Кузницы Марса. Трилогия

Первыми вышли Танна и Чёрные Храмовники, они направились к покрытым грязью стенам и взяли под прицел единственный другой выход – обрамлённый мутными растущими кристаллами вход в пещеру. Затем вышли кадианцы, следуя за своим полковником и крепко прижимая приклады ружей к плечам.

– Вы по-прежнему считаете это место лучше, господин Сюркуф? – спросил Котов, позволив себе на мгновение насладиться видом вольного торговца, прижавшего ко рту и носу стёганый платок.

– Ну нас не атакуют кровожадные механические охотники, поэтому скажу, что здесь лучше, чем в универсальном трансляторе.

Котов вышел из фуникулёра и почти сразу же его хронометр начал вести себя странно, цифры ускорялись, изменялись в обратном направлении и крайне неохотно синхронизировались с имплантированными органами. Эффект вызвал дезориентацию и он споткнулся. Скитарии удержали своего господина в вертикальном положении.

– Архимагос? – спросил один, которого судя по ноосферным меткам звали Карна. – Что-то случилось?

Котов отключил хронометр и восстановил равновесие благодаря выбросу внутренних слабительных средств. Неприятное ощущение прошло, и он кивнул своим защитникам:

– Я в порядке, – сказал он.

Сюркуф последовал за ним на платформу, магос Павелька держалась за его руку. Вольный торговец едва не упал, когда Павельку охватило то же самое тошнотворное чувство механической дезориентации, которое едва не свалило архимагоса.

– Выключите хронометр, – посоветовал Котов, хотя учитывая прегрешения Павельки, он был склонен позволить ей страдать.

Сколь неприятными не были эффекты пещеры для Котова и Павельки, они оказались ничем в сравнении с реакцией эльдарской ведьмы. Бьеланна закричала и упала на колени, едва шагнула из вагона. Её кожа, которая даже на взгляд марсианского жреца казалась противоестественно бледной, стала пепельной. Лицо омрачило горе, даже сильнее, чем когда её пронзительный вопль в вагоне едва не оглушил их всех. Черты лица исказились, словно невидимые пальцы одновременно потянули в разные стороны каждую мышцу. Слёзы потекли по лицу.

– Я же говорила тебе… – произнесла она. – Здесь вся боль этого мира. Вот оно, вот оно – место, где раскалывается время. Вот где начинается и заканчивается распад каждой нити. Изъян, разрывающий ткань на куски…

Её слова не имели никакого смысла для Котова, и он отвернулся.

– Ты привёл нас сюда, – выплюнула Бьеланна. – Твоя глупость, монкей!

Карна зарычал, обнажив стальные зубы, но Бьеланна проигнорировала его. Остальные эльдары помогли ей подняться, но она не обратила на них внимания и направилась к Котову, как ассасин, увидевший беспомощную жертву.

Скитарии подняли оружие, но Бьеланна отшвырнула их в сторону широким жестом ладоней. Они врезались в стены пещеры, и узорчатая изморось покрыла доспехи воинов Механикус, когда она удерживала их в трёх метрах над платформой.

– Что ты здесь сделал? – спросила Бьеланна, в глазах ясновидицы появилось отстранённое и растерянное выражение, словно ей приходилось каждое слово заставлять прорываться в реальность. Котову показалось, что на самом деле она обращалась не к нему, а какой-то невидимой стихийной силе.

– Само время разрушается здесь, – прорыдала Бьеланна. – Будущее расплетается и прошлое переписывается! Всё потенциальное будущее украдено… Нет! Не может быть… Бесконечные зеркала отражаются сами в себе снова и снова и снова… О, ты пришёл сюда с такими мечтами… Время и память свернулись в ненависти… Пойманные здесь… Мы не можем убежать, мы не можем скользить… О, милость Иши… Боль. Никакого движения, никакого смещения времени…

Кожа Бьеланны замерцала внутренним сиянием, глаза вспыхнули от гнева. Руки превратились в кулаки молний, но усилием воли она разогнула пальцы и потрескивающие психические энергии рассеялись. Она выпустила дрожащее дыхание, которое заметно понизило температуру в пещере.

Оба скитария упали на железную платформу. Они мгновенно вскочили на ноги, и их оружие загудело в убийственных циклах.

– Остановитесь, – приказал Котов, и добавил властный бинарный код. Неохотно – очень неохотно – скитарии повиновались, но остались между ним и Бьеланной.

– Что бы ты там не видела или чувствовала – это сделал не я, – произнёс Котов. – Это – Телок. Прибереги свой гнев для него.

И с этим он отвернулся и направился к выходу со станции, где осторожно осматривались кадианцы. Пассивный ауспик Котова – единственное, что он позволил себе активировать после нападения тиндалосов – регистрировал мощные энергии за пределами пещеры.

Он миновал кадианцев и вошёл в длинный и круглый туннель, пол которого был выложен металлическими плитами. Стены казались слегка волнистыми и похожими на остекленевший камень. Результат работы мелта-резаков. Повсюду виднелись обрывки сгнившей ткани и кучки пыли, словно из опустевших мешков с песком. Мерцающий бело-зелёный свет манил и когда он приблизился, то почувствовал сильный актинический привкус работающих машин.

Туннель выводил на заваленный мелкими камнями выступ, с которого открывался вид на огромное подземное ущелье. Отвесные утёсы вздымались до усеянного спиральными наростами потолка пещеры, с которого капал зловонный мелкий дождь. Ржавые железные сферы и колоссальные балки поддерживали сеть таинственного оборудования, служившего источником бело-зелёного света.

Изумлённый Танна и его воины стояли на краю непостижимой бездны посреди переплетённых заржавевших металлических ограждений. Хронометр Котова опять заработал, и мучительная механическая тошнота поднялась в инфотоке. Он снова отключил хронометр. Тот снова активировался мгновение спустя, прокручиваясь то вперёд, то назад во временных циклах.

– Танна, что…

И затем Котов увидел город.

Он раскинулся на противоположной стороне огромной пещеры, подобно ржавой грибковой колонии и представлял собой отвратительный муравейник омерзительных лачуг из железа, грязи и экскрементов. Окутанные, словно паутиной, извилистой сетью подвесных мостов постройки цеплялись за вертикальные стены пропасти.

Город был явно древнего происхождения и казался нелепым синтезом растущей органики и технологии. Некоторые участки выглядели созданными из пронизанных туннелями загустевших секреций, напоминая логова роющих зверей, в то время как другие были собраны из склёпанных листов найденного металла. Сгорбленные тени двигались между неровными дырами в стенах, из чего можно было сделать вывод, что город вовсе не являлся заброшенным, а был занят какими-то отвратительными опустившимися паразитами. Котов преодолел неприятные ощущения и под скрип зернистых осколков разбитого кристалла нетвёрдой походкой направился к остаткам искусной металлической ограды.

– Что Телок сделал здесь? – спросил Танна и наклонился, подняв с пола мантию, которая больше напоминала рваную мешковину. – Что живёт в этом городе?

Танна протянул мантию Котову. Тот взял её и повернул в пальцах манипулятора. Материал был древним и распадался при прикосновении. Он вспомнил, что видел подобные обрывки в туннеле, ведущем к конечной станции фуникулёра.

– Не знаю, – ответил Котов, – но это выглядит слишком уж знакомым… я уже встречал такие остатки.

Танна кивнул и сказал: