Купол над бедой

Лера посмотрела на мужа убийственным взглядом, пока он не ляпнул свое фирменное "не волнуйтесь, алмазная донна, видели мы не только, но и..." и не добавил лишних подробностей, сильно смещающих границы приличий, а затем мягко сказала:

– Это уже случилось. И у тебя были причины. Мне тоже было жаль его топить, но договариваться, как ты, я не умею. Получилось лучше, чем могло. Хорошо, что так вышло.

Уже вечером, проводив гостью и ложась спать, Лера положила голову на подушку мужа и сказала:

– Теперь я, кажется, знаю, что за такие крысы были в Гамельне. И если эти, то бургомистр точно был чудак не на ту букву. А саалан, наверное, из тех самых гамельнских детей и получились...

И Алексей ей согласно кивнул, умещая в сознании потрясающие новости вечера, грозившие вылезти через уши весь последний час и наконец мирно вставшие на одну полку с детскими сказками. Но правдой предположение Леры, конечно, не было.

После того вечера Валерия перестала ревновать мужа к Асане и начала с ней дружить. Она, в принципе женщина неглупая, знала, что плохо относиться к друзьям и увлечениям мужа вредно для брака. А поняв, что Асане нечем даже представить то, что Лера сначала про нее подумала, она и вовсе начала потихоньку опекать наивную чужачку. Ей стало понятно, что если девочку сначала растили крысы, пусть и размером с собаку, и разумные, и даже говорящие, а потом эту девочку спихнули в монастырский интернат, и родителей она увидела только после выпуска, то ждать понимания некоторых вещей от нее не приходится. Ей этого понимания просто не положили в голову. Им всем просто не положили, да и кто им положит - монахи и крысы, что ли? Заметив, что для Асаны разница между мальчиком и девочкой заключается в том, что девочке нужна рубашка пошире, чтобы пуговицы не отлетали, Лера начала время от времени приглашать ее пить чай и за чаем рассказывать о разных полезных мелочах жизни. Просто чтобы не пришлось ее защищать от местных идиотов, а то обидят. А она в ответ кому-нибудь шею сломает невзначай и прорыдает всю ночь. А то еще доиграется до высылки домой ненароком, с ее-то наивностью - и с кем тогда Алексей осенью на уток охотиться пойдет? Не дай бог, с какой-нибудь местной, которую не получится попросить по-хорошему оставить идею флиртовать с чужим мужем.

У Асаны на Валерию тоже были планы. Она уже успела оценить преимущества местного кроя одежды и надеялась, что Валерия поможет с этим разобраться самым рукастым из девиц. Разумеется, не бесплатно: на такие уроки девчонки бы скинулись охотно. Они и скинулись, ведь уметь шить платье без прорезей в рукавах, облегающее фигуру без всяких шнуровок - это подарок на всю жизнь и хорошее наследство детям. А ведь еще есть белье, красивые рубашки двадцати разновидностей, юбки и штаны... в общем, даже проиграв в кости все деньги, отсюда можно было уехать богатой. Валерия согласилась очень охотно, правда, слегка запнулась о порог, увидев в классе среди девиц семерых парней с не менее заинтересованными лицами.

Моя дорогая! Я поздравляю тебя с днем трудящихся, к которым ты, несомненно, принадлежишь, и желаю тебе успеха во всех твоих начинаниях! А главное, Марина, останься, пожалуйста, жива и цела. Сашка, конечно, уже взрослый, но нам все равно важно общение с тобой. Лев.

Левка, спасибо! Я вечером дома, можем созвониться. Поцелуй от меня Сашу, когда увидишь. Марина.

Мама, с праздником! Тебе наши коммунисты просили передать что вы там огромные молодцы и держитесь, они всячески с вами и все такое прочее. С.

Из личной переписки М. В. Лейшиной, 01.05.2023.

