Латинская Америка - революция и современность

Эта задача остается и сейчас самой главной. Не случайно об этом специально говорилось на VI съезде Коммунистической партии Венесуэлы, состоявшемся в августе 1980 г.

В Отчетном докладе ЦК и Политической декларации VI съезда КПВ была дана глубокая характеристика общих проблем революционной борьбы на современном этапе, в частности рабочего движения, и выдвинуты новые политические задачи. VI съезд подчеркнул: «Необходимо укрепить единство рабочего и народного движения, расширить размах борьбы на основе четкой программы патриотических, антимонополистических и антиимпериалистических требований. В этом отношении уже достигнут некоторый прогресс, но следует признать, что борьба за единство еще не стала систематической»^{113}.

Главная задача состоит в том, чтобы мобилизовать самые широкие массы трудящихся на сознательные и организованные революционные действия. Этой задаче подчиняет всю свою деятельность Коммунистическая партия Венесуэлы.

Борьба за демократию в Аргентине

Большим своеобразием обладает революционное движение в Аргентине, рабочий класс которой является одним из авангардных национальных отрядов латиноамериканского пролетариата в целом.

«Освободительная революция» армии, приведшая в 1955 г. к свержению буржуазно-националистического режима X. Д. Перона, открыла длительный период политической нестабильности и ущемления демократии. Десятилетие бонапартистского лавирования правительства Перона между массами и буржуазно-помещичьей элитой, между демократией и тоталитаризмом, между антиимпериалистическим реформизмом и сотрудничеством то с английским, то североамериканским капиталом закончилось полным кризисом перонизма как «третьей» идеологии и политики. Власть взяла в свои руки крупная проимпериалистическая буржуазия, отбросившая в сторону «опасные методы» перонистского популизма и взявшая курс на внедрение новейших технобюрократических методов правления и расширение государственного регулирования экономики в духе модных концепций неокапитализма.

Но и этот курс не увенчался успехом; в стране быстро углублялся структурный кризис, росло социальное напряжение, увеличилась безработица (1,5 млн. безработных), невиданный массовый размах приобрела стачечная борьба пролетариата (до 8–10 млн. бастующих в год).

Правительственная чехарда (за 10 лет было сменено пять кабинетов министров) отразила нараставшую политическую нестабильность и неспособность правящей буржуазии и ее партий навести «социальный порядок» в стране.

В результате в дело «экстренного спасения нации» решила вновь вмешаться реакционная военщина, полагая, что методы казарменного управления с успехом можно использовать и для наведения дисциплины в стране. В июне 1966 г. бескровно и почти шутя военщина сместила президента А. Илиа и назначила новым главой государства генерала X. К. Онганиа (за ним президентское кресло по очереди занимали генералы Р. М. Левинстон и А. А. Лануссе).

Семь лет военного правления показали, однако, что и армии не под силу разрешить задачу по стабилизации экономической и политической жизни страны. Более того, за годы военной диктатуры в стране еще больше углубились кризисные явления, ухудшилось материальное положение народа, обострились классовые противоречия между трудом и капиталом.

В этих условиях постепенно вновь стал расти политический престиж перонизма и самого Перона, укрывшегося в эмиграции в Испании. Миф о «золотой эпохе» Перона, антидиктаторские акции левых перонистов, наивные надежды масс на чудо возрождения нации с помощью бывшего харизматического лидера, а главное — глубокий кризис военной диктатуры и рост политической активности масс побудили военные власти пойти в 1973 г. на восстановление конституционных норм.

За короткое время в стране было воссоздано или создано заново 62 политические партии и группировки. Всеобщие выбора в мае 1973 г. завершились победой перонистской партии. В сентябре того же года президентом Аргентины после 18-летней вынужденной эмиграции вновь был избран X. Д. Перон.

Однако ренессанс перонизма продолжался недолго. После смерти в июле 1974 г. Перона правительство возглавила его недалекая супруга, окончательно скомпрометировавшая перонистское (хустисиалистское) движение и приведшая страну к полному экономическому и политическому хаосу.

