Латинская Америка - революция и современность

Иногда высказывается мнение, что там, где существуют различные партии, в том числе оппозиционные, действует конгресс, регулярно проводятся «выборы» президента, речь не может идти о фашизме в полном смысле, а следует говорить о создании специфического режима — гибрида, скомпанованного как из правототалитарных, так и парламентских элементов политического устройства.

Такое впечатление обманчиво и не соответствует действительности. Военно-фашистская власть, как правило, опирается не на конституцию и не на парламент, а на собственные приказы или так называемые «институционные акты». Существует, конечно, определенная разница между национальными видами фашизма, но отличия касаются больше формы, а не содержания.

Чтобы разобраться в характере современного латиноамериканского варианта фашизма, следует вспомнить, что его предшественник также пришел к власти не в наиболее развитых капиталистических государствах (США, Франция, Великобритания), а в странах «среднего уровня развития». Мы имеем в виду Италию, Испанию, Румынию, Венгрию и другие страны. Что касается Германии, то и она вследствие разгрома в первой мировой войне отставала в экономическом развитии. С помощью фашизма германские монополии стремились подавить классовую борьбу в стране и дать толчок бурному развитию капитализма.

В сегодняшней Латинской Америке налицо аналогичная ситуация. Суть ее состоит в том, что при достижении среднего уровня развития капитализма и появлении монополистических тенденций возникает определенный структурный кризис, своего рода альтернатива: либо развитие по пути перехода к государственно-монополистическому капитализму, либо революционный путь борьбы за социализм. Материальные предпосылки существуют как для одного, так и для другого пути развития, и исход зависит от классовой борьбы.

Крупная монополистическая буржуазия, преследуя свои классовые интересы, видит именно в фашизме то средство, с помощью которого ей удается обеспечить первый путь и закрыть второй.

Апологеты неофашизма утверждают, что Латинской Америке якобы в принципе демократия противопоказана, ибо мешает развитию производительных сил, препятствует преодолению экономической отсталости. Некоторые заявляют, что демократия вообще противоречит культурным, психологическим и историческим традициям и ценностям латиноамериканских стран, так как она была «искусственно» импортирована из Европы.

Клятвенные заверения «авторитаристов» в том, что только их рецепт способен обеспечить выход из структурного кризиса, развить производительные силы, повысить долю накопления, обеспечить «национальную интеграцию», не имеют под собой никакого основания. Всем хорошо известно, что фашистский режим не позволил ни Чили, ни Уругваю найти реальный выход из кризиса. Напротив, он усугубил диспропорции в экономике, резко обострил зависимость этих стран от империализма, повлек за собой частичную утрату их национального суверенитета.

Основной социальной задачей фашизма всегда и везде было подавление массового революционного движения вообще и рабочего движения в особенности. Латинская Америка в этом отношении не исключение. Современный фашизм в Латинской Америке выступает не только против рабочего класса и его союзников, но и против традиционного буржуазного демократизма и национализма. Последний аспект имеет чрезвычайно важное значение, хотя военно-фашистские режимы и пытаются прикрыться флагом национализма.

Фашизма «вообще» нет. Фашизм всегда носит конкретный характер. Г. Димитров в докладе на VII конгрессе Коминтерна специально подчеркивал, что было бы грубой ошибкой устанавливать какую-то общую схему развития фашизма, ибо в зависимых странах «речь не может идти о такого рода фашизме, какой мы привыкли видеть в Германии, Италии и других капиталистических странах. Здесь надо изучить и учесть совсем особые экономические, политические и исторические условия, соответственно которым фашизм принимает и будет принимать своеобразные формы»^{140}.

Г. Димитров гневно выступал против бесплодного резонерства о характере фашизма, призывал к развертыванию массовой борьбы против фашизма, в том числе против самых эмбриональных его проявлений. «Никакие общие характеристики фашизма, — говорил он, — как бы они ни были верны сами по себе, не освобождают нас от необходимости конкретного изучения и учета своеобразия развития фашизма и различных форм фашистской диктатуры в отдельных странах и на различных этапах»^{141}.

В условиях современной Латинской Америки фашизм неизбежно имеет большое своеобразие ввиду зависимого положения капиталистических стран континента от североамериканского империализма, относительной слабости местных монополистических группировок и относительной силы реакционных групп крупных аграриев, а также гипертрофированной роли вооруженных сил в политике.

Одна из особенностей фашистских режимов в Латинской Америке состоит в том, что роль главного орудия политического террора присваивает себе военная верхушка, бесконтрольно распоряжающаяся вооруженными силами страны, ее карательными органами. Эта черта, впрочем, присуща не только латиноамериканским режимам. В свое время такую же роль играла армия в Испании и Греции.

Милитаризация государства позволяет фашизировать школы, вузы, всю систему народного образования, через которую населению навязывается антикоммунистическая идеология.

Латиноамериканский вариант неофашизма имеет собственное лицо, хотя по своей функции практически ничем не отличается от аналогичных европейских режимов: подавление революции, развитие государственно-монополистической структуры, антикоммунизм, политический террор.

Борьба за восстановление демократии в этих условиях, естественно, приобрела и не могла не приобрести характер подлинно народного и героического сопротивления.

Стратегия демократического сопротивления

Главную роль в мобилизации масс на борьбу с фашизмом сыграли коммунистические партии, разработавшие политическую стратегию народного демократического сопротивления. Эта стратегия базировалась на обобщении огромного исторического опыта международного антифашистского движения, традиций и форм антидиктаторских выступлений латиноамериканских народов.

Коммунистические партии стран Латинской Америки органически связывают антифашистскую борьбу с задачами формирования политической армии антиимпериалистической и демократической революции. Антифашистская борьба, как и всякая борьба за демократию, справедливо считали коммунисты, не отвлекает пролетариат от решения революционных задач, от борьбы против империализма, за социалистическое будущее, а, наоборот, пролагает путь к достижению этих целей.

В своем декабрьском (1973 г.) заявлении Коммунистическая партия Чили в связи с этим, например, указала: «… необходимо двигаться дальше по пути единства действий и сплочения с народными слоями, в том числе и теми, кто не ладил с народным правительством. Раздел между народом и его врагами следует проводить, не глядя в прошлое, а устремив взор в будущее. Решающая линия раздела уже не та, что проходила между правительством и оппозицией до государственного переворота; теперь эта линия, отделяющая фашистов и узурпаторов правительственной власти от тех, кому приходится страдать от последствий реакционной политики и кто выступает за демократическое обновление, за прогрессивные общественные перемены, за национальную независимость»^{142}.