Кыся в Америке (Кыся - 3)

– Конечно, Люсенька, конечно, лапочка...
– и, обняв Люсю за плечи, сказал Чиверу по-английски: - А это Люся. Женщина, к которой я очень нежно отношусь и очень высоко ценю ее отношение ко мне.

Люся потрясенно посмотрела на Мастера. Наверное, она тоже никогда не слышала от Мастера таких слов и таких интонаций.

Чивер встал и поклонился Люсе.

– Посиди с нами, - попросил ее Мастер.
– Я тебе твоего любимого "Кампари" со льдом сделаю...

– Что вы, что вы, Александр Иванович!..
– застеснялась Люся.
– У нас там с Шефом еще столько работы... Спасибо, спасибо большое!

И я понял, что сейчас Люся благодарит Мастера не за приглашение посидеть с ним и Чивером, а совсем-совсем за другое.

Может быть, действительно, время от времени Людям необходимо ощутить близкую возможность Небытия, хоть одним глазом заглянуть в ту Черную Пучину, из которой не бывает возврата, для того, чтобы потом хоть чуточку изменить отношение к оставшейся тебе Жизни?..

– Кушай, Мартынчик, кушай, - погладила меня Люся и вышла из каюты.

Я не стал выдрючиваться и кочевряжиться перед посторонним Человеком и тут же набросился на жратву, краем уха прислушиваясь к тому, о чем говорили Чивер и Мастер.

– Так у вас действительно ничего не произошло на подходе? спросил Чивер, прихлебывая из стакана.

– Ничего, - твердо ответил Мастер.

– А у нас тут - прямо цирк "Барнума и Бейли"! Из Монреаля, из Оттавы звонят - тревога!!! Русский "Академик Абрам Ф. Иоффе" сейчас врежется в утопленный айсберг!.. Поднять все спасательные службы! Для работы в открытом океане военные пригнали специальные вертолеты... Все гадают - что могло произойти?!.. Только два варианта: или отказал эхолот, или, извините, Мастер, Капитан - полный болван. Запросили регистр Ллойда - кто капитан на "Академике Иоффе"? Называют вашу фамилию, Мастер. Все немного успокоились - вас знают. Но информация-то поступила из Германии!.. А вы молчите...

– Какая-то дурацкая ошибка, - смеется Мастер.
– Будьте здоровы, мистер Чивер!

Раздается стук в дверь каюты. Мастер неторопливо допивает свой "Джек Дэниельс" и открывает дверь. На пороге стоит Второй помощник с полиэтиленовым пакетом в руке.

– Разрешите войти, Александр Иванович?

– Входи, входи, - Мастер переходит на русский язык.
– Чего вы там чухались?!.. Он мне уже все мозги проеб - что произошло, да как произошло. Полчаса отбиваюсь, как лев...

– Да матрешки эти сраные куда-то задевались. Искали всем скопом.

– Что вы там ему приготовили?

– Как обычно - пузырь "Московской", две хохломские ложки и эту гребаную матрешку.

Мастер берет у Второго помощника полиэтиленовый пакет и спрашивает сквозь зубы:

– Ничего оригинальнее не придумали? Опять ложки-матрешки?!..

– Традиция...
– разводит руками Второй помощник.
– Разрешите идти?

– Иди. И чтоб к отходу все было в порядке! Нашли в чем дело?

– Нашли. Там наши спецы сейчас на мостике как раз колдуют.

– Глаза бы мои вас не видели, колдуны херовы! Иди.

Мастер с улыбкой протягивает пакет Чиверу:

– Маленький русский презент в благодарность за сотрудничество.

Чивер берет пакет, заглядывает в него и говорит Мастеру:

– Уйду на пенсию - открою лавку русских деревянных ложек и матрешек. И умру богатым человеком. Спасибо, Мастер.

Мастер накидывает теплую куртку на плечи, и мы идем провожать мистера Чивера к трапу. Уже прощаясь, мистер Чивер смотрит на меня и говорит Мастеру:

– Котика своего на берег не отпускайте. Тут у нас крысы величиной с поросенка. Сотни тысяч!.. Вчера на моих глазах двух собак разорвали. Штук пятьдесят сразу накидываются и...

Мне на мгновение становится худо. Я и так-то не перевариваю этих тварей, а тут - величиной с поросенка!..

Итак, как говорила Мюнхенская Кошка Циля, в Сент-Джонсе я пролетел, как фанера над Парижем. А Водила в таких случаях успокоительно бормотал: "Ничего... Еще не вечер". И был прав. Впереди - Нью-Йорк. Тоже, говорят, в смысле Кошек не последний город в мире...

Оказалось, что у большого острова с Собачьим названием Ньюфаундленд есть собственный небольшой полуостров, называющийся Авалон.

И вот на этом-то Авалоне и находится порт СентДжонс с этими жуткими поросячьими Крысами, из-за которых я проторчал на судне все десять часов нашей стоянки в Сент-Джонсе!

А место в Атлантическом океане, где на подходе к Сент-Джонсу с нами произошел тот самый, как сказал бы Шура, "халеймес - он же кадохес" с подводным айсбергом-убийцей, называется уже не "Океан", а район "Большой Ньюфаундлендской банки".

Это мне Мастер все показал на карте, когда мы наконец остались с ним в каюте с глазу на глаз.

– Я не буду тебе полоскать мозги, Мартын, всякими техническими подробностями - они тебе совершенно не нужны. Скажу только, что один очень важный электронный прибор, который должен определять глубину под судном и предупреждать о возможных подводных препятствиях, отказал. И если бы не ты...

– Как это "отказал"?
– не понял я.

– А черт его знает как! Электроника... А в электронике, как говорится, существует всего два вида неисправностей отсутствие контакта, когда он необходим, или наличие контакта, когда он совершенно не нужен. Так вот, повторяю, если бы не ты...

– Нет, нет, Мастер!
– запротестовал я.
– Если бы не вы...

– Мартын! Не превращай нормальные мужские посиделки в слюнтяйское заседание "Общества взаимного восхищения". Нам с тобой это ни к чему.

– Хорошо, - согласился я.
– Ответьте мне только на один вопрос: почему вы не сказали мистеру Чиверу, что произошло с нами в действительности?

– Потому что судно, на котором может произойти такое ЧеПэ... ЧеПэ - это...

– Чрезвычайное происшествие, - подсказал я ему.

– Черт тебя побери, Мартын! Откуда ты это знаешь?

– Не помню. Кто-то объяснял. Не то Шура, не то Водила. Продолжайте, Мастер. Я хочу до конца понять ситуацию.

Мастер закурил свой "Данхилл", ладонью отогнал от меня дым и начал все сначала:

– Потому что судно, на котором может произойти такое ЧеПэ, по вине Капитана или нет (это уже никого не колышет), всегда вызывает подозрение. А стоит ли в дальнейшем иметь с ним дело? И контракт с тобой не продлевают. А заключают его с другим российским судном, по тем же демпинговым ценам.