Куропатка и беременность

— Дерзай.

— А ты? Ты собираешься в город? — Скажи «да».

— Да.

Я старалась не позволить своим плечам опуститься от облегчения.

Если бы он остался здесь, я не была уверена, что произошло бы. Этот стул между нами оставался бы пустым очень долго, прежде чем один из нас уступил. Он был просто слишком… простым. Слишком аппетитным.

— Наш офис закрыт на этой неделе, — сказал он. — Но у меня больше работы, чем я могу успеть, поэтому я, вероятно, зайду ненадолго. Дам тебе немного пространства.

Даст нам немного пространства.

— Хорошо. — Я встала и отнесла свою пустую тарелку на кухню, стараясь не подходить слишком близко, пока ополаскивала ее в раковине и ставила в посудомоечную машину.

— Чувствуй себя как дома, — сказал он, затем достал маленький черный пульт дистанционного управления из ящика рядом с холодильником. — Вот запасной пульт от гаража, чтобы ты могла приходить и уходить, когда тебе нужно.

— Спасибо. — Я взяла его, затем отступила на шаг.

Он сделал то же самое, проведя рукой по бороде.

— Насчет прошлого вечера. Прости.

— Это был просто поцелуй, Тобиас. Не то чтобы мы раньше не целовались, верно?

— Да. — Его глаза встретились с моими, выражение его лица было непроницаемым. Прежде чем я смогла что-либо понять, он вышел из комнаты. Затем дверь гаража открылась, и он исчез.

Почему он поцеловал меня? И почему это выглядело так, будто он сожалеет об этом?

— Уф. — Я обхватила себя руками за талию, когда мой желудок скрутило.

Может быть, это были гормоны, может быть, это был стресс от неизвестности, может быть, это был кетчуп, но я бросилась в ванную, когда волна тошноты обрушилась на меня подобно цунами.

— Вот тебе и яйца, — простонала я, вынырнув после долгих тридцати минут в обнимку с унитазом.

Я взяла телефон с прикроватной тумбочки и вернулась на диван в гостиной, лежа на спине и просматривая электронную почту. Я печатала ответ своему боссу, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя моей матери.

— Привет, мам, — ответила я, стараясь придать своему голосу бодрость.

— Привет, Ева. — Позади нее послышался шум, и женщина заговорила по внутренней связи. Это был типичный саундтрек к маминым звонкам.

— Где ты?

— В Атланте, примерно на час. Затем ИАП (прим. ред.: Интернациональный Аэропорт Потленда). — Портленд.

До того, как я перешла в третий класс, я могла назвать каждый крупный город и трехбуквенную аббревиатуру его аэропорта. У нас дома была карта, и после каждого маминого звонка я бежала, чтобы точно определить, где она была и куда направлялась, проводя воображаемые линии между воображаемыми местами.

Многие из тех городов теперь не были такими воображаемыми.

Мама жила в Майами. По крайней мере, так было, когда мы разговаривали в последний раз. Это было четыре месяца назад, в мой день рождения. На этой неделе она пропустила свой обычный рождественский звонок.

— Завтра я приезжаю в Бозмен. Я только что разговаривала с Еленой, и она сказала, что ты там до Нового года.

Дерьмо. Спасибо, Елена.

— Эм… да.

— Мы все завтра ужинаем. — Это не вопрос и не приглашение, просто заявление.

— Хорошо. — Я планировала повидаться с папой, но, думаю, вместо этого пойду к нему пообедать.

— Тогда увидимся. — Она повесила трубку прежде, чем я успела попрощаться.

У меня снова скрутило живот, и я начала изучать потолок, пока тошнота не прошла. Предоставьте Тобиасу покрасить потолок на тон светлее стен, и он сделает это. Здесь нет простых белых потолков.

Мой телефон снова зазвонил, и я прижала его к уху, уже зная, что это Елена.

— Да, она звонила мне. Да, я приду к ужину.

— Хорошо. — Она вздохнула. — Ты должна быть буфером.

— Хорошо. — Я всю свою жизнь была буфером между Еленой и мамой. — Хочешь, я что-нибудь принесу?

— Вино.

Вино, которое я не стану пить.

— Поняла. Что-нибудь еще?

— Нет. Ты можешь поверить, что она просто звонит и ожидает, что мы бросим все, чтобы соответствовать ее расписанию?

— Это мама. — Меня это не злило так, как Елену.

— Я не скажу папе, что она здесь.

— Меня это устраивает. — Это только расстроило бы его, и мама улетела бы следующим рейсом.

Она редко приезжала в Монтану. Еще реже оставалась тут дольше двадцати четырех часов.

Мама была пилотом коммерческой авиакомпании. Она заслужила свои крылья, и ничто не могло помешать ей взлететь в небо, даже муж и две маленькие девочки. Всю мою жизнь она путешествовала, оставив папу заботиться о Елене и обо мне.

В те моменты, когда мама брала отпуск и подолгу оставалась дома, я обычно просыпалась по ночам и слышала, как ссорятся мои родители. Именно из-за ее отсутствия их брак продлился так долго.

Если это вообще можно назвать браком. Они официально оформили свой развод после того, как я окончила среднюю школу, но списали друг друга со счетов за много лет до того, как были подписаны бумаги.

Елена питала много горечи по отношению к маме, в основном из-за папы. Он был женатым родителем-одиночкой. Он взваливал на свои плечи всю стирку после десятичасового рабочего дня. Он готовил еду и упаковывал ланчи. Он красил нам ногти и заплетал косички.

Папа был одновременно и отцом, и матерью.

Елена хотела настоящую мать не потому, что он в чем-то потерпел неудачу, а потому, что девочкам нужны мамы.

Может быть, причина, по которой это не беспокоило меня так, как ее, заключалась в том, что я знала, что мама проиграла бы по сравнению с папой. Он десять раз компенсировал ее недостатки.

И нам было лучше, только нам троим.

Моя рука легла на мой плоский живот.

— Мы разберемся с этим, не так ли?

Другого выбора не было. Когда я смотрела на своих родителей, тот, кому я стремилась подражать, была не моя мать.

Но ее доход означал дом без ипотеки и обучение в колледже. В некоторые из ее более длительных приездов, после одного или двух дней неловкости, мы привыкали к новому распорядку. Мама водила нас по магазинам и на ланч только для девочек.

Она не была плохим родителем. Она просто… отсутствовала.

Елена хотела, чтобы она изменилась, чего никогда бы не случилось. Я подозревала, что Елена не работала отчасти потому, что она очень беспокоилась о том, чтобы показать хоть какое-то сходство с мамой.