Купол над бедой

Димитри сделал паузу, глядя поверх своей собеседницы, затем продолжил.

– Легендой учебной части она уже стала. Командир ее отряда пока справляется, но их досточтимый уже не раз приходил ко мне с докладом о ее по меньшей мере неосторожных поступках.

Он посмотрел на женщину и увидел по ее глазам, что эту атаку он проиграл вчистую и сейчас получит закономерное наказание за легкомыслие.

– Ну, этот тяжелый и напряженный период будет не первым в ее жизни в любом случае, и предыдущие она как-то пережила, раз мы говорим о ее перспективах, - услышал он.

Нет, просто защитилась и ушла. Придется провоцировать снова.

– Да, но я не хочу, чтобы он стал последним. По моим наблюдениям, Алиса, лишаясь постоянного контакта с людьми, которым, - он сделал паузу, выбирая слова, - нет, не доверяет, а просто следует за ними и привыкла к их присутствию... Так вот, без их поддержки она перестает думать, что делает, примерно через три-четыре недели.

– Вот как?
– Полина отставила едва взятую чашку на стол.
– А есть, мыться и спать самостоятельно она может при этом?

Неожиданный ход. Она отобрала инициативу. Впрочем, это же Аугментина.

– Да. Насколько об этом можно судить с учетом ее пребывания в казарме.

– Значит, без помощи не может, - резюмировала она.
– Спасибо, понятно.

Димитри, собираясь с мыслями, сделал едва заметный жест бокалом в воздухе.

– Одно могу сказать точно. В стрессе она не может оценить уровень физической нагрузки, - и договорив, опять увидел прямой и очень неприятный взгляд, направленный прямо ему в глаза.

– И судя по тому, что вы мне это все рассказали, мне предлагается принять участие в сохранении ее адекватности и жизненных перспектив?

Ему стоило большого труда удержать лицо. Это был трудный выигрыш, но она приняла версию. По крайней мере, уже есть основание для каких-то обсуждений, остальное приложится. Он коротко кивнул:

– Да. Раз уж она сама привела вас сюда.

– А если предложенные мной методы не совпадут с тем, что ваши люди делают уже?
– после длинной паузы спросила Полина.

Это была безумно сложная дуэль. С равным и очень достойным противником. Каждый ход приходилось обдумывать сразу с несколькими вариантами ответа.

– Полина Юрьевна, за прошедшие три года и в Озерном крае, и в империи сформировалось определенное представление об Алисе, ее возможностях и положении. Не все из них, как вы понимаете, соответствуют действительности. Если предложенные вами методы позволят сохранить для внешнего наблюдателя существующую картину, то это вопрос для обсуждения. Если она будет разрушена, на вопрос "как долго Алисе осталось жить" не отвечу даже я.

Услышав это, Полина почувствовала разочарование. Если ей отменили приговор только для того, чтобы она в две своих руки исправила то, что они тут воротили со дня аварии, то кажется, город думал о них слишком хорошо. Это не Кортес со своими ребятами, творящий в Мексике, что левая нога захотела, а чистой воды стайка детей из "Повелителя мух", вместо необитаемого острова нашедшая вполне населенный регион. "Ладно, звезда моя, - подумала она, - может, все еще не так плохо. Может, он просто пытается обесценить нас со всеми твоими достижениями и моими возможностями, или наоборот, неважно. Если так, то это всего лишь поиск новых оснований пустить нам с тобой пулю в затылок и закончить с нами навсегда. Делай, что должно, моя хорошая, и будь что будет. А я с тобой и буду тебе помогать".

– Господин наместник, - сказала она.

– Ей бы сейчас не помешало как минимум противосудорожные препараты назначить. И вообще стабилизирующую терапию. Но у нас всего две действующих психиатрических клиники, и часто больной в остром состоянии погибает быстрее, чем попадает к врачу. Нужных препаратов в крае скорее всего нет. И я подозреваю, что ближе границы с Московией их и не найдется. И у меня нет права делать такие назначения. А если к ней вызвать врача этого профиля, то вопрос о ее пригодности к воинской службе даже ставить не придется.

После этой реплики Димитри посмотрел женщине в лицо и поймал краем взгляда какую-то эмоцию, но не успел даже разглядеть ее. Или не эмоцию? Пожалуй, Полина была удивительно живой после почти недели в камере смертников, решил он, но это была какая-то странная жизнь, в ней участвовали воля и мысль, а тела она не касалась. Она, тем временем, продолжила после едва заметной паузы.

– Я буду делать все, что могу, но было бы гораздо конструктивнее, если бы я и люди, курирующие ее постоянно, как-то общались между собой регулярно.

– О какой конкретно терапии идет речь?

– Похоже, что нечто, с ней произошедшее, разрушило часть ее...
– женщина очень тщательно и аккуратно подбирала слова.
– Вы пользуетесь словом "душа". Вот, ту часть ее души, которая делает нас в какой-то степени равными любому живому существу. Эта часть души - фундамент для того, что мы называем словом "рассудок". Рассудок Алисы цел, я видела ее и могу это ответственно утверждать. Но это временно, потому что его не на что опереть, если только не создать опору химически, а вам эта идея не близка, так что проблемы неизбежно будут, вопрос только когда. И это я тоже могу утверждать не менее ответственно.

Димитри поставил чашку на столик, вздохнул и подумал, насколько проще было бы объяснять Полине, что произошло, если бы он мог просто сказать: "Ее лишили Дара. Я знаю, как это было сделано, вижу последствия, но не понимаю, что еще я могу сделать, чтобы ей помочь". Но перед ним землянка, и она не верит в магию. И конечно, предлагает решение из их культуры взаимодействия с людьми с Даром: после того, как местные религиозные культы расправились с потенциальными магами, за них принялась их медицина. И ничего хорошего она им не предложила. Во время своих поездок в Московию Димитри видел людей, принимавших психотропные препараты. И даже представлял, как можно скопировать эффекты, ими предлагаемые, известными и доступными ему способами. Но тогда уж было бы проще взять и отстроить сознание Алисы с нуля, оставив память, убеждения, предпочтения в еде и отдыхе. Ее прежние друзья даже не заметят подмены. Только вот любому магу будет очевидно, что это не Алиса.

– Мне очень жаль, что я не могу показать вам, как выглядело ее сознание, когда она вернулась ко мне. Точнее, показать-то могу, только вам это мало что скажет. Полина Юрьевна, если факт использования вашей химии в случае с Алисой станет известен, - а он, как вы понимаете, известен станет, - то у меня есть основания предполагать, что ее смертный приговор будет приведен в исполнение немедленно, ее присутствие в любом качестве станет слишком страшным для моих соотечественников. И я крайне мало смогу сделать - это не мой приговор.