Леди и некромант. Тени прошлого

И встряхнув Ричарда - герцог он там или нет, а все равно свой, недопоротый - грозно произнес:

– Совести у тебя нет!

– У некромантов с совестью всегда проблема, - доверительно произнес Альер и, наклонившись, поцеловал матушке ручку.
– Ваша готовка выше всяких похвал... и во дворце меня так не кормили... что? Я правду говорю. Не кормили. Все больше кашами. Они, конечно, полезны, но вот вкус... драконью кровь ничем не перешибешь. Для чего? Для здоровья. Очень полезна...

Матушка только руками всплеснула.

А ведь платье надела новое, с тремя рядами оборок и пышными рукавами. Из-за пышности этой она гляделась какой-то особенно хрупкой.

Пожилой.

– Это верно... дурь бы из тебя выбить, - отец снова тряхнул.
– Задурил девке голову... а жениться когда?

– Жениться?

– Не дави на мальчика, - матушка замахнулась фартуком.
– Может, он еще не готов...

– Он у тебя и в сто сорок готов не будет... вечно ты ему потакаешь...

...все это было так... привычно.

Знакомо.

Мирно.

И это окончательно отрезвило. Ричард вдруг осознал, что пустота, нет, она не исчезла, просто уменьшилась настолько, что перестала мучить.

Дар?

Дар, безусловно, важен... но важнее ли всего остального?

– Я... пойду помоюсь.

– Сходи, - отец похлопал по плечу.
– А то воняет от тебя изрядно...

– Тор!

– Что? Я правду говорю... и всегда говорил... ишь, герцог выискался... сидел бы себе тихо при управе, давно уж...

Слушать знакомое это ворчание было приятно.

...и сидеть за столом, накрытым белой скатертью. Не альвийский шелк, но простое полотно и знакомая вышивка на уголках, синий вьюнок и белый невестин цвет.

Матушка привычно суетилась.

А отец вздыхал и, не выдержав, сгреб ее и силой усадил рядом. Альвы? Альвы поедят и без хлеба, а если что, то сами возьмут, чай, не безрукие. И подгорцы тоже не безрукие... и не безглазые, вон, вежливый, вьется ужом, говоря, что оборки из моды вышли, а ему б прямо сказать, что платье это давно уж на помойку снести надобно... и что Тор не снес, то единственно из нежелания любимую жену огорчать. Но раз человек или нечеловек, это ж не важно, говорит, слушать надобно... чай, не бедные и завтра купит другое... пять других, главное, чтоб не вздыхала и не охала...

Десять?

Ах, герцог может позволить... засранец он, как есть, а не герцог... и пусть не кочевряжится, не думает, что теперь он лучше прочих... и завтра у Императора...

Что?

Так ждут же ж... награду вручать станут.

Какую?

О том не сказано. Может, медаль, может, орден... или памятник тот самый, конный. Но если памятник, то поставить его выйдет только на заднем дворе, там, где грядки с морковкой. А что? Хоть какая польза, глядишь, воронье отпугивать будет, а то повадились черешню обирать... и нечего в бок пихаться, правда же ж. А за правду обидно не бывает...

...ночь пахла... сладко.

Фруктами?

Цветами?

Свежим ветром?

– Очухался?
– Альер сидел и сосредоточенно грыз травинку.
– Никак не могу привыкнуть, что все имеет свой вкус. Меня главой гильдии назначили... для всех мой любимый дядюшка... который дядюшка, погиб, защищая императора от мятежников-некромантов... сам понимаешь, особо распространяться никто не будет...

Темнота.

Луны узкими полосками, что глаза кошачьи. И небо лиловое. Прохлада... осень уже скоро, дожди. Осенью в столице тоскливо...

...всего слишком много.

– Справишься, - Альер вытер пальцы о камзол.
– Вам, похоже, побеседовать надо...

Нет.

И... да.

Оливия кутается в старый плащ. И держится в тени. Маме она понравилась, хотя и смущало... как же, лайра благородная... и это еще про имперскую кровь она ничего не знает.

– Извини, - Ричард заговорил первым.
– Кажется, я вел себя... как придурок.

– Я испугалась, что ты... что забрала слишком много.

Сверчки стрекочут. И где-то совсем близко звучит музыка. Небо темное, луны светлые... самое оно для романтических прогулок, только Ричард как-то не представляет, что делать.

– Все хорошо.

– Нет.

– Хорошо, - он упрямо мотнул головой.
– Я жив... цел... а что дар, так... так случается... оно к лучшему даже... Тихон еще когда меня предупреждал, что с некромантией пора... расставаться.

Только говорить вслух это тяжело. И Оливия понимает.

Касается руки.

Успокаивает? Утешает?

– Найду себе занятие... мне всегда теория вот интересна была... кое-чему Альер научил, но есть непонятные моменты... хотя не уверен, что теперь это нужно. Волн ведь не будет?

– Ты у меня спрашиваешь?

Да. И вправду получилось глупо.

– Пройдемся?
– Ричард подал руку, и Оливия ее приняла.

Улочка.

Камень. И дома. Ограда, за которой виднелись огромные деревья снежноягодника, усыпанные полупрозрачными плодами. Они светились в лунном свете и аромат источали удивительнейший.

Нет, солидные люди, тем паче герцоги, так не поступают, но...

– Стой здесь, - Ричард подвинул Оливию.
– Увидишь кого, свисти...

Она хихикнула. А Ричард перелетел через кованые ворота, отмахнувшись от слабенького охранного заклятья. Цыкнул на собак, которые в прежние времена и на глаза показываться не рискнули бы...

...нет, герцоги себя так не ведут.

И мысль эта утешала. Надрав полные карманы круглых упругих пока плодов - день-другой и осыплются на радость осам - Ричард подошел к ограде, когда раздалось:

– Стоять! Стрелять буду!

И Оливия свистнула... хорошо так свистнула, что присевшие собаки отозвались на этот свист разноголосым лаем...

Ограду Ричард преодолел еще быстрее, чем прежде.

– Стража!

...и схватив Оливию за руку, потянул прочь...

– Скорее!

Не хватало еще со стражей объясняться, тем более если задержат, аудиенция сорвется. Только это почему-то больше не казалось важным.

Император.

Герцог.

Проклятия и сила, все осталось где-то вовне, в другой жизни, а в этой были узкие улочки. И окна, которые раскрывались... чья-то ругань и смех.

Теплый воздух.

Собачий лай и свист... и еще переулок, в котором пахло рыбой. Стена. Они стояли, прижавшись к ней, боясь дышать и глядеть друг на друга... грохот - стража бежала неспешно, деловито и громко, дабы простые граждане не усомнились в том, что защищены.

И когда они прошли мимо, Оливия тихонько сжала руку Ричарда.