Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
Шрифт:
– Я так и знал, - в моих словах прозвучала обречённость. – И я Львович. Совпадение?
– Что? О чём вы? – приговорённый выставил вперед сцепленные руки. – Я есть хочу и пить.
– Скажите: ваш отец родом из Весьегонска? – снимая наручники, спросил я.
– Я ничего не знаю! Отставьте меня в покое…
– Ну, я прошу вас, скажите. Ведь я вас где-то видел…
– Юрий, почему вы там так долго?! – голос Ольги Петровны прозвучал как гром среди ясного неба. – Идите же сюда быстрее…
Оставив приговорённого в полном покое, так как
«Отлично, - подумал я. – Наши интересы уже совпадают».
Поезд под перестук колёс, накручивая километры, набирал ход. В окне, словно в фильме с излишним натурализмом, сменялись кадры загородной жизни.
Ольга Петровна увлечённо сервировала столик. Пахло вкуснятиной. Отдельно на диване стоял приготовленный поднос с едой.
– Как он там? – спросила она.
– Нормально…
– Вот это отнесите ему.
Я взял поднос.
– А апельсиновый сок? – спросил я.
– Есть только гранатовый, - предложила она.
– Но в инструкции прописан «апельсиновый», - упирался я.
– Обойдётся!
Когда я снова вернулся, сервированный столик украшала пузатая бутылка коньяка.
– Сейчас выпьем на брудершафт за знакомство. Затем перейдём на «ты», - Ольга Петровна вся сияла. – И я разрешу за собой ухаживать.
– Я… - сказал я и запнулся. – Мне нельзя… у меня от алкоголя это… аллергия. Лёгкие сдавливает, словно в тиски. Я… я задыхаюсь.
– Кх-кх-кх… - громкая связь выдала кашель приговорённого. – Кх-кх-кх…
– Ну и что ты мне предлагаешь? – перейдя на «ты», Ольга Петровна повысила голос. – Пить в одиночку?!
Я в смущении пожал плечами.
– Кх-кх-кх, - его кашель послышался снова.
– Перед тем, как ехать в командировку Сергей Сергеевичу ты что говорил? На собеседование, а-а-а, вспомни? – убавляя звук громкой связи, Ольга Петровна смотрела на меня в упор. – Может ты ещё и девственник?
– Я… я попробую… м-м-м… выпить… и это… чуть-чуть… за знакомство, - сказал я и посмотрел на Ольгу Петровну глазами преданной собаки.
Она кокетливо дёрнула плечами, возможно, давая мне последний шанс, чтобы понравиться. Разлив коньяк по рюмкам я подсел к Ольге Петровне, потому что любое питьё на брудершафт имеет в виду не только дружеский поцелуй, но и дальнейшей разговор, который, я рассчитывал, потечёт в нужном мне русле.
После выпитой рюмки поцелуй получился не таким горьким, как казался вначале, возможно, горечь незаметно исчезла в его продолжительности. Лицо Ольги Петровны покрылось румянцем. Она опрокинулась на диван и потянула меня за собой, как тянут, например, стёганое одеяло, чтобы согреться.
– Я пить хочу. – Так как громкая связь была приглушена, приговорённый говорил слабым голосом.
– Дайте мне ещё сока.
– Лежи! – приказала майорша.
– Я так не могу, - сказал я и встал.
– Этот Певзнер начинает меня…
Лицо
Ольги Петровны выражало полное неудовольствие; моё - искреннее любопытство, замешенное на извечном вопросе: «Какой Певзнер начинает, этот или тот?» Хотя если закончить её предложение словом «напрягать», станет ясно, что это относится к двум Певзнерам, которые находились (пока) по разные стороны изменчивой судьбы.– Хорошо, - согласилась майорша. – Отнесите ему ещё сока. Потом ещё сока, потом ещё…
– Хорошо, хорошо, - согласился я и неожиданно для себя сухо кашлянул. – Кх-кх-кх…
Приговорённый стоял у двери и смотрел на меня с подозрением, возможно, предполагал, что сок разбавленный, потому что я, чтобы не ходить туда-сюда принёс сразу три стакана. Первый стакан он выпил залпом. А я глядел на его стриженую голову, полагая, что у него, как и меня, русые волосы.
– Скажите: сколько вам дали?
– спросил я.
– Вам-то какое дело?
– огрызнулся он. – Кх-кх-кх.
– Я хочу вам помочь, - настаивал я.
– Мне дали высшую меру наказания. Кх-кх-кх.
– Как?! Пожизненный срок!
– Нет. Кто-то настоял, и они заменили пожизненный срок смертной казнью.
– Кх-кх-кх. – Во рту запершило и я кашлянул.
– Как смертной казнью?!
– Так. Меня расстреляют или повесят, а-а-а, мне уже всё равно.
– Кх-кх-кх. Чёрт кашель… - прикрывая рот рукой, сказал я. – Ну что вы такого сделали?!
– Юрий, почему ты там так долго?! – Ольга Петровна, естественно, подслушивая, снова усилила громкую связь. – Иди же сюда быстрее…
Когда я вернулся, майорша закусывала; её глаза как-то неестественно блестели, возможно, она прикладывалась к рюмке без меня, впрочем, меня это только подхлестнуло к действию, и я спросил:
– За что приговорили Певзнера?
– Был такой французский писатель Андре Бретон, - Ольга Петровна жестом предложила мне сесть.
Проглатывая каждое её слово, я сел напротив.
– Так вот все свои сны он затем переносил на бумагу, получалась такая интересная бредятина. Вот ты сейчас находишься во сне, и чем быстрее ты вернёшься сюда, в реальность, тем будет лучше для тебя. Потом какое тебе дело до того Певзнера?
– Но я тоже Певзнер! Юрий Львович, как и он…
– И что?!
– Могу я знать, за что его собираются расстрелять. Может он мой родственник! У нас же запрещено расстреливать. Ведь так?
– А кто тебе сказал, что его собираются расстрелять, а-а-а?
– Я это… случайно узнал…
– Запомни! Нет никакого расстрела. Понял? Лучше вспомни нашу задачу. Тем более ты давал подписку о неразглашении. Завтра мы его привезем в назначенное место и передадим другим сопровождающим. Ты получишь старшего лейтенанта, а я - подполковника. Ты знаешь, я некогда не была под… подполковником. А мне так хочется быть под… ним… ха-ха… вернее над ним. А-а-а, ты сам всё понимаешь. Так что давай разливай за тобою тост. Ведь ты же обещал за мной ухаживать.
– Я не буду больше пить.