Купол над бедой

Она согнулась в кресле и закрыла лицо ладонями. Теперь ей было так же скверно, как ему. И они оба ничего не могли с этим сделать. То есть что-то могли, но понимали, что доступного явно не будет достаточно.

Друзья погибшего тоже бурно обсудили произошедшее у себя в мастерской.

– На портал к саалан зашел.

– И?

– Извещение вывесили, что такие-то списком высланы домой за нарушение воинской дисциплины, повлекшее смерть мирного жителя.

– Ошибка, значит. Некисло ошиблись, два раза за день, по старому УК лет на двадцать в сумме.

– Эта-то, мечта полиции, заместительница наместника, убивается на весь ВКонтакт, сожаления пишет.

– Она еще и розы на могилу возит теперь.

– Это пока что розы. Потом будет круче, вот увидишь.

– Да куда уж круче... был живой мужик, теперь земляной бугорок. Ну будет она на эту могилу таскать цветы до осени, а потом свечки до весны, и что?

– Она у них из хорошей семьи. С правильным воспитанием. Насколько мне объясняли, она ему должна что-то вроде последней песни. То есть что-то такое у нее ВКонтакте будет точно. С изложением подробностей и деталей события.

– Ну посмотрим, что споет.

И песня появилась - точнее, баллада. В балладе были героический бунтарь на мотоцикле, не менее героическая преследовательница и пули, вылетевшие по ошибке. Не обошлось и без морали: досточтимые в балладе получались козлами высокой пробы. Голос у Асаны был красивый, и мелодия баллады получилась довольно приятная, хотя на тяжелый металл и вообще на рок совершенно не похожая. Больше всего творческое поделие виконтессы напоминало странный гибрид старого городского романса с "балладой об убийстве" из тех, что Ник Кейв собрал в своем альбоме в середине девяностых.

Байк-клуб недели две дружно плевался и матерился, втайне надеясь, что эта дура успокоится. Но баллада начала расходиться, ее запели в Луге и в Гатчине, сперва сааланцы, а за ними и местные. После этого Валентин написал Полине и позвал ее в гости - может, хоть она им объяснит, что вся эта фигня значит, а то морду этой Асане бить как-то уже совсем пора, а очень не хочется, самим непонятно почему. Полина приехала, и байкеры с ней вместе долго пили чай в мастерской, разговаривая про Генриха Восьмого и Ивана Грозного, про второй расцвет работорговли и окончание Реконкисты, про родовое дворянство и характеры его представителей, про судьбы коренного населения Мексики и Африки в шестнадцатом веке... Наконец байкеры поняли, что Асана так высказывает сожаление о случившемся, - и смирились. Решив, что она просто такой сааланский вариант очень тупого генерала, и объяснить ей что-либо нереально из-за отсутствия у нее дополнительной извилины для второй мысли, они даже были готовы ее пожалеть: извинялась она честно и расстроилась искренне. Да и команды открывать огонь не давала, начистоту-то говоря.

Через два дня Асана вызвала в Новый мир вторую часть своей гвардии. Увидев на портале имена прибывших - сплошь женские, все пятнадцать - байкеры успокоились, окончательно приняв в отношении виконтессы да Сиалан гипотезу "это их версия тупого генерала", и решили, что она, конечно пытается исправлять последствия своих ошибок, но радости от этого мало, да и толку чуть. О том, что высланным гвардейцам предстояло провести остаток жизни в монастыре, город узнал только через восемь лет после событий.

А Асане довольно быстро стало не до городских сплетен и идей достопочтенного: ее девочки-гвардейцы, увидев огнестрельное оружие, растеряли боевой дух. Не в одну минуту, конечно, и даже не за один день. Сперва все было очень мило и весело: они кинулись собирать и разбирать оружие, ведь таких больших, красивых и сложных головоломок они дома, конечно, не видели. А узнав, что еще может эта игрушка, они, пища от восторга, начали отстреливать серии по мишеням - стоя, лежа, с колена, в движении, на скорость, на точность... в общем, радости не было предела целых десять дней. До тех пор, пока Асана не объяснила им, зачем эти штуки на самом деле нужны и как их предстоит использовать. После этого разговора девочки немедленно разучились разбирать и собирать оружие и перестали попадать в цель. Все пришлось начинать сначала. Но теперь у них все валилось из рук, затворы прищемляли пальцы при разборке-сборке, две девицы во время стрельб ухитрились получить синяки на лице, не учтя отдачу, а про качество стрельбы можно было вообще забыть. Асана спокойно и настойчиво добивалась результата. На это ушло еще четыре дня. Следующую неделю любые слова об оружии вызывали у них либо слезы, либо злость. На пятый день Асана прочитала им лекцию об оборотнях, с убедительными иллюзиями, фотографиями из социальных сетей и подробностями истории первого зараженного.

Магда, взглянув на фото, помрачнела и перевела взгляд с экрана в коридор, на стойку с оружием. Посмотрев на стоящие в стойке автоматы, она побледнела и задержала дыхание, унимая тошноту. А продышавшись, сказала, что она согласна убивать такую гадость при помощи вот этой мерзости. Но не людей. Остальные прониклись недостаточно и все еще не могли ни толком стрелять, ни нормально обращаться с оружием.

