Купол над бедой

Она подавила вздох облегчения. Ну слава тебе господи, он таки родил определение, хоть и с пятого захода.

– Вот теперь понятно, спасибо. Значит, маг - это специалист, получивший образование и имеющий свидетельство о сдаче квалификационного экзамена, или не имеющий такого свидетельства, но работающий в, допустим, компании, гарантирующей своим именем и репутацией его работу. Суть специалитета не принципиальна.

– Либо работающий под руководством такого специалиста, гарантирующего своим именем и репутацией возмещение ущерба, причиненного ошибкой своего подчиненного.

– Вот в этих формулировках схема кажется логичной и понятной. Насколько я представляю себе принцип, должно неплохо работать. Какое-то время, исчисляемое, может быть, даже в столетиях.

"А накрутили-то, накрутили-то, - подумала она.
– Нормальная цеховая схема век так на пятнадцатый. Подумаешь, проблем".

Тем временем они свернули с террасы и снова стали подниматься по узкому проулку куда-то вверх на холм. Наконец их путь закончился у ничем не примечательной кованой калитки посреди абсолютно голого каменного забора. Димитри приложил ладонь к металлическому диску, на Земле на этом месте висел бы звонок. С его лица на несколько секунд пропало всякое выражение. Потом наместник нажал на дверную ручку, и они вошли. По саду бежала дорожка из какого-то переливающегося камня, на деревьях и кустах висели разноцветные круглые фонарики, вокруг самых ярких из них медленно кружились ночные бабочки и мотыльки. Самые большие были размером с ладонь. Полина залюбовалась их танцем вокруг ближайшего источника света и некоторое время шла, следуя за Димитри вслепую, пока ее голова могла поворачиваться к фонарю и вальсирующим вокруг него насекомым. И вот они уже поднялись на высокую террасу с резными колоннами, из стрельчатых окон первого этажа лился мягкий свет. Димитри постучал в дверь, открыл ее, прошел через темную прихожую, заглянул в освещенную комнату...

– Айна Дими!
– раздался оттуда громкий, явно детский, вопль восторга, и Полина увидела, как на присевшего на корточки Димитри прыгают два существа. Два ребенка?

Полина остановилась на пороге, а вокруг Димитри капельками ртути носились двое малышей. Будь они людьми, Полина могла бы уверенно сказать, что это дошколята. Но, как и многие, она была подписана на блог магессы из близкой команды наместника. Та была хорошим фотографом, способным увидеть и показать красоту в любом кадре. Вот только ее земные подписчики приходили не столько за этим, сколько за селфи, с которых смотрела девушка, не бывшая человеком. Дети, висящие на наместнике, явно были сородичами той девушки. Гадать об их возрасте смысла не имело.

В прихожей под потолком разом вспыхнули свечи, и их огонь отразился в разноцветных стекляшках люстры. На пороге гостиной появилась женщина с младенцем на руках, за ней вышел мужчина, и вот уже Димитри на сааланике представляет Полину хозяйке дома и матери прыгающих в восторге детей, а затем ее мужу, и они вчетвером проходят в комнату, оказавшуюся гостиной или чем-то похожим, с креслами и камином, их устраивают поудобнее, предлагают напитки и закуски, явно готовятся кормить как на убой, а дети все мельтешат вокруг наместника, и он по очереди подкидывает их к потолку и смеется. Потом вдруг останавливается, хлопает себя по лбу...

Пока Полина осматривалась, Димитри достал из кармана спящего ледяного дракончика и положил в сложенные лодочкой ладони Оэну. Зверек тоненько всхрапнул и свернулся поплотнее клубочком. Его младшая сестра в нетерпении подпрыгивала рядом: покажи-ка, покажи-ка, покажи-и-и! Теперь зверек был в надежных руках: сейчас они внимательно рассмотрят его, пересчитают чешуйки и коготки, а потом побегут наверх, делать для него гнездо и кормить фруктами. Ну а когда малышу надоест, он упорхнет от них и полетит охотиться за ночными бабочками или искать подругу.

Дети наконец ускакали к себе с громким шепотом, чтобы не разбудить дракончика, и у взрослых появилось время перевести дух.