Вновь создалась обстановка, когда роль «спасительницы нации» взяла на себя армия. В 1976 г. правительство М. Э. Мартинес де Перон было заменено военной диктатурой, поставившей своей главной целью защиту интересов местного монополистического капитала и наведение самого строгого порядка в стране. Военный триумвират (сначала его возглавил командующий сухопутных войск генерал X. Р. Видела, в 1981 г. президентом был избран генерал Р. Виола) выдвинул программу «национальной реорганизации». Суть ее сводилась к ускоренной модернизации на путях государственно-монополистического капитализма за счет резкого повышения эксплуатации трудящихся и политического тоталитаризма.

В политическом плане военный режим, опасаясь объединения оппозиционных течений, воздержался от введения фашистских порядков по пиночетовскому образцу, хотя под видом борьбы с терроризмом обрушился с жестокими репрессиями на прогрессивные силы.

Сложные и противоречивые процессы экономической и политической жизни современной Аргентины не могли не сказаться на развитии классов и классовой борьбы. Прежде всего это отразилось на положении и борьбе аргентинского пролетариата, превратившегося к 60-м годам в самый крупный класс аргентинского общества.

Из 8,8 млн. человек самодеятельного населения по найму в современной Аргентине трудится более 5,8 млн. человек — абсолютное большинство. Из них примерно 800 тыс. рабочих и служащих заняты в сельском хозяйстве^{114}. Наемный труд ныне широко используется во всех сферах хозяйства. Буржуазные формы эксплуатации, как оказалось, весьма успешно развиваются при сохранении крупной частной собственности на землю. В этих условиях сложилось положение, когда, несмотря на относительно высокое развитие аграрного капитализма, в системе землевладения по-прежнему преобладает крупная помещичья собственность. На долю латифундий размером свыше 500 га каждая (10,5 % от общего числа хозяйств) приходится 82,3 % всей земли, в то время как 67 % хозяйств (до 100 га каждое) имеет всего 4,8 % земли^{115}.

Разительные социальные контрасты характерны не только для аргентинской деревни. Вот лишь один пример: на долю половины населения страны приходилась всего одна пятая часть дохода, а на долю богатой верхушки (20 % активного населения) — более половины. Причем, самая зажиточная группа (крупные буржуа и помещики) присваивает более одной трети всех доходов страны^{116}.

Таким образом, все принятые различными буржуазными — военными и гражданскими — правительствами меры направлены против трудящихся, мелкой буржуазии, всех социальных слоев, участвующих в производстве, и выгодны только крупным помещикам, капиталистам, спекулянтам и иностранным монополиям, которые невиданно обогатились за последние годы. Лишь благодаря сопротивлению трудящихся, и прежде всего рабочего класса, реакционным внутренним и внешним силам не удалось полностью превратить страну в фашистское «новое государство». Классовая борьба трудящихся в Аргентине явилась главной преградой фашизму.

За 20 лет — с 1955 по 1976 г. — революционное движение в Аргентине прошло несколько этапов. На первом из них перед рабочим классом и его союзниками стояла задача сбросить идеологические оковы «хустисиалистского» популизма, укрепить политическую самостоятельность, добиться единства действий трудящихся, бороться за создание правительства широкой демократической коалиции, за коренные социально-экономические реформы. Особенно важно было преодолеть вражду между перонистскими массами и неперонистами, т. е. прежде всего коммунистами, против которых сам Перон в годы своего первого президентства не раз направлял сильные репрессивные удары.

«Коммунисты, — говорил Генеральный секретарь Коммунистической партии Аргентины В. Кодовилья на пленуме ЦК КПА в июле 1976 г., — всегда поддерживали и поддерживают искренние отношения с рабочими и другими слоями народа, находящимися под влиянием перо-нистских идей. Мы уверены, что постепенно они поймут, что заблуждались относительно классового характера «хустисиалистского» правительства, постепенно будет крепнуть их уверенность в своих силах и в способность самостоятельно участвовать в политической жизни страны. Мы уверены, что эти рабочие массы примут участие в широком национальном движении за восстановление конституционного режима…»^{117}