Кукольное тело

* * *

— Никаких зацепок! Никаких! Ничегошеньки! — разворчался Сэнда. — Разве что один из двух злоумышленников очень любит порядок! Ну и чешуя, само собой.

Лит был задумчив. Потирая переносицу, он мерил шагами пустошь, перекопанную вдоль и поперёк. Сумерки медленно спускались на крыши домов, на пустующие улицы Восточного округа. Холодало. Тело юной девицы постепенно догорело. Пламя погасло. Сэнда выпрямился и стал зарывать обугленные останки.

Внезапно окно на втором этаже резко распахнулось: из него выглянула пухленькая девушка в серых одеждах и крикнула:

— Сэнда! К тебе мать пришла!

— Матушка?! — отозвался Сэнда.

Лит замер и слабо улыбнулся. Пухленькая девушка исчезла, и в окно высунулась женщина с тугим хвостом на затылке. Её черты лица так сильно заострялись, что даже кончик носа был крючковатым.

— Сэнда! Сыночек! Что там делаешь? Ты замёрз? Я тебе горячего супчика принесла!

В комнате послышался звонкий девичий смех. Матушка нахмурила прямые брови, кончики которых были приподняты к вискам.

— Да я у костра неплохо так погрелся, — буркнул Сэнда. — Матушка! Подожди, я труп закапываю!

Женщина исчезла. Зарыв останки, Сэнда подхватил лопату и отправился в Павильон. Глава пошёл следом. Они пересекли пустошь, обошли весь Павильон и зашли во внутренний дворик, весь усыпанный яблоками, опавшими с желтеющих яблонь.

Матушка стояла под деревом. Смерив Лита с головы до ног презрительным взглядом, она поджала тонкие губы, наклонилась и подняла с земли корзинку, где был глиняный горшочек. Рукава её шёлковых одежд приподнялись, и Лит увидел на её запястье клеймо в виде лилии.

Выпрямившись, женщина подошла к Сэнде и второй рукой начала стряхивать пепел с его рубашки, причитая:

— Какой же ты чумазый… Ты хоть обедал?

— Матушка! — возмутился мужчина.

— Кхэ-кхэ, я прогуляюсь, — прокашлялся Лит и ядовито добавил: — Приятного!..

Сэнда посмотрел на главу так, словно был готов его убить. Лит, слегка улыбнувшись, покинул дворик.

* * *

Чаган.

* * *

Миновав несколько узких улочек, глава вышел на крутые берега Белой реки, на поверхности которой цвели белоснежные лотосы***. Река брала своё начало с Северных гор и, извиваясь длинной лентой, пересекала всю Долину Лотосов, где и стоял город Чаган. Было тихо: уставшие, исхудавшие, унылые люди торопливо возвращались домой, таща на спине мешки с урожаем, кое-как собранным, по-быстрому. Проводив взглядом одного человека до врат, Лит проводил второго, потом третьего… Где-то вдалеке раздался вопль. Затем снова всё стихло.

Когда лязгнули четвёртые врата, глава обратил внимание на одного человека: совсем молоденькая девушка. Она стояла под покрасневшим клёном, не шевелясь. Тонкая рубашка сползла, обнажив её плечико. Позади девушки замер высокий, очень бледный мужчина в небрежно распахнутой одежде. Наклонившись, он что-то шептал ей на ухо…

Нахмурив брови, Лит снял с пояса маленький нож, прикрыл один глаз, прицелился и метнул оружие в незнакомца. Вскрикнув, мужчина выпрямился: лицо было рассечено от уголка губ до правой брови. Но кровь не потекла. Ни капли. Ни одной капельки…

Девушка, словно очнувшись, шагнула назад и упала навзничь, запутавших в корнях клёна. Зрачки незнакомца сузились, как у хищника. Он с нескрываемой ненавистью посмотрел на Лита, но глава только лишь коснулся второго ножа. Тело незнакомца стало удлиняться, приобретая звериные черты. Волосы превратились в роскошную гриву — чёрную, как смола. Сбросив одежду, он покрылся красной чешуёй, на голове появились длинные рога, а ногти на руках выросли так, что теперь ими можно было бы разорвать человека на куски. Под деревом стоял больше не человек: теперь это был крупный ящер.

Взревев, он метнулся в опустевший двор и исчез за скрипучей дверью. Лит подошёл к девушке и помог ей подняться.

— Гла-а-а-ава Ча-а-аритон, — заплакала она, закрыв лицо руками. — Он мне такое говорил…

— Он ушёл, — ответил Лит, натягивая рубашку ей на плечо.

— Спасибо вам… — шмыгнула носом девушка.

— Иди домой. Берегись воды.

Кивнув, она побежала вдоль реки, держась от неё на расстоянии, но путь девицы лежал вовсе не домой: девушка завернула в большой двор, заросший кустами жасмина, и поднялась по широким ступеням храма Полуночного Бога. Когда-то его посещало очень много людей, но теперь сюда заглядывали лишь самые наивные.

«Глупышка… Боги давно оставили этот мир. Остались лишь люди да драконы», — покачал головой Лит и направился в противоположную сторону.

Одна улочка сменяла другую. Изредка можно было услышать громкие взвизгивания. Остановившись возле двора, Лит залез на забор. Резкий порыв свежего ветра бросил сухие листья и пыль мужчине в лицо. Он почувствовал омерзительный сладковатый запах. Кто-то завыл. Прикрыв нос рукавом, Лит прошёлся, балансируя, по забору, опустил руку, перелез на ветвистый клён, а с него спрыгнул на крышу. Тряхнув рукавами, он подошёл к краю и замер: позади остался Восточный округ. Глава окинул взглядом город Чаган, вымерший год назад: Западный округ, Северный и Южный.

Ветер набирал силу: он скользил по черепицам, скрипел вратами и толкал в спину людей в грязных разодранных одеждах… Тысячи и тысячи мужчин, женщин, детей и стариков: они толпились, толкая друг друга, в маленьких двориках, сталкивались лбами на узких улицах, наваливались на забор, окружавший дом, на крыше которого сейчас стоял глава. Хрипели, скрежетали зубами, чавкали, вскрикивали, затихали, а потом снова начинали хрипеть. На их спинах лопнула кожа, обнажив кости и гниющие мышцы, лица были перепачканы запёкшейся кровью, волосы слиплись, а зрачки побелели.

«Здоровых всё меньше и меньше… А лекарство до сих пор не найдено…».

Лит снова прикрыл нос рукавом. Позади мужчины кто-то мягко спрыгнул с клёна на крышу. Глава оглянулся и увидел человека в плаще болотного цвета: баша. На его лице была тканевая маска. Подняв руки, мужчина накрыл левой ладонью тыльную сторону правой руки и произнёс:

— Приветствую, глава!

Лит кивнул. Баша опустил руки, подошёл к краю крыши, держась на почтительном расстоянии от главы. Остановившись, он снял со спины лук, достал стрелу из колчана и замер, вглядываясь в тех, кто ещё недавно были людьми. Внезапно один из болтунов словно очнулся. Он перестал биться головой об ствол яблони. Оглядевшись, заражённый пришёл в ужас и попятился назад. Болтуны, окружавшие его, взревели и бросились на звук. Но мужчина оказался проворнее: он быстро залез на дерево и уселся на ветке. Сочные яблоки посыпались вниз, падая на головы болтунов, тянущих руки к несчастному.

Баша приложил стрелу к луку и натянул тетиву. Лит молча наблюдал за тем, как болтуны трясут яблоню, пытаясь сбросить очнувшегося. Прошло чуть меньше минуты. Несчастный сник, опустил голову, но тут же запрокинул её: его зрачки снова побелели. Разжав руки, болтун упал в толпу. Лит горько вздохнул прямо в рукав. Баша опустил лук. Глава направился к ветвистому клёну. Внезапно он услышал истошные крики:

— Я не больна! Я не больна! Помоги мне!

Оглянувшись, Лит увидел второго очнувшегося: это была женщина, одетая в грязные алые одежды. Она смогла вскарабкаться на забор и теперь протягивала руки, прося помощи. Пропела тетива: баша молча выпустил стрелу. Она попала женщине под рёбра. Раскинув руки, несчастная сорвалась вниз. Вскоре Лит увидел её алые одеяния: эта женщина снова бродила среди болтунов, опустив голову. Из её груди торчала стрела.