Кукловод: Реквием по Потрошителю

Нежно гладя холодную щеку ладонью, Итачи спросил, шепча на ухо:

— Как тебе удалось выбраться?

Втянув носом влагу и подняв глаза к ясному, но пустому небу, Акияма сделала глубокий вдох, уже тихо, но спокойнее вспоминая день, который другой по праву бы мог назвать вторым Днем рождения.

— Я смогла оказать сопротивление, усыпив его бдительность. Ударила его вазой по голове, когда он вел меня на «процесс создания искусства», протаранила собой окно и с переломанной рукой и вывихнутой ногой побрела по лесу, выбралась на трассу, а там… — она вновь замолчала, но Итачи настойчиво схватил её лицо, заставляя посмотреть в глаза, чтобы она не сбежала от ответа хотя бы сейчас.

— Что там, Рейко? Что случилось потом?

— Я лежала в крови, переломанная, с покинутыми силами и ждала, когда он приедет за мной. Машина действительно остановилась. Сначала мне показалось, что я умираю и, пускай это тривиально, вижу свет в конце тоннеля. Я потеряла сознание. А очнулась уже спасенная… им.

— Им? Кем? — сердце бешено билось, такое волнение Итачи не чувствовал даже в Замке Мастера. Настолько он страшился услышать правду, за которую так ретиво хватался.

— Человек, что стал для меня вторым отцом, подарившим второй шанс на жизнь. Ваш родственник, — улыбка расцвела совсем как у ребенка, действительно хвалившимся своим отцом, — Учиха Мадара.

Комментарий к Глава 14. «Правдивая ложь» * Если у кого-то возник вопрос по поводу исчисления учебного года, когда Итачи расследовал дело Рейко, я взяла за основу японскую систему, а у них начало учебного года с апреля месяца.

Кстати, возможно, я могу пропасть, у меня началась творческая хандра, весна на меня, видимо, действует неблагоприятно. Может, я и зря паникую, но на всякий случай предупрежу, мало ли, насколько она затянется.

Следующая глава будет флэшбеком Рейко о том, что произошло после того, как она выбралась из леса. Так что все, всплывшие вопросы, уже близко. :)

====== Глава 15. «Мертвые люди» ======

Мертвым людям не нужно думать о будущем, потому что они остались в прошлом.

Мертвых людей не тяготит ответственность — за них уже все решили.

Мертвые люди не плачут, слезы развеялись в прах с обрыва жизни над пропастью смерти.

Но мертвые люди помнят. И их обиды живут. Дольше, чем они того бы желали.

Мертвые люди нашли друг друга, застрявшие в полете к бездне забвения.

Смерть длилась слишком долго. Два с половиной года. С того самого момента, когда Рейко протаранила собой витражное окно. Часто ей приходило в голову, что на самом деле она разбилась насмерть и все еще лежит на мокром газоне, осыпанном осколочным дождем, на боку. И струйка крови — следствие от поврежденных органов — стекала из носа по сухим губам. Она умирала и грезила странным болезненным сном, который длился два с половиной года — всего лишь её личная галлюцинация, плод угасающего сознания.

Не могла она сорваться с места и выбраться из терний леса, упасть на залитую дождем трассу, где затормозил мимо проезжающий автомобиль.

Задворками сознания она цеплялась за образы, за миги-колибри, что мелькали в момент открывшихся век, и сквозь застеленные пелену Акияма видела образы, очертания. Промокший пиджак, запах одеколона, боль в сломанной руке, когда её оторвали от асфальта. Свет фар. Хлопнувшая дверь автомобиля.

Она не знала, да и не могла, что человек, затормозивший из-за препятствия в виде бессознательного тела, не был случайным прохожим. Очередной охотник-одиночка, мертвец, ищущий покоя в мести. Когда он склонился над сломленной девушкой, то услышал хриплый шепот, больше напоминающий лихорадку.

— Он выкачает из меня всю кровь. Вытащит органы, перешьет всю наизнанку.

Спаситель не был ангелом-хранителем, сопровождающим на небеса, скорее он являлся искушающим адскими пороками демоном.

Он выкрал душу Рейко из плена смерти, решив, что получил самый настоящий подарок судьбы, от которого невежливо отказываться.

Под крепкой дозой морфия Акияма не знала, что находилась в палате подпольного врача Токио больше недели, где её латали и откачивали от всей принятой за три месяца дряни.

Она считала, что умерла и попала в достойное для таких, как она, место — пустоту.

И если перерождение существует, почему тогда Акияма начала свою новую жизнь, пробудившись от боли, пронзившей плечо. Почему, открыв глаз, увидела банальный светло-серый потолок? Под головой промокшая от пота подушка. Пыльный воздух щекотал ноздри. Пыль пудрой мерцала в полуденном свете. А все вокруг было слишком привычным и по-домашнему уютным. С кухни доносился аромат жареного скворчащего масла. Не хватало только материнского крика о том, что завтрак готов. Не хватало, чего-то не хватало.

Рейко приподнялась, здоровой рукой щупая гипс на правой руке, правая лодыжка была перемотана крепким жгутом. А в голове полный кавардак.

Что есть правда? Убийца с ласковой улыбкой страждущего, смерть или же душная светлая, но чужая комната? Акияма направлялась по направлению к шуму, крадясь как раненый зверь, придерживаясь за бежевые, однотонные обои на стенах. Наполненная ароматом жареного мяса кухня не вызывала никаких ассоциаций или воспоминаний. А память Рейко не теряла.

Мужчина у плиты обернулся с вилкой и ножом в руке с гостеприимной улыбкой, с какой хозяева дома всегда встречают почетных гостей.

— А, ты проснулась. Прошу простить мою фамильярность, но понятия не имею, как тебя зовут. Надеюсь, ты выспалась за эту неделю, тебя держали под капельницей на снотворном, чтоб беспрепятственно вывезти из города.

— Что? — Акияма попятилась назад, цепляясь взглядом хоть за что-нибудь острое или колющее. Все слишком напоминало уже знакомый сценарий, пройденный в коттедже за периферией Осаки.

— Ну да, из Осаки, где тебя держал, как я полагаю, серийный убийца. Подробности мне, конечно, неизвестны. Но почему бы нам об этом не поговорить за столом на полный желудок?

Рейко резко развернулась, чтобы убежать. Нож, что был в руках мужчины, ударил в стену в двух сантиметрах от её головы. Но Акияму это не остановило, и, прихрамывая, она рванула, сама не зная, куда бежать. Перехватили её с первой попытки кинуться к двери, больше всего похожей на входную. Тьма-попутчица вернулась со сном без сновидений вместе с болью в шее.

Возвращение в мир света, поглощенного тенями, отдалось колючей болью в шее. Уже знакомая комната погрузилась в вечерний свет электроламп — тепло-оранжевый, напоминающий трескучий огонь в камине. Рейко попыталась подняться, опершись на здоровую руку, но ту сковывали наручники, прикрепленные к железным прутьям изголовья кровати.

— Надеюсь, несильно жмут? Уже сто лет их никому не застегивал, теряю хватку, — прозвучал бархатный баритон, обрамленный прокуренной хрипотцой, тот самый. Улыбка незнакомого мужчины с кухни больше не казалась ласковой, скорее теперь это была кривая ухмылка, полумесяцем тянущаяся к единственному глазу — бездонному, темному, но мерцающему еще живым огоньком. Смоляные непослушные волосы падали на плечи, закрывая правый глаз. Мужчина сидел напротив на стуле, будто гость, а не хозяин, скрестив пальцы на коленке.