Лебёдка аэронавта

– Всё что в моих силах. Клянусь.

Ферус один раз кивнул, а затем его лицо исказилось в новой агонии и он крепко зажмурился, что-то бормоча себе под нос с безумной скоростью.

Гримм покачал головой, просунул свою здоровую руку под стариком и поволок того на свою койку. Затем медленно выпрямился.

Он намеревался сделать то, что пообещал Ферусу, — но все его силы мало чего стоило, если не знать, где её применить. План опирался на руководство Феруса чтобы найти Врага. Как он мог найти Врага, определить где держат молодых женщин и спасти их, оставаясь при этом незамеченным?

Он потушил осветительные кристаллы в своей каюте и тихо вышел, оставив лихорадочно бормочущего Феруса. Враг был здесь, в Лэндинге, но он не знал, где конкретно. Хоть они и были в затруднительном положении, однако он не знал каковы их планы или где они могут ударить. Он унаследовал гору незнания, когда старик стал вдруг недееспособным, а если действовать наугад, жизнь этих двух девушек окажется под угрозой.

Мисс Тагвинн, решил он, была солдатом на службе у Шпилеарха Пожертвовать ей во благо Шпиля могло оказаться скверной и неизбежной необходимостью. Послушница эфироманта была гражданским лицом, но она также была глубоко вовлечена в это дело и служила Шпилеарху. Но он не мог разбрасываться жизнями, кроме самых крайних случаев.

Руки Гримма сжались в кулаки от бессилия.

Что ему делать?

Кеттл огромными шагами поднялся на мостик и быстро отсалютовал.

– Кэп, - сказал он.
– Здесь кошка. Проклятое маленькое животное только что пробралось на палубу.

Глаза Гримма остановились на рулевом.

– Покажи мне.

Глава 47

Шпиль Альбион, хаббл Лэндинг, вентиляционные туннели

Пойманная и связанная Бриджит тихо сидела и кипела от злости. Это раздражало куда сильнее, чем в первый раз и было почти так же неудобно.

Она покрутила запястьями, вернее попыталась, пробуя ослабить кожаные ремни, связывающие их, и снова ничего не добилась, лишь еще больше содрала кожу и почувствовала боль в плечах от напряжения.

Она выпятила нижнюю губу и сдула с лица несколько прядей. Волосы, выбивавшиеся из косы, медленно сводили её с ума, но от рук, связанных за спиной, надежно зафиксированных к поясу и оттуда, к туго стянутым щиколоткам, помощи ждать не приходилось.

Её усилия ни к чему не привели.

Она почувствовала ужасный ком разочарования, поднимавшийся из живота к горлу и знала, что причина тому настоящий страх. Сердце бешено забилось и слезы навернулись на глаза. Она напрасно изо всех сил пыталась бороться с ними.

Всё, чего она желала в этот момент, быть с отцом дома и в знакомых местах. Вместо этого ей грозила вполне осязаемая смерть здесь.

А еще рядом не было Роула.

При этой мысли она не смогла сдержать тихий, короткий стон. Бриджит свирепо потрясла головой. Конечно, такое отчаяние было глупым. Если бы Роула схватили, он, несомненно, не смог бы помочь ей. Будучи на свободе, он, конечно, обратиться за помощью и она вполне могла надеяться на выживание.

Если он был на свободе.

Если Враг не добрался до него.

Она прогнала из мыслей сковывающий страх и заставила себя вспомнить все уроки выживания. Сначала она должна была оценить свои перспективы.

Хоть Бриджит и связали, она, по крайней мере, была цела. Никто не ранил и не бил её, учитывая все обстоятельства, это давало определенные надежды. Она оказалась в заперта в темноте вентиляционного туннеля, один выход из которого был забаррикадирован огромной кучей сломанной кладки неподалеку от места, где она сидела. Наруч отобрали, как и нож с кошельком, но её похитители обращались с ней хорошо и не забрали одежду — еще одна милость. Высокий воиннорожденный, раненный Гвендолин в хаббле Монинг, настаивавший на том, что он убийца, а не насильник, был одним из тех, кто завязывал узлы, когда ее привели сюда.

Из входа в туннель, перегороженного легкой конструкцией из брезента на каркасе проникал слабый свет. Этого грана освещения, едва хватало, чтобы можно было разглядеть контуры камеры, однако разглядеть свою спутницу, лежащую безмолвным кулем на полу рядом с ней, Бриджит не могла.

– Фолли, - тихо попыталась Бриджит еще раз.
– Фолли. Ты очнулась?

Фигура рядом с ней не шелохнулась. Бриджит услышала слабый, безнадежный стон, едва ли человеческий, словно от невыразимого горя. Бриджит видела, как люди забирают вещи Фолли, пока та лежала без сознания. Час спустя, Бриджит слышала, как она пришла в себя, шевельнулась на мгновение, издала безумные звериные звуки, а затем тихо заплакала в безмерном отчаянии.

И теперь она просто лежала.

Бриджит чувствовала себя ужасно усталой и ничего не желала так сильно, как лечь на бок и поспать. Но, хоть она и была неопытным агентом Шпилеарха, понимала принцип такой работы достаточно хорошо, чтобы знать, что уютно лежать в тот момент, когда она и Шпиль находятся в таком ужасном положении, будет, как минимум, непрофессионально.

Бриджит на секунду закрыла глаза, хотя это едва ли имело особое значение, и устроила себе мозговой штурм. Что еще у нее было в распоряжении?

Спустя мгновения она заморгала. Усилия того стоили. Она вспомнила о малюсеньком осветительном кристалле в кармане жакета-болеро. Конечно, этот малютка не показал бы ей ничего нового, даже если бы и удалось вытащить его из кармана, но это было уже кое-что.

Возможно, свет в этой тьме был тем, в чем она больше всего нуждалась.

Бриджит попыталась лечь и начала раскачиваться из стороны в сторону. Наконец ей удалось перевернуться на спину, хоть и принесло немало боли и она принялась шевелить локтями, изо всех сил пытаясь распахнуть жакет и вытряхнуть кристалл на пол.

Она была уверена, что со стороны её потуги выглядели совершенно нелепо.

Прошло несколько минут занятых трудными и неудобными движениями, и начало казаться, что кожа на запястьях стянута горячей медной проволокой, а не ремнями, прежде чем ей удалось закончить. Но, наконец она услышала это — тихий стук падающего на пол шпиля кристалла.

Следующая часть была посложнее. Ей нужно было найти кристалл, скрестив пальцы, неловко тянутся за ним, двигаясь по полу исключительно с помощью ягодиц. Этим она занималась, по крайней мере, четверть часа, уверенная в том, что наблюдатели, если бы таковые оказались, уже умерли бы со смеху.