Оборотни впечатлили всех и интереса к занятиям у девочек прибавилось, но дело все равно не шло. Асана, бранясь и шипя, объявила два дня тренировок без оружия рядом с линией огня. У мишеней в эти дни была гвардия князя. Через четыре часа Вильдис заявила: "Я поняла, это местная магическая традиция". К счастью, это было на стадионе за периметром, поэтому выяснять, почему Асана так орет на подчиненных, пришел один Дейвин, как раз в этот день находившийся не в городе. А то позора было бы выше ушей - и ей, и девочкам. Наскоро успокоив ее, он предложил перемежать тренировки с огнестрельным оружием более привычными для солдат практиками - фехтованием, метанием ножа, работой с сетью и веревками.

Но и с фехтованием у девочек в первые дни не задалось: похоже, оружие Нового мира их шокировало очень сильно. Магду, раньше остальных сумевшую смириться с новым служебным долгом, начали постепенно отторгать, она мрачнела и, судя по результатам, тоже чувствовала себя неуверенно. От этого всего Асане тоже было не по себе.

Именно в этом настроении виконтессу и застал достопочтенный, пришедший на стадион поговорить. Но разговора у них не вышло. Вопросы,заданные Вейлином, виконтесса просто не поняла. Так что когда он предложил быть умной леди и догадаться самостоятельно, чего от нее хочет империя и что пытается донести Академия, Асана наконец сорвалась. Она швырнула на землю ножны, которые держала в руках, и очень резко ответила, что самых догадливых она уже отправила домой. А то цена велика у их догадливости. И добавила, что тупая ящерица в ее лице занята задачей попроще: сделать так, чтобы девочки выжили при встрече с оборотнями, а оборотни не выжили бы. Закончив тем, что ее ума даже на эту задачу хватает не полностью, так что пусть достопочтенный для нужд Академии поищет кого-нибудь поумнее, она отвернулась от него и пошла подбирать ножны. Доложить князю об этом разговоре она забыла, потому что всего через полчаса после визита достопочтенного ее девчонки наконец соединили для себя в одно целое судьбу парней, отосланных назад, и свойства оружия Нового мира. Это окончательно обрушило их боевой дух. Остаток дня они рыдали по своей несчастной судьбе, предвидя свое превращение в такое же отребье, каким стали их товарищи по службе, а Асана стояла посреди этого детского сада и не знала, что делать. Наконец, она отправила свою гвардию в казарму, объявила на завтра выходной и уехала к полицейским в Ораниенбаум, жаловаться на жизнь.

Полицейские ей обрадовались, выслушали, искренне посочувствовали и предложили решение в виде совместных стрельб и обучающих занятий для девчонок. Через сутки у ворот замка затормозил автобус, привезший подмогу - местных инструкторов. Дело пошло веселее. Девочки приободрились при виде мужчин и даже заулыбались, полицейские были тоже рады вниманию и поскольку знали, что общая тема для бесед есть, уверенно пошли знакомиться. Через полчаса гости и гвардия Асаны роились возле столов с оружием, местным и имперским, а начальство гостей обсуждало с ней корни и причины проблем, с интересом рассматривая привычную экипировку гвардии. Еще через час девочки показывали, как этим всем работать, а полицейские восхищенно моргали. Потом они поменялись ролями, и полиция показала, как на самом деле надо пользоваться огнестрельным оружием, а девочки Асаны наблюдали и аплодировали. Потом все обедали и беседовали про благородство и подлость безоружных и вооруженных людей и прочую возвышенную философию. А после обеда обсуждали программы стрельб и совместных занятий на ближайшие десять дней.

После того как гости уехали, приободрившиеся гвардейцы задали Асане только один вопрос: "А почему тут в полиции только мальчики?" Но именно на него она и сама не знала, как ответить.

Так Димитри и оказался не в курсе выезда досточтимых в корытовский лагерь, и все, что там случилось, стало для него неприятным сюрпризом. Особенно последствия этого выезда. Обо всем сразу он узнал от очень грустного Айдиша и очень злого Дейвина, которые одновременно прочитали это в блоге Полины, посовещались и вместе пришли рассказывать о случившемся князю, прямо с распечаткой заметки из ее блога. Он не стал тратить времени на их вступление, угадав по лицам, что ничего хорошего они ему не принесли, просто протянул руку:

– Давайте вашу гадость, - взял листок у Дейвина и начал читать.

Ну что, господа читатели, похоже, капец нашему местному Дону: детей мы сдали. Вчера к нам приехали из Приозерска на двух автобусах и газели ребята в светло-серой одежде, согнали всех детей и подростков в актовый зал, там провели какую-то мне непонятную сортировку, понравившихся им забрали с собой, остальных оставили. Как говорить с родителями увезенных и свидетелями этого события, я не знаю, не говорить с ними не имею права, потому что у меня служебные обязанности. Дестабилизированы все, включая сотрудников. Надо что-то делать, но я не знаю, что я вправе делать в этой обстановке и как все это объяснять людям... или хотя бы понимать самой. А пока я набирала текст выше, пришли воспитатели с территории и рассказали, что у нас два суицида. То есть успешных два, а третью вынули из петли живой. Обе погибших - женщины, у обеих вчера забрали детей. У выжившей тоже увезли дочку.