– Все? Могу идти?
– спросила она.

– Пожалуйста!
– ответил Кукарача и, не выдержав, тут же спросил: Скажи мне, только искренне: ты действительно любишь эту мразь или боишься его?

Инга задумалась, потом спросила:

– А ты знаешь, Кукарача, что такое любовь?

Кукарача кивнул головой.

– Скажи!

– Талант любви - самое драгоценное из всех сокровищ, дарованных богом человеку... И несчастен человек, ушедший из жизни без любви...

– Кто тебя научил этому, Кукарача?
– прошептала Инга.

– Анна Ивановна...

– Кто это?

– Есть такая женщина...

– И ты испытал этот талант?

– Пока нет... А ты?

Инга не ответила. Она встала, повернулась и ушла, не попрощавшись.

Кукарача с минуту прислушивался к ее удалявшимся шагам в коридоре, потом взял разорванное заявление, достал из ящика стола оторванный его край, склеил куски гуммиарабиком, снова спрятал лист, встал, подошел к окну и распахнул его, чтобы проветрить комнату. Распахнул, да так и застыл у окна: за ивой стояла Инга и смотрела на него...

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

ГРУЗИНСКОЙ ССР

Прошу довести до сведения всех органов милиции республики:

в ночь с 8 на 9 марта в г. Таганроге ограблен ювелирный магазин.

Похищены драгоценности стоимостью 456 325 руб. 40 коп.

Установлено: один из скрывшихся участников грабежа - грузин по

кличке "Муртало" (фамилия неизвестна). Объявлен всесоюзный

розыск. Приметы: среднего роста, коренастый, верхняя губа

рассечена, два передних зуба - золотые.