Вечер настал примерно через полтора месяца. Звонок бывшего мужа застал Марину уже в халате поверх пижамы, но она все равно воткнулась в хэнгаут и ответила. После обязательного обмена любезностями и дежурного выяснения, как дела у десять лет не виденных знакомых с обеих сторон, кто жив, а кто уже увы, перешли к делам насущным, за зиму успевшим выесть Марине всю голову.

– Левка, я только позавчера вернулась, и ты бы знал, как я ехала в этот чертов Новгород!

– Маришка, а я уже знаю. С бандой байкеров ты ехала, как переходящий вымпел.
– Грузный седой мужчина в Кракове улыбнулся в камеру понимающе и слегка с завистью.

– Откуда?

– На процессе была пресса, репортаж продали в Минск, оттуда разошлось, неважно. Что тебя не уронили и все эти божьи придурки живы, я тоже уже догадался. Ты не замерзла?

– Вроде нет. Я была настолько на нервах, что ничего не почувствовала, мы очень боялись не успеть. Граф Новгородский когда нас увидел, его аж перекосило, тебе не рассказать.

– Почему не рассказать, давай рассказывай.

– Ну, я тогда с начала начну. На Рош-а-Шана или на Суккот... нет, на Рош-а-Шана все-таки, нам чуть не поменяли наместника посредством взрывчатки.

– Мариша, но Рош-а-Шана - это же осень?

– Ну да, тогда все и началось. Погоди, Левка, не перебивай. В общем, было покушение на него, и он не только выжил, а еще и сделал вид, что ничего не было вообще. Но видимо, что-то все же было, потому что после того случая всех ребят Эмергова, болтающихся у нас, оставили в покое и перестали замечать, зато взялись за наш боевой край. Нет, не возражай, у нас с ними один программный документ. В общем, для начала полностью вытрясли город, тут было ужас что. Выяснилось, что уже давно есть списки всех организаторов акций, часть людей расстреливали прямо там, где брали, а еще аресты, обыски, допросы... В общем, очень нескучная была осень. А у меня и так было чем заняться, скажу тебе. Но когда обратившуюся за помощью семью приходится срочно эвакуировать из края чуть ли не на собаках только потому, что школьник участвовал в организации карательной акции против оккупантов, и так пять раз поверх всего...

– Милая, ты хоть спала? Прости, я не в том смысле. В том, конечно, тоже, но...

– Да, Лева, ты прав. Спать было некогда. Дрыхнуть тоже. Дрыхнуть, должна отметить, хочется больше. Ну так вот. Через месяц примерно наши боевые друзья сообразили, что происходит, и начали отстреливаться при аресте всерьез. Несколько раз люди успешно уходили, мы их прятали, потом переправляли из края, куда получалось. В основном Эмергов принимал. Подожди, я закурю. Да, так вот. Я тебе скажу, везение Лиски - это что-то особенное. В Новгороде накрыли квартиру, где она гостила, так она за пятнадцать минут до звонка в дверь вышла за хлебом, а остальных мы как раз вынимали из-под суда. Но перед этим она была в Мурманске, и эти идиоты, представь, прислали наместнику ее фото на фоне городских достопримечательностей, а потом еще и видеоролик с наилучшими пожеланиями ему и поздравлением с Новым годом. Конечно, за ней приехали. Но не нашли, разумеется. Она была уже в Беломорске. Во Пскове ее тоже поискали, особенно было миленько, что она там была одновременно с наместником, я бы дорого дала за то, чтобы видеть его лицо при встрече с этим известием. Так что в Новгород за ней ехали уже очень всерьез. И я тебе скажу, она все-таки очень большая молодец. Потому что когда их похватали, она рванула в Хельсинки, нашла там как-то Миику Кооскинена и объяснила ему суть событий, а уже он вышел на меня. Представил мое удивление?

– Честно говоря, твое удивление я представил уже не очень. Мне и своего хватило. От услышанного. У вас там, похоже, совсем не скучно.

