Куропатка и беременность

Так вот почему она не думала, что жизнь на другом конце страны с моим ребенком станет проблемой? Потому что у нее все получилось с отцом и сестрой?

Это была другая ситуация. Эдди, возможно, и смирился с этим, потому что Ева была взрослой женщиной, но я отказываюсь поддерживать отношения со своим ребенком через ФейсТайм. У меня на кончике языка вертелось сказать ей именно это, но вместо этого я потянулся за пультом и переключил канал.

Да, нам нужно было поговорить.

Но я не хотел.

Не было никакого шанса, что эта дискуссия закончится счастливо.

— Хочешь посмотреть кино? — спросил я.

— Конечно. — Она закинула ноги на сиденье, зарывшись в мягкую подушку. — Я могла бы перекусить. На самом деле я не была голодна за ужином.

— Чего ты хочешь? Чипсов? Печенья? Морковных палочек?

— Эй, следи за своим языком.

Я моргнул.

— Что я сказал?

— Морковные палочки. — Ее лицо помрачнело. — Как насчет попкорна?

— Попкорн так попкорн. Фильм выбирай ты. — Я бросил ей пульт и удалился на кухню, нуждаясь в некотором расстоянии. Этот сладкий, мягкий аромат был слишком соблазнительным.

Взяв миску с попкорном, чтобы мы могли разделить ее, я поставил ее между нами и протянул ей плед.

— Держи.

— Как ты узнал, что я замерзла?

Потому что я знал ее. Или когда-то знал.

— А ты замерзла?

— Да. — Она выхватила его у меня из рук и накинула себе на ноги. Затем схватила горсть попкорна и увеличила громкость телевизора. — Мы будем смотреть «Холлмарк» (прим. ред.: Холлмарк — кинокомпания и телевизионный канал, транслирующийся в США. Специализируется на производстве и трансляции классических сериалов и фильмов, ориентированных на семейный просмотр). Этот фильм только начался.

— Серьезно?

— Сейчас декабрь, Тобиас. Они показывают его только раз в году.

Что означало, что она будет смотреть «Холлмарк» или ничего.

— Хорошо. — Скоро нам будет о чем поспорить. Сегодня вечером я не собирался препираться из-за фильма «Ковбойское Рождество».

Ева вдыхала запах попкорна и в итоге съела большую часть миски, прежде чем поняла, что я не взял ни горстки.

— Ты не хочешь?

— Нет. Я уже потренировался. — Я пришел домой раньше и обнаружил пустой дом, в котором пахло Евой. Мне нужно было сжечь немного энергии, поэтому я развернулся, забрался обратно в свой грузовик и направился в спортзал.

— Боишься, что потеряешь шесть кубиков? — Ее взгляд скользнул вниз по моему телу, глаза потемнели.

Еве нравились мои шесть кубиков. Ей нравились очертания моих бедер и сила моих рук. И это выражение ее лица… Черт. Это был тот взгляд, который обычно отправлял нас в постель.

Я зачерпнул горсть попкорна и запихнул его в рот, с каждым хрустом заставляя себя оставаться на этой стороне дивана. Вот только я не был голоден ни к чему, кроме нее.

Она заерзала, придвигаясь ближе к своему подлокотнику. Мы оба повернулись к телевизору как раз вовремя, чтобы увидеть, как пара на экране целуется.

К черту мою жизнь.

Я не был так сексуально озабочен с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать на вечеринке у друзей, где все чирлидерши выпускного курса решили искупаться нагишом в горячей ванне.

Но делать было нечего, кроме как страдать. Фильм тянулся и тянулся, и примерно через час Ева отставила пустую миску из-под попкорна в сторону, затем подвинулась ближе к середине дивана.

Она зевнула три раза и с каждым разом медленно продвигалась в мою сторону. На четвертом она издала стон.

— Что не так?

— Я не могу удобно устроиться.

Я закинул руку на спинку дивана.

— Иди ко мне.

Она не колебалась. Расстояние между нами исчезло, и она прижалась ко мне. Прошло всего шестьдесят секунд, прежде чем она заснула.

Пульт был слишком далеко, чтобы я мог дотянуться до него, не разбудив ее, поэтому я сидел и досматривал остальную часть фильма, переживая путешествие вымышленной пары к «долго и счастливо», в то время как мокрые волосы Евы пропитывали мою рубашку.

Когда фильм закончился, я глубже вжался в диван и уставился в потолок. Что, если бы это была наша жизнь? Действительно ли все было так плохо? Разве она не могла быть счастлива здесь?

Нет. У нее был шанс, и она ушла. Я не совершу ошибку, снова опустившись на одно колено только для того, чтобы получить удар ногой в лицо.

Я глубоко вздохнул и подвинулся, просунув руки под ее колени и плечи. Затем одним махом поднялся с дивана, держа Еву на руках, и отнес ее в гостевую спальню.

— Фильм закончился? — пробормотала она, ее глаза все еще были закрыты.

— Наконец-то.

— Он тебе понравился?

— Нет.

— Лжец, — прошептала она. — Ты любишь рождественские фильмы.

Я усмехнулся и шагнул в темную комнату, укладывая ее в кровать.

— Спи крепко.

Быстро поцеловав ее в лоб, я двинулся, чтобы отойти, но ее рука схватила мою.

— Тобиас? — Ее глаза открылись, и эти карие омуты стали моей погибелью.

Она больше не сказала ни слова. В этом не было необходимости. Мы танцевали этот танец сотни раз.

Я заключил ее в объятия, придвигая нас обоих глубже в постель.

В тот момент, когда мои губы коснулись ее, я провалился на глубину и утонул.

Ева тихонько мяукнула, когда мой язык переплелся с ее, ее сладость смешалась с привкусом соли от попкорна. Я лизал, посасывал и покусывал, пока она не вцепилась мне в спину, дергая за рубашку.

Я устроился в колыбели ее бедер, вдавливая свое возбуждение в ее сердцевину и глотая ее вздох, прежде чем оторвать свои губы.

— Детка, скажи мне остановиться.

— Не останавливайся. — Ее руки скользнули ниже, ладони легли на изгиб моей задницы, прежде чем она сильно сжала ее.

Я выгнулся навстречу ей, вызвав стон, затем провел губами вниз по ее горлу. Мои руки скользнули под подол ее толстовки и заскользили вверх по ребрам. Костяшки моих пальцев задели выпуклости ее грудей.

— Ева.

— Тобиас.

Мое имя в ее голосе, пронизанном жаром, и мой член запульсировал.

— Последнее предупреждение.

В ответ она отпустила мою задницу, чтобы обхватить эрекцию через молнию.