Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце
Шрифт:
«Иди к черту!»
С силой захлопываю ноутбук. Часто дышу, будто у меня приступ астмы. Смотрю перед собой, но ничего не различаю.
В сознании сквозняк, перед глазами пелена, а в груди зияет дыра.
Воскресенский…
Не могу поверить. Женя блефует? Возможно, выяснил, кто мой адвокат - и решил оклеветать его.
В противном случае действия Кости лишены логики. Если он вел дело моего мужа и отсудил кафе, то зачем согласился помогать мне?
– Бред! – с трудом выбиваю из груди.
Но хочу убедиться лично.
Глава 34
Совершенно
Предатель? Но мне казалось, что я узнала его с другой стороны. И наша ночь… Неужели все было ложью? Четко спланированной акцией, чтобы… Чтобы что? Ради чего он держал меня рядом, прятал с дочками за городом, приручал? Зачем?
Прокручиваю все возможные варианты в голове, но не вижу логики. Тонкие нити разрозненных предположений сплетаются между собой в кривой, искаженный узор, лишенный смысла. Картинка вспыхивает, чернеет и осыпается пеплом по ветру.
Разум предполагает худшее, но сердце требует четкого, ясного ответа. Прямого, как выстрел в лоб. Именно чувства ведут меня, отключая сознание и подчиняя тело.
Действую словно в туманной дымке, не отдавая себе отчет, принимаю решения на порыве. В состоянии полубреда сажусь в такси и называю водителю адрес суда. Бросаю взгляд на маленький домишко, в котором обрела необъятно большое счастье. И дико хочу его сохранить. Но не могу сделать этого без доверия.
Оставив лапочек в надежных руках няни и под защитой ответственного охранника, я с мятежной душой еду туда, где сегодня решится моя судьба. И дело не только в кафе, которое вдруг отодвигается на задний план.
На кону нечто большее.
На чаше весов слепой богини правосудия… все!
– Осторожнее, - сурово обращаюсь к таксисту, когда меня подбрасывает на сиденье, а потом едва не вбивает в дверь на повороте. – Сбавьте скорость.
– Вы говорили, что мы торопимся, - оборачивается на меня мужчина.
– Да, но не на тот свет, - строгим взглядом приказываю ему следить за дорогой.
Покосившись на наручные часики, понимаю, что заседание уже началось. Представляю, как ворвусь в зал суда в самый разгар словесных баталий, увижу двух мужчин, которые объединились против меня, и устрою скандал. Наплевав на Женю, к которому не чувствую ничего, кроме презрения, я помчусь к Воскресенскому. Расцарапаю его ехидное лицо, без прикрас скажу, куда он может засунуть свои лживые слова. А напоследок рухну на колени, рыдая над осколками своей жизни.
Морщусь с отвращением к самой себе, поддавшейся чувствам, и передергиваю плечами. По спине проходит озноб, а раненое сердце замерзает, превращая кровь в ледяные сосульки.
«Вера, ты же не истеричная тряпка», - убеждаю сама себя.
С каждым метром, приближающим меня к цели, я остываю. Первая волна эмоций, высокая и разрушающая, постепенно сходит на нет. Холодный рассудок возвращается ко мне. И лишь душа по-прежнему в клочья.
«Костя,
я могу присутствовать на слушании?» - отправляю сообщение на номер Воскресенского, не надеясь на обратную связь. По крайней мере, я попытаюсь сообщить ему заранее и своем приезде. С моей стороны это будет честно и правильно.«Оно уже идет, ты не успеешь», - прилетает спустя минут пять. Словно Воскресенский тщательно подбирал слова и дотошно формулировал фразу.
«Я подъезжаю к зданию суда», - реагирую мгновенно, пока он на линии. «Девочки с Ярославой Ивановной», - добавляю поспешно, чтобы Костя не переживал. Наши отношения и стычки не должны касаться детей.
«Зачем тогда спрашиваешь, если сама все решила?», - появляется на дисплее после задержки.
«Значит, просто предупреждаю», - выглядит несколько угрожающе. Но я ни буквы не исправляю. Пусть будет так.
Затаив дыхание, жду его реакции. Минуту, две, три. Мне кажется, я просверлю дыру в телефоне пристальным взглядом. Нервничаю, боясь получить новый ожог. На мне ведь и так не осталось живого места...
Очередное входящее открываю дрожащими пальцами.
«Ты обещала не мешать своему адвокату».
– А ты обещал, что я смогу тебе доверять, - зло шиплю себе под нос.
– Что? – оглядывается водитель, но я отмахиваюсь.
«Я помню. И всегда держу свои обещания. А ты?» - набираю, пропуская некоторые буквы от нервов.
«Хорошо. Тебя встретят и проведут», - официально и сухо отвечает, игнорируя мой короткий вопрос.
Собираюсь спрятать телефон в сумку, как вдогонку летит странная, но дающая надежду эсэмэска: «Я на твоей стороне». Долго смотрю на нее, будто запоминаю.
Не нахожу себе места на протяжении всего остатка пути. Расплатившись с таксистом, спешу покинуть салон автомобиля и на негнущихся ногах иду к высокому, пафосному зданию. У входа меня действительно ждут.
Незнакомый мужчина, увидев меня, отбрасывает так и не подожженную сигарету в мусорку и шагает мне навстречу.
– Здравствуйте, Вера Александровна, - протягивает мне руку и пожимает кончики пальцев. – Слушание продолжится через три минуты. Нужно поторопиться, - пропускает меня вперед. – Я Петр Славин, ваш адвокат. Сегодня я защищаю ваши интересы, - неожиданно выстреливает откровением мне в спину, и я готова упасть замертво прямо на ступеньках. Но вместо этого застываю на крыльце, внутренне ломаясь от осознания жестокой правды.
Женя не солгал. Но это сделал другой мужчина, которому я открылась. Содрал кожу, забрался в вены – и уничтожил меня изнутри.
– Кто?
– сипло переспрашиваю, раскалываясь на части.
Уложив ладонь четко между моих лопаток, Славин осторожно подталкивает меня, вынуждая переступить порог. Дверь захлопывается за нашими спинами, словно ловушка. Охрана тоже остается позади, а мы идем вдоль по коридору.
– Я знаю, что вы не в курсе рокировки, но, поверьте, все делается ради вашего блага, - сдавленно, негромко объясняет мужчина, боясь быть подслушанным. – На данный момент чаша весов склоняется в нашу сторону. Мы предоставили суду все доказательства, в том числе и свидетельства, что кафе было куплено за деньги, которые вы получили в дар от родителей.