Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами

Получаю я письма и от своих друзей-летчиков. «Боевые полеты с детьми на борту мне никогда не забыть, — пишет Николай Кулагин. — Хотелось бы только знать о судьбе спасенных нами детей».

Накануне Дня Победы в его квартире зазвенел звонок. Николай Тимофеевич открыл дверь и увидел перед собой незнакомую женщину и мальчика с букетом цветов.

«Здравствуйте, Николай Тимофеевич! Я Вера Акимова. Вы спасли меня в сорок четвертом. А это мой сын. Примите от нас сердечные поздравления».

Пишут мне и знакомые и незнакомые люди, и те, кого забыл уже или помнил совсем маленькими.

«Я одна из тех, кого вы в 1944 году вывозили в советский тыл с оккупированной территории Себежского района, — пишет учительница Валентина Терентьевна Иванова. — Мои братья тоже вспоминают вас. Они были старше. Я о перелете помню, что вы угощали нас шоколадом, и еще помню светящиеся пули за стеклом самолета и то, как мы сбивались в кучу, когда вы уходили от прожекторов, а потом, уже на аэродроме, очень вкусные бутерброды помню из белого хлеба с маслом и сахаром, и как спали мы в палатках на носилках... А мальчишки, братья мои, говорят, что вы у нас были в доме, когда был жив еще наш отец, вроде горючее папа доставал вам. А жили мы в деревне Овсянки, и в нашем доме был штаб партизанского отряда...»

Летчики нашей части только с 20 июня по 13 июля 1944 года доставили партизанам более 67 тонн боеприпасов и продовольствия, вывезли из тыла противника 226 раненых партизан и 1629 детей.

Мне удалось выполнить 192 ночных полета, в том числе 178 с посадками на партизанские площадки, и вывезти несколько сот детей.

Воздушная операция по спасению детей принесла славу нашему полку. 7 ноября 1944 года он был награжден [122] орденом Красного Знамени и переименован в 97-й отдельный Краснознаменный авиаполк. На фронтовом аэродроме, где был выстроен весь личный состав, к знамени полка прикрепили боевой орден. Здесь такой же боевой орден вручили и мне, и моим товарищам.

И сейчас, когда бывает трудно, когда по ночам ноют старые раны и не идет сон, приходит успокоительная мысль, что прожил жизнь не зря. Воевал, как все, насколько хватало сил, сделал что-то для людей, и они не забывают этого.

И легче тогда дышится, спокойней живется, крепче чувствуешь под ногами землю, раз живут и здравствуют далекие и близкие мне люди.

__________________________________________________________________________________________________________________________

Сперанский Михаил Федорович

Партизанскими тропами

Об авторе: Сперанский Михаил Федорович. 1916 года рождения. Лейтенант Красной

Армии. В начале войны попал в окружение. Вместе с товарищами создал партизанский отряд,

был его командиром, потом комиссаром партизанской бригады. Награжден орденами и

медалями. Михаил Федорович скоропо стижно скончался, когда его книга находилась в

производстве...

Содержание

Испытание верности

Мы не одиноки

Начало

И снова в бой

Ни минуты покоя

Вести с Большой земли

Блокада

Партизаны в наступлении

За Днепр

Испытание верно сти

Дождь лил пятые сутки. Студеный, совсем не августовский ветер насквозь пронизывал

промокшую одежду. Нас пятеро. Я, политрук, и четыре сержанта. Все мы вышли из

окружения. Ни плащей, ни накидок. И потому замерзли до немоты. Но все же шли и шли,

упрямо пробираясь по густому болотистому лесу. Никто уже не знал, где какая сторона света.

В те дни, когда светило солнце, мы были уверены, что движемся на во сток, к линии фронта.

А теперь вот поди разберись... Не стало и другого, самого верного ориентира - стрельбы с

передовой. Канонада мало-помалу затихла, не слышно было даже дальнобоек.

Ночь наступила еще более безнадежная, чем день, - ни сарайчика, ни стожка, где можно

было бы укрыться и обогреться. Пробираться по лесу во тьме становило сь все трудней.

Особенно до ставало сь шедшему всегда впереди Ивану Сычеву, прозванному Скороходом.

Ро ста он среднего, чуть повыше меня. И такой же суховатый, но крепкий, жилистый, в ходьбе

неустанный, словно заведенный. А главное, он в лесу чувствовал себя как дома, ходил быстро

и смело. Вот и сейчас, другой о станавливался бы, о сматривался. А он пробирается напролом

через чащобу, руками раздвигает ветви и заботливо предупреждает нас всякий раз, когда

встречается какая-нибудь неожиданно сть. Но вот он о становился и радо стно во скликнул:

– Огонек!

Так на корабле, затерявшемся в безбрежном океане, раздается долгожданное: "Земля!"

Все о становились.

– Показало сь... - пробурчал самый о сторожный Евсеев.

– Нет, светится! - возразил Астафьев.

– Если даже про сто ко стер, идемте узнаем, кто такие. Может, хоть обогреемся, - сказал я,

уловив тускло пробивающийся в темноте желтоватый свет.

– Товарищ командир, я разведаю, - попро сился Лев Астафьев, который, как и Сычев,