Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
Шрифт:
– Значит брезгуешь? Женщина к нему с чувством а он… Зря ты так со мной лейтенант. Ой, зря. Всё, я принимаю душ и ложусь, а ты можешь идти подтирать сопли тому Певзнеру. Стой! М-м-м, нет! Я тебе запрещаю, я приказываю больше к нему ни ногой. Я сама, если понадобится, его обслужу. Ты понял меня, Певзнер?!
– Да.
– Не слышу?!
– Так точно, товарищ майор!
– Вот так хорошо. Теперь принеси мои вещи и приготовь постель. Да и убери со стола.
«В её сумке должен лежать приговор», - крутилось у меня в голове.
– Много света.
– Майорша раздавала команды налево и направо.
– Опусти защитный экран.
«А
Я выкатил её чемоданчик и, демонстрируя полное равнодушие, отправился в соседнее купе за спальными принадлежностями, которые были (мне везло) заранее для нас приготовлены. Чтобы успеть покопаться в её вещах, мне пришлось пороть горячку. Тюк с постелью не слушался рук, и всё время пока я суетился, выпадал под ноги, но его величество случай был сейчас со мной заодно. Пока она резвилась в ванной, я потрошил её чемоданчик. На мытьё крупных фигур, а Ольга Петровна была действительно крупна, всегда требуется дополнительное время, так необходимое мне, чтобы найти папку с документами. Впрочем, я сделал это быстро. Нужный документ лежал сверху и я шёпотом, словно заговорщик выудил из него убийственные для приговорённого строчки:
– Закрытое заседание… Согласно УК РФ часть II глава 29 статья 278 Насильственный захват власти… Приговорить Певзнера Юрия Львовича к высшей мере наказания расстрелу…
– Юра, я забыла полотенце! – крикнула майорша, плескаясь, как тюлень, невидящий полгода воды. – Ой, вода пошла холодная.
– Иди в жопу… - прошептал я вполне удовлетворённый тем, что копаться в чемоданчике мог уже официально. – Сейчас!
Возможно, Ольга Петровна хотела произвести на меня впечатление, выйдя из ванной в лёгком пеньюаре или без него, используя другой легкомысленный аксессуар, например галстук-бабочку. Но я вовремя опустил защитный экран. Заставив её сесть на любимого конька.
– Почему так темно?! – возмутилась она.
– Вы же сами сказали: затемнить окно, - как мог, защищался я.
– Я думала, ты это сделаешь позже…
– Приказ начальства закон для подчинённого!
– отчеканил я и шмыгнул в ванную комнату.
Контрастный душ лучшее средство собраться с мыслями, потому что приговорённый не давал мне покоя.
«Что он мог захватить? – думал я.
– Этот невзрачный человек. Власть! Так она у нас расписана на века. Если он кому-то стал неугоден, можно подобрать другую статью. На придурка он не похож. Тем более, зачем этот процесс: этапирование, расстрел? Может быть, у него был свой план по замене авторитарного режима на демократическую власть, которая так нужна нашему народу. Нужно связаться с правозащитниками. Но как? Мобильная связь отсутствует, потому что нет телефона. Я должен ему помочь».
Промокнув капельки воды казённым полотенцем, я надел пижаму и как мышка-норушка юркнул в свою постель.
– Юра, ты слышишь шуршание? – спросила Ольга Петровна. – Это мыши. Я их боюсь. Иди сюда.
Я держал паузу, но как назло запершило в горле.
– Кх-кх-кх…
– Ты идёшь?!
– Товарищ майор, я сплю.
– Ладно, сучёнок, спи. Только не проспи…
Я наконец погрузился в сон. Монотонный стук колёс уносил с собой встречный поезд, случайно встретившийся в пути. А наш, потерявшийся в пространстве состав, словно остановился и сделался «спальным». Сколько прошло времени не знаю, потому что сны, в которых есть хоть какие-то действия, я видел редко. Я очнулся от смеха, который, по всей видимости (хотя
было темно), вылетал из устройства громкой связи.– Ха-ха-ха. Укуси меня. Да ни суда… А-а-а…
Послышалась возня, томные вздохи, чмоканье похожие на поцелуй, чей-то стон. Всё мигом стихло, словно кто-то по просьбе трудящихся выключил эту эротичную радиопостановку. Глаза привыкли к темноте, и я мог сделать естественный вывод: майорши в постели не было, следовательно, она находилась в комнате приговорённого.
«Хотела его обслужить. Вот и обслужила. Сучка».
Я боялся, что пытка звуком продолжится, но наступившая тишина позволила мне снова провалиться в сон. Я проснулся от подлого удара ниже пояса. Свернувшись от боли калачиком, я хлопал глазами, пытаясь сфокусировать расплывающиеся предметы в свете дежурного освещения.
– У-у-у, - застонал я. – Что разве станция?
– Вставай! – цыкнула Ольга Петровна. – Какая-то сволочь сообщила правозащитникам о нашем прибытии. Так что на станцию назначения, нельзя! Быстро собираемся.
– Но как вы узнали? – спросил я, радуясь этой маленькой победе.
– Мне позвонили, – одарив меня подозрительным взглядом, изрекла Ольга Петровна.
– Так что не вздумай что-нибудь отчубучить. У меня всё под контролем.
– Я?!
– Ты!
– Ну, Ольга Петровна… Оля…
– Давай, Юрий Певзнер, быстрей. Поезд стоит пять минут.
Из-за помятого вида наша троица походила на распоясанных туристов, которых за пьяный дебош выгнали с насиженного места. Следуя друг за другом: впереди майорша со своим недовольством, затем приговорённый с её чемоданчиком и я, как самый бедный родственник, - мы обменивались обрывками междометий, словно искали на бытовом уровне без вины виноватого.
«Если кто-то сообщил правозащитникам, - размышлял я. – Значит, и я смогу позвонить. Интересно, где спрятан её мобильник?»
Выйти из вагона оказалось непросто, и мы суетились в тамбуре, потому что утренний туман, доходивший до подножки, закрывал видимость. Верхушки крон, походившие на зелёную волну, обрывались за горизонтом. Внизу, по всей видимости, нас ожидала пропасть.
– Певзнер, вперёд! – приказала Ольга Петровна.
– Есть, - согласился я и чтобы как-то сориентироваться бросил в туман свою сумку.
Услышав шорох гравия, я, как пловец, погружающийся в бассейн, стал погружаться в туман.
«Певзнеру нужно бежать», - впервые подумал я.
– Спускайтесь!
Придерживая Ольгу Петровну за ягодицы, я помог ей сойти.
– Эй, Певзнер, давай быстрее! – приказала майорша.
– Возьмите чемоданчик, - попросил приговорённый.
Словно зная маршрут, Ольга Петровна шла впереди.
– Вам нужно бежать, - сказал я.
– Нет, - ответил он.
– Вы должны закончить начатое дело, - настаивал я.
– Не хочу, - ответил он.
– Ну, вас расстреляют. Вы это понимаете? – спросил я.
– Как же вы? – спросил он.
– Мне ничего не будет. Она главная ей и отвечать, - сказал я.
– Что бежать прямо сейчас? – спросил он.
– Конечно, - сказал я.
– Певзнер! – крикнула Ольга Петровна.
– Что?! – ответили мы одновременно.
– Ко мне!
Мы вышли на дорогу. На обочине стоял автомобиль с включённой аварийной сигнализацией. Всё делалось для того, чтобы привести приговор в исполнение.
– В машину! – приказала она.
– Я поведу? – спросил я, пристраивая вещи в багажник.