– А ты как хотел? Оккупация - тот еще аттракциончик, иначе и быть не могло.

– Я хотел долго и счастливо, и по возможности вместе, но ты уж рассказывай, как было.

– Ну так я и рассказываю. В общем, когда она ко мне сама пришла, я уже была в курсе ситуации в достаточной мере. Ее я пересунула по-быстрому в очень дальний угол Псковской области, в Усолье. Оттуда до электрички пешком часов восемь, при этом три двора целых и два горелых, и единственной семье жителей все равно, кто ты и кому родня. Пришел - вот тебе свободный дом, заходи, живи. Она и жила там, сколько получилось. Ее оторванцев мы как-то из-под суда вынули. Конечно, не без побоев, но живых. А когда мы приехали к ним туда на суд, этот самый граф, вот я не помню, как зовут эту рожу, распорядился всех задержанных выпороть и выкинуть из города, чтобы только мы больше не приезжали. Мы ему между арестом и судом успели примелькаться, так он решил, что если ускорить суд, мы не появимся, наивный...

– Ну ты его прости, он же просто тебя не знал до сих пор, теперь вот знает и будет готов.

– Не знаю я, Лева, к чем он там будет готов. Теперь у нас июнь, ждем, что будет на годовщину побоища в Заходском. Что-то точно будет.

– Мариша, ты, главное, в живых останься, пожалуйста. Я не буду тебе врать, что не переживу, но без тебя этот мир будет гораздо хуже, мне кажется.

– Лева, я стараюсь. Держитесь там, не скучайте.

– С тобой заскучаешь...

Если вы в дождь бегаете с лейкой в теплицу, чтобы помидоры не завяли, потому что вам все равно больше заняться нечем; если хозяйские дети с утра выясняют отношения с соседскими детьми по поводу "их" ручной жабы, забравшейся в дождь в "наш" сортир и представляющей серьезную угрозу для "наших" ручных пауков; если на шести сотках присутствуют четыре вида (не путать с сортами) яблонь из шести, представленных на всей территории Евразии; если хозяйская кошка рыгает вам под дверь полупереваренной ящерицей длиной с ладонь; если в трехстах метрах от вашего забора лес, и в нем малина есть, а на вашем участке - увы; если в магазине, несмотря на санкции, есть молдавский - сухой!
– мускат и нет банальных пальчиковых батареек; если к вам приходят утром, чтобы одолжить строительный песок в обмен на сахарный - вы в гостях в садоводстве. Теперь оно называется "коммунальное хозяйство" и занимается выращиванием зелени и фруктов на продажу, но порядки остались почти прежние. Вот только вокруг охраняемый периметр и КПП. И чтобы выйти в лес даже днем, надо брать с собой световую пушку и двух вооруженных мужиков. А то за периметром оборотни.

Зато есть уникальные кадры: я поймала в объектив точку росы на закате. Это когда туман сам по себе собирается в совершенно круглые комочки размером с теннисный мяч, и после этого комочек раз - и собирается в каплю, медленно двигаясь куда-то, где может осесть. Или прямо в воздухе, что особенно красиво. Я выложу, как руки дойдут. Кстати, здравствуйте. Я вернулась.

Из блога Аугментины, запись за 05.06.2023.

Из этой поездки Полина привезла, кроме фотографий, папку с несколькими подписанными договорами и небольшой металлический ящичек, бывший когда-то стерилизатором для медицинских инструментов. В нем были "фрагменты неясной этиологии" - может быть, дерево, может быть, кость. Все они были слишком большими, чтобы ими пренебречь, и слишком мелкими, чтобы уверенно определить, что они такое. Ни досточтимые, ни полиция этой находкой не заинтересовались, а везти ее своим ходом нашедшие не захотели, и их в этом можно было понять. Край уже жил по правилам, установленным Академией Аль Ас Саалан.