Квадробер в законе

Кот усмехнулся, обнажив неожиданно острые зубы:

— Не только для этого. Есть дельце на Петроградской. Некий Витя Косой задолжал нам прилично. А еще, говорят, он балуется продажей паленых магических артефактов.

— И что, хотите, чтобы я напомнил ему о долге? — я потянулся, разминая плечи. — Может, отправить открытку? «Дорогой Витя, верни деньги, а то откусим голову. С любовью, Невские коты».

— Остроумно, — Кот достал из ящика стола конверт. — Но я предпочитаю более... прямолинейные методы. Найди его, объясни ситуацию. Если будет артачиться — устрой показательное выступление. Только, прошу, без этих твоих фокусов с развешиванием кишок на фонарях.

— Эй, это было всего один раз! — возмутился я. — И вообще, тот парень сам напросился. Кто ж знал, что у него аллергия на когти?

Петроградская сторона встретила меня промозглым ветром с Невы и редкими прохожими, спешащими укрыться от надвигающегося дождя. Старинные дома с лепниной и эркерами молчаливо взирали на улицы, хранящие множество темных секретов.

На углу Большого проспекта и Введенской, возле старого доходного дома с горгульями на фасаде, я заметил знакомый красный «Дукатти». Алина стояла, прислонившись к мотоциклу, словно сошедшая с обложки модного журнала для ведьм-байкерш. Кожаные штаны подчеркивали стройные ноги, короткая куртка открывала полоску гладкого живота. Рыжие волосы в свете фонарей казались языками пламени.

— Привет, пушистик, — она улыбнулась, и мое сердце опять замерло. — Решил поохотиться на моей территории?

— Твоей? — я приподнял бровь, вспоминая предупреждение Хмыря. — Не знал, что дочь Огненного Феликса считает эти трущобы своими.

Ее улыбка стала острее:

— О, так ты в курсе? И не боишься?

— Я кот, милая. У меня девять жизней.

Из темной арки вдруг вывалилась компания крепких ребят. Впереди шел сам Витя Косой — невысокий мужчина лет сорока с кривым шрамом через все лицо и действительно косящим левым глазом. Я его помнил из прошлой жизни. За ним следовали четверо громил с битами и кастетами.

— Ба, кого я вижу! — осклабился Витя. — Кошачий выкормыш и папина принцесска! Пацаны, похоже, сегодня будет весело!

Первый громила, лысый амбал в кожаной куртке, двинулся на меня с битой.

— Знаешь, что общего между битой и твоим черепом? — спросил я, уклоняясь от удара. — Сейчас оба треснут!

Трансформировав руку в когтистую лапу, я располосовал его горло. Кровь брызнула фонтаном, заливая асфальт.

— Упс, — притворно расстроился я, глядя, как он падает. — Кажется, я испортил твою куртку. И немного трахею.

Второй бандит, размахивая кастетом, попытался зайти сбоку:

— Ах ты, тварь...

— Не люблю, когда меня называют тварью, — я молниеносно обернулся леопардом и впился зубами ему в лицо. — Я же не называю тебя «безликой массой»? Хотя теперь это довольно точное описание.

Алина тем временем танцевала свой смертельный танец с третьим громилой. Её руки были окутаны алым пламенем, а глаза светились, как угли.

— Эй, красавчик, — промурлыкала она, уворачиваясь от удара. — Хочешь узнать, как пахнет жареное мясо?

Прежде чем бандит успел ответить, огненная волна охватила его с головы до ног. Его крики быстро стихли, оставив после себя лишь почерневший силуэт на асфальте.

— Немного передержала, — хихикнула Алина. — Мама всегда говорила, что я не умею готовить.

Витя Косой, видя, как его люди превращаются в корм для воронья и барбекю, достал пистолет. Последний его охранник трясущимися руками пытался зарядить обрез.

— Стоять! — взвизгнул Витя. — Или я...

Я метнулся к последнему охраннику, на лету превращаясь в леопарда. Парень успел выстрелить, но промахнулся. Я же не промахнулся, вцепившись ему в горло.

— Знаешь, что самое обидное в твоей смерти? — спросил я, вернувшись в человеческий облик и вытирая кровь с подбородка. — То, что никто даже не запомнит твоего имени. Ты просто «четвертый труп слева».

Витя остался один, его пистолет дрожал в трясущейся руке.

— П-послушайте, может договоримся? — пролепетал он. — Я все верну, клянусь!

— О, теперь ты хочешь поговорить? — я приблизился к нему, улыбаясь окровавленным ртом. — Какая потрясающая смена настроения. Прямо как у моей бывшей. Кстати, она тоже плохо кончила... зацепилась за мои когти.

Алина окружила Витю огненным кольцом:

— Я бы на твоем месте послушала котика. Он сегодня добрый. Пока что.

После короткой, но продуктивной беседы, включавшей пару сломанных пальцев и легкие ожоги, Витя отдал нам все: деньги, магические амулеты и целый арсенал зачарованного оружия.

— Знаешь, — сказала Алина, присев на труп лысого громилы, — для кошачьего выкормыша ты довольно элегантно управляешься с убийствами.

— А ты неплохо жаришь бандитов для папиной дочки, — я подмигнул, разглядывая странный пистолет, похожий на помесь «Макарова» с китайской зажигалкой.

Она рассмеялась, и в ее смехе слышался треск пламени:

— Значит, ты знаешь, кто я, и все равно флиртуешь?

— Что я могу сказать? Меня всегда тянуло к опасным рыжим бестиям.

Витя, связанный и прислоненный к стене, простонал:

— Может, вы уже убьете меня? Это предпочтительнее, чем слушать ваши заигрывания.

— Заткнись, четвертый труп справа, — бросила Алина и повернулась ко мне: — Так что теперь, котик? Я опасная дочь твоего врага, ты — наглый выскочка из банды Кота. Будем драться?

Я притянул ее к себе, чувствуя запах огня и жасмина:

— Есть идеи получше. Например...

Губы девушки оказались такими же горячими, как и её магия. Где-то вдалеке выли сирены, в воздухе пахло кровью и горелым мясом, а у наших ног валялись четыре трупа.

Романтика, чтоб ее.

Сразу после стычки мы отправились в местный притон, чтобы оценить полученные артефакты.

Бар «Пьяный Василиск» притаился в подвале старинного доходного дома на Гороховой улице, между букинистическим магазином и лавкой старьевщика. Обшарпанная вывеска с облезлой ящерицей едва держалась на проржавевших болтах, а растрескавшиеся ступени, ведущие вниз, поскрипывали под ногами, словно жалуясь на тяжелую жизнь.

Я галантно подал руку Алине. В тусклом свете фонаря ее рыжие волосы казались живым пламенем, а кожаная куртка, забрызганная кровью наших недавних «собеседников», придавала ей вид особенно опасной бестии.

— Знаешь, — протянул я, придерживая девушку за талию на особенно коварной ступеньке, — когда я представлял наше первое свидание, в планах было поменьше трупов и больше свечей. Хотя, учитывая твои таланты, любая свеча в твоих руках становится напалмом.

Алина обернулась, изумрудные глаза озорно блеснули: