Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Де Шампер попытался ободрить принцессу:

— Да пребудет с вами милость Божья, мадам! Сегодня вы станете супругой самого прославленного рыцаря христианского мира!

Беренгария подняла на него кроткие карие глаза.

— Я счастлива, мессир маршал. Отныне — и пока смерть не разлучит нас, я буду верно служить ему!

Какое смирение! Не то что его сестра Джоанна, которая бросилась маршалу на шею прямо в порту Лимассола, на виду у всех собравшихся, и звонко расцеловала его в обе щеки. Уильяму пришлось резко отстранить ее от себя, заметив, что такое обращение с рыцарем Храма недопустимо. В ответ Джоанна надулась и заявила, что он бука и не такой встречи она ожидала от старшего брата.

Уильям возмутился, но не подал виду. Разве мало он сделал для сестры? Орден оплатил ее дорожные расходы, до самой Дорилеи ее сопровождали рыцари-тамплиеры, где Джоанне и ее

супругу неожиданно взбрело в голову продолжить путь самостоятельно, без надежной защиты! И в результате Джоанна прибыла на Кипр одна, в нарушение всяческих приличий, что, несомненно, наносит урон ее чести.

Впрочем, эти соображения он оставил при себе. Все обошлось благополучно — и довольно. Молодой граф Лестер взялся похлопотать за Джоанну, и, как уже донесли маршалу, отныне Джоанна де Шампер причислена к свите вдовствующей королевы Сицилийской и окружена подобающими ее происхождению и достоинству вниманием и заботой. Пожалуй, можно было вздохнуть с облегчением.

В следующее мгновение маршал с Беренгарией вступили в капеллу Лимассольского замка. Там пылали сотни свечей, вдоль всего прохода стояли нарядные вельможи, приглашенные на бракосочетание государя, а бесчисленные фигуры святых и праведников, которыми, по ромейскому обычаю, были расписаны стены церкви, словно удваивали их число.

Ричард с улыбкой поджидал невесту у алтаря.

«Беренгария должна быть счастлива, что у нее такой жених», — мельком подумал маршал, с удовольствием взирая на рослого плечистого короля в длинном алом одеянии с вышитым на груди гербом Плантагенетов — тремя важно шествующими золотыми львами.

— Кто отдает эту женщину под покровительство будущего мужа? — задал традиционный вопрос Хьюберт Уолтер, епископ Солсбери.

— Я, маршал ордена Храма в Святой земле Уильям де Шампер!

Все, на этом его роль завершена. Теперь он мог отойти туда, где стояли прочие тамплиеры, прибывшие с Ричардом из Европы. Многих из них Уильям еще не знал, но был поражен количеством достойных и представительных рыцарей, присланных орденом из графств и провинций во владениях королей Англии и Франции. Среди них он тотчас узнал анжуйца Робера де Сабле, командовавшего флотом крестоносцев, треть которого составляли суда, построенные на средства ордена. Де Сабле благодушно улыбнулся в длинную бороду и слегка потеснился, освобождая де Шамперу место рядом с собой. Этот человек нравился Уильяму, он был признателен де Сабле за то, что пламенный призыв, с которым флотоводец обратился к собратьям, помог собрать в войско Ричарда такое множество тамплиеров.

Ангельский напев сопровождал начало брачной церемонии. Уильям пристально следил за обрядом, который вел королевский капеллан Никола.

Это было в духе Ричарда — предоставить право совершить таинство венчания монарших особ не высокопоставленному прелату, а простому слуге церкви, который пользовался его доверием и расположением. И, похоже, такое решение нисколько не уязвило присутствовавших здесь епископа Солсбери, епископа Эвре и патриарха покоренного Кипра Панкратия.

Взглянув на полное благости лицо патриарха, Уильям заметил позади священнослужителя самозваного императора Кипра Исаака. Комнин также был приглашен присутствовать, но лишь после того, как безоговорочно сдался Ричарду и обещал принести ему клятву верности как сюзерену. Вот кто не скрывал своего недовольства происходящим! Его угрюмый взгляд из-под кустистых бровей то и дело вонзался в спину короля, пока тот внимал словам благословения новобрачным, звучавшим на латыни.

Уильям был убежден, что Ричард совершил ошибку, поверив хитрому и жестокому греку. Но английскому Льву присуща непоколебимая уверенность в том, что правители обязаны поддерживать законную власть друг друга. Недаром он с таким участием отнесся к просьбе Гвидо Иерусалимского, прибывшего на Кипр вместе с де Шампером, помочь отстоять его законные права на трон.

Маршал отыскал Гвидо в толпе приглашенных. Тот был нарядно, если не сказать великолепно, одет — Ричард и в этом подчеркивал свое расположение к молодому королю Иерусалимскому. Теперь Гвидо уже не выглядел столь подавленным, как в ту ночь, когда они под покровом тьмы тайно отчаливали от берегов Палестины. А между тем весть о победоносной войне Ричарда на Кипре разнеслась на быстрых крыльях, и сюда поспешили также Боэмунд Антиохийский и Онфруа де Торон, умолявший Ричарда Львиное Сердце помочь вернуть ему супругу Изабеллу.