– Что с тобой?
– вдруг обеспокоенно спросил хозяин дома.

Полина ловила напряженные взгляды его и его жены практически с того момента, как наместник представил ее.

– Да вроде бы ничего особенного, - сказала она чуть удивленно.

Хозяин дома посмотрел на нее так, как если бы она сказала, что для нее нормально время от времени покрываться шерстью с макушки до пяток или уходить жить под воду. Полина в ответ только пожала плечами.

– Я правда не знаю. Не чувствую ничего...

Хозяйка пристально посмотрела на гостью и грустно улыбнулась.

– Ты не в порядке, даже если не чувствуешь это. У тебя губы синие.

Та машинально посмотрела на ногти. Увидев голубовато-белый цвет вместо розового, улыбнулась через легкую досаду и предположила:

– Эм... Ну... Да, я позавчера поволновалась и вчера недоспала, видимо, дело в этом. Наверное, само пройдет. Обычно хватало свежего воздуха.

– Ты же знаешь, что нет, - сказал хозяин.
– Вы только что пришли сюда пешком по улице, там уже довольно свежо.

– Да, и правда. Я как-то не задумалась.

Наместник прятал глаза. Хозяева смотрели на нее, как на какую-то безногую кошечку.

– Сделать тебе лекарство?
– спросила ее ддайг.

Полина замялась. Лекарственные средства на пятнадцатые сутки голодовки, вообще-то, верный гроб, это проверено целой толпой самоуверенных идиотов. Хозяйка увидела ее замешательство и уверенно сказала:

– Я вижу, что ты воздерживаешься. Это не повредит.

"А, - сказала себе Полина, - не все ли равно, звезда моя, пуля или лекарство, ставшее ядом? Приключение так приключение, пошли развлекаться".

И она послушно пошла за хозяйкой, который раз за сутки следуя за сопровождающим. Наконец они оказались... в аптеке? В кабинете врача? В келье травницы? Эта комната была всем этим и чем-то еще. Хозяйка усадила Полину на жесткую подушку, а сама села рядом, опустившись на пятки, как японка или китаянка. Затем она взяла Полину за запястья, ища пульс, заглянула ей в глаза и начала задавать вопросы, на первый взгляд, казавшиеся странными: зачем-то про цвет неба утром и запах ветра третьего дня, про любимый цветок, что-то про детские сны, чего Полина не поняла или не помнила, потом про вкус воды, про то, сколько времени она может смотреть на свет, когда она смеялась последний раз и есть ли прямо сейчас что-нибудь, о чем она сожалеет. А потом вопросы посыпались потоком, и Полина не успела опомниться, как рассказала о себе больше, чем хотела бы. Ни один вопрос, однако, не относился ни к жизни Сопротивления, ни к вещам, которые она действительно хотела бы сохранить в секрете.

Наконец, что-то решив, хозяйка встала, подошла к шкафчику, покрытому замысловатой резьбой, достала из него какие-то пузырьки, загадочные коробочки, разноцветные свечи и стала прямо на глазах Полины творить волшебство. Иначе это назвать не получалось: когда эта нечеловеческая женщина что-то наливала или насыпала в серебристый кубок на длинной тонкой ножке, растирала какие-то травы в каменной ступке, над ее руками разливалось легкое свечение. А еще она пела, почти полушепотом.

Полина смотрела на это молча и не шевелясь и думала: "А повезло мне, все-таки, исключительно. Я не просто вижу волшебную сказку наяву, я могу ее потрогать руками. Один из валинорских майяр привел меня в гости к эльфам. Теперь не жалко и умирать".

Наконец хозяйка дома в последний раз перемешала содержимое кубка и вернулась к Полине.

– Выпей. Это поможет.

Питье было прозрачным, напоминало на вкус ручьевую воду, смешанную с березовым соком, и действовало незаметно. Но допив последние капли, Полина заметила, что дышится и правда легче.

– Спасибо. Кажется, и правда было нехорошо, но теперь прошло.

В гостиную они вернулись одновременно с детьми, прибежавшими жаловаться, что "дракончик вот был - и улетел, совсем весь", как со смехом перевел Полине наместник.