Леди полночь

– Слово, которое ты выдумала. Шекспир всё время выдумывал слова.
– Эмма улыбнулась ему и была глубоко тронута его словами.

– Ну, «укокошить» это не то, что придумал Шекспир.
– Тай попытался взять себя в руки, так как Джулиан шел прямо к нему, не замедляя шага, его челюсть была сжата, а сине-зеленые глаза такие темные, как дно океана. Он добрался до Тая, схватил и притянул его к себе, сильно обняв. Он вжался лицом в черные волосы своего младшего брата, а Тай стоял, застыв и удивляясь, что Джулиан не был разгневан.

– Джулс?
– произнёс он.
– С тобой все в порядке?
– Джулиан пожал плечами. Он обнял своего младшего брата крепче, как если бы он мог поглотить Тая, чтобы тот всегда был в безопасности. