Латинист и его женщины
Шрифт:
Или:
Есть и водка, и икра, загуляем до утра, ведь любовь — это игра!Коля угощал многочисленных друзей, которые то и дело подсаживались к ним и с наглым любопытством глазели на красавицу-блондинку; Коля равнодушно окунул рукав своего дорогого американского
Где-то между танцульками Коля сказал:
— Ты сама видишь — ты в центре всеобщего внимания. Все мужики завидуют мне, что у меня такая баба. А тебе — все женщины вокруг завидуют! Они все хотели бы оказаться на твоём месте! Они все с удовольствием бы переспали со мной!.. Они ведь видят, кто я такой! А я — настоящий человек! Я — бизнесмен! Я — хозяин в этой жизни! Ну, почему ты не хочешь переспать со мной?
Зина лишь рассмеялась в ответ. И Коля на этот раз окончательно понял: он так от неё ничего и не добьётся.
А Зина, вернувшись домой и увидев на столе сегодняшний подарок своего друга, загрустила и даже всплакнула немножко. Наивный старик-проповедник, когда проделывал всю эту операцию с Библией, должно быть, думал, что проявляет верх изобретательности и остроумия; он, наверно, не знает, что на свете есть рестораны, эстрадная музыка, современные танцы, шикарный индивидуальный транспорт, коттеджи, отделанные гранитом и мрамором, в которых поселяют дорогих женщин… Святой человек: живёт очень скромно, ходит себе пешком и вечно он погружён в свои мысли и думает только о чём-то возвышенном, а не о земном.
Потом она искупалась, почитала на сон грядущий драгоценную книгу, помолилась перед сном (у неё дома имелась осуждаемая и даже запрещаемая в секте православная икона) и легла спать в свою одинокую, безмужчинную кровать.
Божья Матерь с Младенцем грустно взирали на неё с высоты иконы, стоящей на полке между хрустальными вазами и флаконами с парфюмерией. Запрещённую икону Зинаида хранила у себя на тот маловероятный случай, если после смерти вдруг окажется, что Секта была не права, и при жизни надо было придерживаться канонов Православной Церкви — тогда не так страшно будет держать ответ за своё отступничество.
Глава 77. ЧЕЛОВЕК В СЕРОМ КОСТЮМЕ
Камни в почках, больные мочевые пузыри и прочие подобные же неприятности очень допекали Лёнчика. Много денег он уже извёл на своё лечение, и вот уже много лет, как он регулярно консультировался с выдающимися светилами по этой части, но инструкций относительно того, что всё это может отразиться на его женщинах и отравить отношения с ними, он никогда ещё не получал.
И вот на Зинаиде весь этот банкирский урологический букет вдруг отразился самым пагубным образом, и у неё начались женские болезни, повергшие её в ужас. Болезни потребовали лечения, а значит, и денег. У банкира взыграла совесть, и он раскошелился. Немного подлечившись, Зина категорически заявила:
— Всё, мой миленький! Лёгкая и весёлая жизнь
для тебя кончилась! Мы теперь с тобой будем общаться только через резину!Лёня-банкир очень огорчился такому крутому повороту в своей судьбе, но отнёсся с пониманием к требованию Зины. Отныне Зина больше уже не принимала противозачаточных таблеток, а заставляла любовника пользоваться резинками, каковое требование тот беспрекословно и выполнял.
Да и сама Зина тоже была не в восторге от этой перемены — острота её ощущений резко снижалась, и с множественными оргазмами пришлось распроститься. Своим подругам она жаловалась:
— Ой, девочки! Мы же теперь с Лёнечкой применяем резину — нам теперь без этого нельзя. Какая гадость — вы даже и не представляете! Что за жизнь такая — скоро дойдёт до того, что всего мужчину придётся закутывать в одну сплошную резинку!
После резиновой революции Зина осмелела и пошла ещё дальше.
— И вообще — кто ты мне такой? — заявила она однажды. — Из-за тебя я страдаю теперь женскими болезнями, которых раньше никогда не знала! Хорошо ещё — не венерическими! Ты приходишь сюда и уходишь строго по расписанию, а мною пользуешься как проституткой!..
— Но, моя дорогая!.. Ведь ты же понимаешь: у нас с тобой — не просто так!..
— Слышала я уже эту песню! Давай-ка решайся: или у нас дальше всё должно стать серьёзно, или — прощай, моя прелесть! Ищи себе других дур и проституток!
Лёнчик всё это время сидел в кресле. Он только что приехал с работы и ещё не переоделся; на нём был один из его любимых серых костюмов — он очень любил этот цвет. Не поворачивая головы, торчащей прямо из белоснежного воротника, он лишь скосил глаза в сторону Зины. Поинтересовался:
— Серьёзно — это как?
— Серьёзно — это когда порядочный мужчина сам делает женщине предложение о браке. Или отходит в сторону!
Повернул голову.
Чуть приподнял изумлённую бровь.
Очень многозначительно, раздельно и почти шёпотом, спросил:
— Я что же, по-твоему, — непорядочный?
— Ты самый обыкновенный альфонс и негодяй! — хладнокровно сказала Зина, спокойно глядя в чёрные, маслянистые и хитроватые глазки Лёнчика своими чистыми и голубыми глазами.
Банкир, который никогда прежде почти ничего не слышал, от своей любовницы, кроме подхалимажа и сюсюканья, был неприятно поражён, но сдержался.
— Ты что же думал — так у нас будет вечно продолжаться? И год, и два, и три?..
Вкрадчивый голосок:
— А почему бы и нет?
— Нет уж, миленький! Мои годы идут, я старею, а когда совсем стану старухой, а ты меня бросишь, кому я тогда буду нужна? Так я уж лучше поищу себе, пока ещё не поздно, кого-нибудь получше! Слава богу, предложения я пока ещё получаю!
Человек в сером костюме молчал.
— Сколько тебе дать времени на размышления?
Человек в сером молчал.
Зина знала: если он молчит на прямо поставленный вопрос, то никакая сила не заставит его ответить. Закричала:
— Ты не перехитришь меня! Или ты сейчас же ответишь мне на мой вопрос, или встанешь и уберёшься навсегда!
— Ну — хорошо, хорошо! Не горячись!.. Я отвечу тебе на твой вопрос ровно через месяц, — умиротворяюще промурлыкал Лёнчик. — Мне просто нужно подумать. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась Зина, прекрасно сознавая, что Лёнчик будет целый месяц подыскивать себе новую женщину, а, найдя, беспощадно бросит её, если она не согласится оставить всё как есть.