Курортный Детектив

— Когда я общался со Шмелевым, — начал грузный человек с багровой физиономией, сидевший на другом стола, — у меня всегда было ощущение, что я погружаюсь в мутные бездны бессознательного…

— Кхгм!.. — раздалось рядом с Луниным. Кое-где послышался смешок.

День за окном уже тускнел, в окна начал стучать холодный зимний дождь. Свет в зале не зажигали, но прошедшие официанты зажгли свечи перед каждым из гостей. Интимная обстановка в сочетании с вином, видимо, развязала чуть-чуть языки, речи полились бодрее.

Довольно быстро Лунин понял, что в тайну смерти Славика посвящены немногие. В основном все вспоминали самого Шмелева и его деяния, о которых сказать было почти нечего в силу общей секретности тут и повышенной секретности того, чем он занимался. Но все, так или иначе, придерживались официальной версии о гибели на улице в какой-то стычке — и судя по интонациям, это говорилось искренне.

Несколько человек, впрочем, как будто были в курсе дела, или это были просто обмолвки. Кое-кто упомянул о «государственной необходимости» и «политических интересах», но может быть, они просто хотели сказать о неизбежности жертв на этой войне. Несколько раз прозвучало слово «болезнь», и опять же было непонятно, речь идет просто о гриппе перед смертью или о безвременной кончине от этого.

— Кстати, господа, — вдруг сказал один из гостей, высокий худой человек с живыми и умными глазами. — А что вы думаете об этих убийствах в домах, которые начались у нас с некоторых пор? Полагаю, что не открою большой тайны — раз уж Славика с нами больше нет — если скажу, что он немного занимался ими. То есть не убийствами, конечно, а их расследованием.

Лунин встрепенулся. Об этом он ничего не знал, и это было интересно.

— Это ужасно, эти убийства, — сказала дама в роскошном платье. Свеча перед ней уже оплыла и покосилась набок, бесформенные потеки воска блестели в лучах пламени. — Не имеют ли к ним отношения наши друзья-социалисты?

— Вряд ли, — откликнулся человек напротив Лунина, до этого молчавший и внимательно слушавший все, что говорилось. — У нас есть информаторы в их штабе. И потом, утечки… С режимом секретности там всегда было очень слабо.

— Но может быть, это делается в тайне? — спросила дама. — И посвящено только самое высшее руководство?

— Как раз оно бы нам и доложило, — ответил знаток информационных утечек. — Шучу, конечно. Могу вас заверить, Авдотья Федоровна, что это не они. Это кто-то из наших.

— Но кому из наших может понадобиться убивать людей одного за другим, как будто просто для забавы? — недоуменно спросил кто-то с дальнего края стола. — Если ему что-то нужно, он мог бы просто доложить об этом Эрнесту. Или так, поразвлечься?

Лунин сидел, замерев, и слушал. Как видно, никто не знал здесь, что расследование было поручено именно ему. Иначе его бы непременно об этом спросили, это было очевидно.

— Господа, а вам не приходила в голову мысль, что убийца сидит сейчас здесь, среди нас? — спросил еще кто-то из гостей, вызвав оживление в зале. — Если это кто-то из наших, да еще вхожий в хорошие дома, то это предположение напрашивается само собой.

— Может, он тогда сознается сразу, прямо здесь? — спросила Авдотья Федоровна. — Честно говоря, мне уже до смерти надоели эти убийства. Я даже наш «Вестник» перестала читать, хотя раньше любила заглянуть в раздел «Слухи». Открываешь страницу — а там очередной труп, что же это такое. Не может ли Эрнест что-то с этим сделать?

— Этим занимался Чечетов, — сказал знаток утечек. — Но сейчас он передал дела кому-то другому, я пока еще не знаю кому. Слышал только фамилию и имя.

Лунин понял, что наступил момент, когда дальше сохранять инкогнито было уже просто невозможно. Он поставил свой бокал на стол и прочистил горло. На него посмотрели.

— Прошу прощения, я не представился, входя, — сказал он. — Меня зовут Михаил Лунин. Расследованием занимаюсь именно я.

Последовала общая секундная пауза, после чего Авдотья Федоровна воскликнула:

— Это очаровательно! Я сразу подумала, что такой милый человек не может не делать что-то полезное для нас всех. Очень приятно с вами познакомиться.

— Взаимно, — пробормотал Лунин.

— И как, вы уже попали на след, Михаил? — спросила она. — Когда мы сможем посмотреть в лицо убийце? Я читала, что следы злодеяний обычно отображаются прямо на лице.

— Я бы не хотел комментировать ход расследования, — сказал Лунин. — Так или иначе, оно продвигается.

— Бог вам в помощь, — пробасил один из генегоалов. — Я был на войне и ничего не боюсь, но сейчас стал оглядывать дом перед тем, как лечь спать. На всякий случай.

— Это что, я чуть не начала тумбочкой подпирать дверь в спальню, — проговорила стройная и молодая дама рядом с Луниным. — Очень хотелось, очень, но меня отговорили. Сказали, что убийца может ворваться и в окно, а тумбочка его только разозлит.

В зале раздался шум, все говорили одновременно. Тема вызвала явный интерес.

— Я бы сказал, здесь идеальное место для убийства, — говорил кто-то из гостей неподалеку. — Можно например, подсыпать яду в одно из блюд.

— Убийца использует только тяжелые предметы, — ответили ему. — И хоть это и грубо, но у него есть стиль. Вы слышали про эти записки, которые находят рядом с трупами?

— Да, Михаил, — громко сказала Авдотья Федоровна. — Что вы думаете об этих записках?

— Я изучил их с интересом, — ответил Лунин, по возможности шутливым тоном. — Оказалось приятное и увлекательное чтение.

— Но нет ли в них ключа к убийствам? — спросила она. — Этот маньяк ведь о чем-то думал, когда их оставлял.

— Разумеется, это нам тоже пришло в голову, — сказал Лунин.

— И вы не прочитали ключ?

— Я прочитал четыре или пять ключей, — ответил Лунин. — И один правдоподобнее другого.

— Может быть, эти записки вовсе ничего не значат, — заметил кто-то. — И убийца как раз и оставляет их, чтобы сбить с толку и заставить поломать голову.

— Так или иначе, поймать его надо, с записками или без записок, — сказал Лунин.

— Вы наша единственная надежда, Михаил, — сообщила ему стройная дама. — Если не вы, то убийца так и будет нас убирать по одному до скончания века.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — своим густым басом сказал генерал, осматривающий дом перед сном. — Война без противника, с противником, который прячется и оставляет глупые записки — это подло. А всякая подлость должна понести наказание.

— Да, это удар в спину, — сказал кто-то еще. — Вы должны остановить это, Михаил.

Лунин сдержанно поклонился и не стал больше высказываться на эту тему. Почему-то он чувствовал легкую неловкость, как будто ему доверили что-то важное, и он никак не может оправдать ожиданий.