Кузнечик сын кузнеца (рассказы)

– Дедушка, вы дома?!

Дед открыл глаза и от яркого света прищурился.

– Кто там ещё?

– Это я, внучка ваша Светлана.

– Сейчас… сейчас… уже иду…

На улице было белым-бело. Зима вступала в свои права без раскачки, выставляя напоказ свои главные аргументы: пушистый снег и пронизывающий морозец, от которого, прежде всего, страдали ноги. Дед распахнул дверь. На пороге стояли мужчина и женщина, к которой жалась маленькая девочка.

– Здравствуй, дедушка, - поздоровалась женщина.

Дед в ответ кивнул.

– Вот, внучка… м-м-м… ваша… замёрзла. Можно мы оставим её у вас… до завтра… до утра?

– Извините, - сказал дед. – Я завтра ухожу… потом мне нужно собраться. Извините, никак… не могу…

– Куда же вы пойдёте? – спросил мужчина, показывая рукой на дорогу, где стоял их чёрный внедорожник. – Дорогу замело… снега по колено… холодно.

Дед молчал.

– Обогреватель салона сломался, - виновато добавил мужчина.
– Мы-то как-нибудь доехали бы, а вот дочь замёрзла. Заболеть может.

– Иван Иванович, вы же всегда нас выручали, - напомнила женщина.

Ни кому не отказывал дед, правда. Может быть, поэтому к нему и тянулись люди, благодарили за добрые дела: кто с подарками возвращался, кто с угощениями, - наполнялся дедов дом родственными отношениями.

– Хорошо, - согласился дед. – Оставляйте. Только утром как штык. Не опаздывать!

– Не волнуйтесь, приедем, - сказал мужчина.

– Может, горячего чаю? – предложил дед.

– Нет, нет, - сказала женщина. – Мы спешим.

«Вот так всегда, - подумал дед. – Люди торопятся, чтобы жить. А мне нужно поторапливаться по другому поводу».

Дед протянул девочке руку.

– Пойдём в дом. Сейчас печь затопим. Мёд с чаем будем пить. Ты какие пирожки любишь с капустой или с вареньем?

– Я не знаю, - сказала девочка.

– Вот тебе раз… не знает, - сказал дед. – Ладно, разберёмся.

Они прошли в дом. Перед тем как раздеться девочка осмотрелась. То ли незнакомая обстановка её смущала, то ли она хотела понять, как в этой обстановке себя вести: что можно делать, а что нельзя. Не подавая виду, дед принялся собирать на стол.

– Тебя сколько лет? – спросил дед.

– Восемь, - снимая куртку, сказала девочка.

– Э-э-э, сапожки не снимай, - попросил дед. – Учишься?

– Учусь в спецшколе с математическим уклоном. А ещё: занимаюсь музыкой и танцами.
– Девочка говорила так, чтобы дед мог ей гордиться. – А на следующий год папа запишет меня в бассейн.

– Ах, ты, моя золотая, - дед улыбнулся. – Давай чай пить.

– Вы зовите меня Света. Светлана, как-то длинно и важно. Правда? – девочка потихоньку привыкала.
– А я вас буду звать Иван Иваныч.

– Хорошо, Света, - согласился дед.

– Иван Иваныч, а зачем здесь столько валенок?

– Для родственников. Много их у меня.

– У вас как в музее, - утверждала она.

Затем они пили чай. Девочка задавала вопросы, а дед отвечал.

– Это ваш папа?

– Нет. Генералиссимус Суворов.

– А это что?

– Станок, который валенки валяет.

– А для детей есть валенки?

– М-м-м, я как-то не подумал.

– А это Пушкин?

– Да.

– А чья это сабля?

– Моя?

– А пистолет чей?

– Мушкет. Тоже мой.

– Иван Иваныч, а сколько вам лет?

Дед, чуть приподняв плечи, подумал.

«Завтра точную дату скажут».

Весь день звучал её звонкий голос. По всей видимости, нравилось ей в дедовом доме; увидит непорядок, тут же к деду.

– Иван Иваныч, мне нужна тряпка. Там пыль.

Дед поторапливался, а она ему в след.

– И веник дайте. Здесь мусор.

Так они ходили целый день друг за другом, пока не стемнело.

– Иван Иваныч, темно. Зажгите вот это, - просила девочка.

– Канделябр зажечь? Сейчас.
– Нравилась деду эта суета.
– Ты спать-то, где будешь?

– Вот здесь, где много подушек.

– Хорошо, а я рядом на диване лягу, как старый пёс буду тебя охранять.

– Иван Иванович, а сказку вы мне расскажите?

– Сказку… даже не знаю, как рассказать-то, какую…

– Мама всегда мне сказки рассказывает. Я без сказки не усну.

За окном, встречаясь с постоянной стихией дующего ветра, снег равномерно разносился по земле, покрывая её пушистым, бескрайним одеялом. Приподнявшись, дед посмотрел на кровать, где под одеялом лежала девочка.

– Слава богу, уснула.

Вновь заиграла музыка.

– Иван Иваныч, вы слышите музыку? – спросила девочка. – Это Чайковский.

– Что?! – испугался дед. – Какой Чайковский?

– Чайковский… великий русский композитор… я в школе его слушала.

«Как же так? Это ведь моя музыка. Света не может, не должна, не имеет право её слышать. Зачем я её оставил здесь?»

– Иван Иваныч, ну, расскажите сказку, - напомнила о себе девочка. – Пожалуйста.

– Не знаю я сказок, Света, забыл все, - дед тяжело вздохнул. – А вот одну историю хорошо помню. Слушай. Давно это было. Враги напали на нашу землю, страшные, в железе все, с рогами на голове.

– Так они не люди были? – спросила девочка.

– Да, внучка, правильно говоришь: нел юди они. Зверьё и то ласковее бывает. Захотели они наш народ поработить, а землю всю разграбить, чтоб исчез с этой святой земли дух русский.

– А много их было? – спросила девочка.

– Очень много. Лезли они, как насекомые, а мы защищались. Зима стаяла тогда лютая, снегу навалило видимо-невидимо. Вызывает меня командир и говорит: «Вагон с теплыми вещами в снегу на подходе застрял, нельзя, чтобы враги его захватили. Сможешь поджечь?» Смогу, говорю. А он мне в ответ: «Действуй». Быстро я добрался до того вагона, открыл, а там валенки. Нельзя мне их жечь, валенки для меня - святое. А тут как назло враги окружают. Я в них стреляю, они в меня…

– Иван Иваныч, а как это… святое? – спросила девочка.

– Когда холодно, лучше валенок нет, - сказал дед. – Потом я их всю жизнь валяю, поэтому они для меня святые.

– Я знаю, как эта история закончилась, - в голосе девочки звучала некоторая обида.

– Ну-ка, скажи: как… - удивился дед.

– Из лесу вышли большие медведи. Враги увидели их, испугались и убежали. Мне мама эту сказку много раз рассказывала.

– Да. Да… - согласился дед, так, кажется, и было.

– Иван Иваныч, – девочка сделала паузу, словно решалась, спрашивать или нет.
– Я тоже хочу валенки.