Кувалда

Кувалда уже раскочегарил внутренний котёл, Жива дрожала и перекатывалась, покалывая кончики пальцев холодными прикосновениями.

— Консоме риш суп тортю, — произнёс официант, выставляя очередное блюдо на стол, уже ломившийся от еды.

Краснослав полностью был увлечён поросёнком, на черепаховый суп с диковинным названием он решил пока не отвлекаться. Нежное горячее мясо таяло на языке, изысканные приправы фонтанировали изобилием вкусов и запахов. Кувалда подумал, что только ради этого можно было бы попасть сюда. В его родном мире ничего подобного он не встречал.

Очень скоро от поросёнка остались только голые косточки, и Краснослав взялся за расстегайчики, которыми полагалось заедать суп. Маленькие пирожки один за другим исчезали в неугасимом пламени, мгновенно перерабатываясь в чистую энергию Живы.

С каждым новым блюдом улыбки постепенно сходили с насмешливых дворянских физиономий. Многие посетители упоённо наблюдали, как тощий школяр уминает пироги и кашу, и даже повара выглянули посмотреть на удивительного гостя.

Вскоре Кувалда перешёл на десерты, в основном, маленькие и приторные, но сытные. Бисквиты, пирожные и торты вносили, и тотчас же уносили пустую посуду. Один официант уже не поспевал за Краснославом, на помощь ему вышли ещё двое.

Через некоторое время капитан Кувалда осоловело провёл пальцем по нижней строчке меню, откинулся на стуле и тихонько рыгнул в кулак, невзирая на присутствие дам. Испытание далось ему нелегко, даже с учётом того, что съеденное тут же шло на прокачку энергетических центров.

Зал взорвался криками, смехом и восторженными воплями, только хмурые дворяне деловито отсчитывали ассигнации, передавая друг другу деньги и разбираясь, кто сколько должен уплатить.

— Постойте, постойте! — воскликнул джентльмен с лошадиным лицом. — Пари не окончено!

— Джордж, объясните? — спросил его аристократ с бакенбардами.

Тот победоносно подошёл к столу, взял меню из рук Краснослава, открыл и пробежал взглядом, проверяя. Затем перевернул последнюю страницу и хитро улыбнулся.

— Молодой человек поспорил, что закажет всё меню, — Джордж ухмыльнулся. — А здесь ещё есть водка, шампанское, коньяк и вина.

— Бросьте, Джордж, это ваше английское крючкотворство, — сказал один из его друзей.

— Не думаю, что это станет проблемой, — лениво произнёс Кувалда, пожёвывая зубочистку. — Официант! Несите.

Восхищённые взгляды посыпались на Краснослава со всех сторон, а Джордж специально встал поближе, чтобы лично наблюдать за тем, чтобы всё обошлось без мошенничества.

— Смею напомнить, сударь, что алкоголь здесь — самое дорогое, что есть в меню, — хитро щурясь, произнёс Краснослав.

Англичанин сделал вид, что не слышит.

Вскоре официант появился с целой батареей различных бутылок на подносе. Бокалы принёс другой официант, откупорил третий. Шампанское открылось с оглушительным хлопком.

— Всю бутылку? — уточнил Кувалда.

— Всю, — подтвердил Джордж.

Глава 14

— Шато Лафитт, — официант с лёгким поклоном поставил очередную бутылку на стол.

Краснослав поднял на него мутный взгляд. В глазах троилось, но честь дворянина и славянорусса обязывала его с достоинством пройти испытание. Он осушил восемь бутылок шампанского различных марок, графин водки и три бутылки коньяка, и теперь чувствовал лёгкое опьянение. Если бы не плотный обед, то он бы, пожалуй, захмелел чуть сильнее.

— На-ливай, — скомандовал капитан Кувалда.

Англичанин буравил его злым взглядом, барабаня по столу тонкими длинными пальцами.

— Ну зыркай, шельма, — буркнул Краснослав перед тем, как опрокинуть в себя очередной бокал.

Кадык заходил вверх-вниз, из уголка рта побежала тонкая красная струйка самого дорогого вина. Второй бокал, третий. Бутылки едва хватило на четыре бокала, и, допив последний, Краснослав лихо швырнул его на дубовый паркет. Хрусталь взорвался фонтаном осколков, воин Империи икнул и расхохотался.

— В дрова, как у нас говорят, — констатировал аристократ с бакенбардами. — Сколько ещё осталось?

— Две красного и две белого, — ответил Джордж, пробежав глазами по строчкам меню.

Официант принёс новую бутылку.

— Шеваль Бланк, — объявил он.

— Джордж, прекрати, мы разоримся! — воскликнул дворянин.

Но англичанин только нахмурился, не собираясь уступать какому-то гимназисту, который к тому же набрался окончательно.

Кувалда потянулся за бутылкой, зубами извлёк пробку, приложился прямо из горла, притопывая ногой в такт какой-то лишь ему одному слышимой песне. Адский коктейль из всего выпитого ударил в голову, и Краснослав вспомнил родные берёзки и поля. Пьяный поток мыслей понёсся дальше, петляя бешеным зайцем, и мысль перетекла на рептилоидов, тысячелетиями уничтожавших родные берёзки.

Капитан скривился, щёку пробороздила горькая пьяная слеза. Он с размаху ударил кулаком по столу.

— Вот уж мы их… Душили-душили… Душили-душили… А они! — Краснослав взялся за другую бутылку.

Губы его дрожали, ужасные картины одна за другой всплывали в памяти, холодными когтями сжимая честное русское сердце.

— Твари зелёные… Всех поубивал бы… А я взял и поубивал! — забормотал герой Империи, снова прикладываясь к бутылке. Из бокалов он уже не пил, слишком медленно и неудобно, и по-пролетарски лакал прямо из горла.

Гости и персонал ресторана стали обеспокоенно переглядываться, зашептались между собой.

— До чертей зелёных допился парнишка, — разочарованно вздохнул бородатый купец, хлопнув себя по коленке. — Нельзя ж так-то.

— Бластер мне! Где мой бластер?! — Кувалда вскочил, бешено осмотрелся по сторонам, похлопал себя по поясу, но тут же грузно опустился обратно на стул. — Рептилии, суки… Украли…

— Джордж, в конце концов, это не по-джентльменски, — сказал вдруг дворянин, презрительно поджимая верхнюю губу. — Господа, предлагаю признать наше поражение. Нас ещё сегодня ждёт приём у княгини Морозовой.

Вид пьяного школьника всегда вызывает только два чувства: отвращение и жалость.

— Русские не сдаются! — проревел Кувалда, прежде чем англичанин успел что-либо ответить, и жадно присосался к горлышку «Романе-Конти».

— Нет, Ипполит Матвеевич, пари есть пари, — высокомерно произнёс англичанин. — Я не уступлю.

По залу пробежался недовольный гул, многие открыто выражали недовольство «поганым чаехлёбом» и «ослом-англичашкой», вполголоса укоряя такое упрямство. Конфликт постепенно переходил в статус международного.