Кукурузные человечки

– Как только стемнеет, приходи, - перебил Питю командир.
– Мы должны посоветоваться.

Вот какой был разговор

Славик отправился к Кубику. И эту свою тайну ему он открыть не мог, просто хотелось побыть рядом с ним. Даже о тревожных вещах рядом с художником думалось спокойнее.

Кубик сидел перед ящичком с красками и задумчиво перебирал разноцветные тюбики. Славик, думая все же о своем, задал соседу - для зачина - старый вопрос: для чего ему коза?

– Коза, - чуть приоткрыл секрет художник, - служит мне для разговора. Кто-то увидит меня с этюдником через плечо и с козой на веревке и непременно спросит, для чего мне рогатая. Я отвечу: для молока. Козье-де молоко полезное. Любопытный тогда скажет: ага, понятно, коровье-то молоко против козьего никуда не годится, потому что и разбавленное, и вообще, то ли дело раньше... Я поддержу: раньше-то, скажу, не только молоко было лучше. Вот и разговоримся.

Кубик продолжал говорить, но Славик даже не знал, о чем он сейчас говорит, потому что думал уже о своем. Художник это заметил и спросил, слышит ли он его.

– Слышу, - ответил Славик, - вы сейчас о пожаре рассказывали.

– О каком пожаре?
– удивился сосед и хлопнул себя по джинсовым коленям.
– Я рассказываю о том, как однажды в детстве, осенью, мне довелось увидеть сельскую свадьбу, и она осталась у меня в памяти незабываемым зрелищем. Да, она была, как пожар! Все полыхало - деревья, облака, одежды, - только конь жениха был черным, как головешка. А музыка добавляла и добавляла огня. С тех пор я все пытаюсь восстановить эти краски на холсте - то ли настоящие цвета свадьбы, то ли цвета тогдашнего моего восторга - и никак не могу. Мучаюсь, дурью, как сказала бы Нинон, маюсь, а - не могу... Самый лучший мой рассказ прослушал! Чем это ты так озабочен?

Кубик оставил тюбики с краской, оба вышли на крыльцо и уселись на нем. Солнце начало уже опускаться, спуск его был заметен глазу, словно вечер уже поторапливал всем надоевший день.

– Я озабочен?
– опомнился Славик.
– Я вот думаю, что было бы, если б в наш огород вдруг опустились пришельцы?

– У вас, у нынешних пятиклассников, только пришельцы и на уме, - проворчал Кубик.
– Я ему про Фому, а он мне про Ерему.

– Нет, честно, дядя Витя, что бы вы делали?

– Восподи!
– воскликнул художник голосом Евдокимовны.
– Что бы я делал! Да я сказал бы: милости просим на нашу Землю!
– Кубик и не подозревал, конечно, насколько серьезны Славикины вопросы.

– А дальше?
– допытывался сосед.

– Постарался бы войти в контакт.

– А еще дальше?

– Еще дальше?
– Кубик легкомысленно почесал бороду.
– Рассказал бы о нашей Земле, спросил бы об ихней.

– А еще, еще дальше?

– Постарался бы выяснить цель их полета.

– Они просто познакомиться прилетели. Им просто интересно.

– "Интересно" - это настоящая цель! Даже наш великий Эйнштейн признался как-то, что живет и работает только ради того, чтобы удовлетворить свое ненасытное любопытство. Ну а чем сейчас твои пришельцы заняты?
– Кубик говорил уже так, словно поверил в инопланетян.

– Они...
– Славик посмотрел на небо.
– Они сейчас решают одну проблему.

– Какую?

– Они хотят предотвратить завтрашнюю драку землян.

– Какую драку ты имеешь в виду? Уж не очередную ли нашу войну?

– Да нет. Михайловцы с нашими должны драться.

– Ну и как же они ее предотвратят?

– Пока не знаю

– Хорошо вам, фантазерам, живется., - позавидовал Кубик.
– Все у вас под рукой - самолеты, автомобили, волшебные палочки, пришельцы...

– А в той драке, между прочим, и я должен участвовать, - сказал Славик и с надеждой посмотрел на Кубика.

Но тот уже загрустил и на эту его "фантазию" внимания не обратил и продолжал начатое плакание:

– ...а если что яркое и задумаешь сделать, так только то, что видел раньше, когда глаза были ясные, ничем не затуманенные...

– У михайловцев Митяй - знаете какой здоровый!
– не отступал Славик.

– А ты его волшебной палочкой по лбу - раз!
– и нет никакого Митяя, - уныло советовал Кубик. Он смотрел на закат, который только-только начинал оформляться.

– Дядь-Вить!
– рассердился Славик.
– Вам бы только шуточки, а мне...

Но тут Славик осекся, потому что слишком уж близко подошел к своей тайне. И решил тему круто сменить. Вместо готовых сорваться с языка слов, он сказал совершенно другие, с любой точки зрения нелепые, но пропитанные тайной, не менее жгучей, чем предыдущая:

– Дядь-Вить, а вот как вы думаете, для чего змею пять голов?

– Это какому змею?
– Кубик удивился настолько, что даже обернулся к нему.

– Ну, тому, что из сказки.

– Как для чего?
– Художник на всякий случай и по привычке осмысливал странный вопрос.
– Ну...
– Он пожимал плечами и шевелил усами.
– В общем... Чтобы было страшнее, наверно. Для чего же еще... Чудище, ему без пяти голов нельзя...

– А больше ни для чего?

– В сказках о другом ничего не говорилось, - неуверенно ответил Кубик.
– Но, может, я что-то пропустил? Или забыл?

– А что если...
– Славик, имея, как шахматист, неожиданный и убийственный ход, чуть помедлил, проверяюще, прищурившись, глядя на противника.
– А что если... все пять голов для ума?

– Что?!
– не поверил своим ушам Кубик.
– Для чего, для чего? Для ума?..
– Чуть опомнившись, он спросил: - Ты откуда это взял?

– Оттуда, - ответил Славик.
– Так что вы об этом думете?

– Ох!
– сказал Кубик.
– Ничего я об этом пока не думаю, я, одноголовый. Где мне взять хоть на минуточку еще одну...

Такой вот разговор случился на теплом от солнца Кубиковом крыльце. Солнце опускалось все ниже. Закат оформился в ежевечернюю картину. Манька лежала и все пережевывала и пережевывала траву, вспоминая, должно быть, вкус каждого пучка, который она ухватила днем. Грусть художника давно прошла, и оба горячо спорили. Кубик доказывал Славику , что пришельцев, к сожалению, мы, видимо, не дождемся, потому что... И пересказывал статью известного астрофизика Шкловского, который с помощью формул вычислил ужасающе малую вероятность их существования и, тем более, появления на Земле.

Славик, по понятным причинам, с известным ученым не соглашался и говорил, что пришельцы могут появиться на земле в любую минуту, а, возможно, уже сейчас смотрят на них с огорода.

Кубик немного сердился: как может какой-то пятиклассник спорить с членом-корреспондентом Академии Наук!

– Имеет право, - говорил Славик, - если он...
– и тут замолкал.

– Что он? Ну что он?
– нападал художнимк.
– Он их видел, что ли? Своими глазами?

– Чидел, - сказал Славик.

– Чидел?
– переспросил Кубик.