Но в случае с беднягой Онфруа даже Ричард ничего уже не сможет поделать. Уильям не сомневался, что Изабеллу обвенчали с Конрадом Монферратским намного раньше, чем Ричард повел

свою Беренгарию под венец. Теперь, по прибытии в Святую землю, английскому королю предстоит весьма непростая задача: отстаивать, с одной стороны, права короля Гвидо, а с другой — окончательно решить, как отнестись к притязаниям Конрада, женатого на наследнице Иерусалимского престола. Хитросплетение интриг и династических споров… И это, увы, в то время, когда истерзанное Иерусалимское королевство лежит под пятой неверных, а величайшая святыня христианства, Храм Гроба Господня, пребывает в запустении!

Уильям так глубоко погрузился в свои мысли, что невольно вздрогнул, когда грянули трубы, у алтаря прозвучало долгожданное «Аминь!» и супруги обменялись кольцами и поцелуями.

«Я совсем не следил за совершением таинства, — упрекнул себя маршал. — Из-за этих раздумий я позабыл о главном: что бы ни решали смертные, все в руке Божьей. Да свершится воля Его!»

Во время заключительной части мессы, последовавшей за венчанием, он горячо молился, чтобы Всевышний послал счастье новобрачным и даровал мужество милой Беренгарии, ибо вскоре супруг будет вынужден покинуть ее, дабы исполнить свою клятву — освободить от неверных Святой Град.

В капелле клубились облака ладана, хор слаженно выводил «Ave, Mater Dei», [105] в высокие арочные окна лились потоки ясного кипрского солнца. По завершении службы новобрачные повернулись к гостям, их окружили, посыпались цветистые поздравления.

Уильям не спешил предстать перед венценосной парой, скромно ожидая своей очереди и наблюдая со стороны. Вот с новобрачными раскланялся улыбающийся темноволосый красавец Вильгельм Длинный Меч, сводный брат короля, бастард Генриха II от его любовницы Розамунды Клиффор. Вот отвешивают поклоны королю и королеве английские графы, последовавшие за Ричардом в Святую землю, — молодой, полный обаяния Лестер и тучный краснолицый Девон. Вот приблизился близкий друг короля епископ Солсбери. Затем мужчины расступились, чтобы к Ричарду могла подойти Иоанна Сицилийская, шуршащая тугими шелками, а за ней — его сестра Джоанна: нарядная, улыбающаяся, ничуть не менее величавая, чем Иоанна, в лиловом наряде из переливчатого бархата. В женщинах угадывалось некоторое родственное сходство — обе изящные и грациозные, сероглазые и темноволосые, однако Уильям с затаенной гордостью отметил, что его сестра много прелестнее Иоанны из дома Плантагенетов.

105

Радуйся, Матерь Божия (лат.).

В этот миг Джоанна, словно почувствовав на себе его взгляд, обернулась и сделала маршалу знак приблизиться и вместе с ними поздравить венценосных новобрачных в этот счастливый момент. Да простит его Всевышний, но эта малышка ведет себя со старшим братом, которого прежде никогда не видела и не знала, безо всякого почтения!

Рядом внезапно прозвучал голос Робера де Сабле:

— Думаю, ваша сестра права, мессир, и нам тоже следует присоединиться к поздравляющим.

Уильям де Шампер и Робер де Сабле, плечо к плечу, опустились на колени перед королем и его супругой. Миг был и в самом деле радостный, и маршал, обычно скупившийся на изъявления чувств, улыбался, произнося слова приветствия и пожелания. Будучи одним из высших лиц в ордене, он владел искусством сказать необходимое слово в нужный момент. С той же улыбкой он и отступил, мягко отстранившись от устремившейся к нему сестры, которая, похоже, была не прочь опереться на его руку. Пусть иные рыцари, вьющиеся вокруг Джоанны, осыпают ее знаками внимания. Сестре пора уяснить, что его единственной и истинной семьей являются собратья по ордену.

Несмотря на то что толстые стены капеллы хорошо защищали от зноя, при таком стечении людей духота здесь стояла невообразимая, и гости с явным облегчением выходили на воздух.

Когда король с королевой показались на ступенях Лимассольского замка, отовсюду понеслись радостные крики, в воздух взлетели десятки белых голубей. Почтить новобрачных у стен замка собрались не только воины-крестоносцы, но и жители Лимассола. Молодые девушки бросали охапки цветов под ноги венценосной четы, а облаченные в долгополые ромейские одежды киприоты и их жены приветствовали Ричарда и Беренгарию по-гречески, не обращая внимания на своего бывшего повелителя, державшегося в тени. Шум стоял оглушительный, бродячие собаки заливались лаем, и рыцарям, оказавшимся в этот миг в седле, приходилось прилагать немало усилий, чтобы сдерживать испуганных скакунов.

Поделиться с друзьями: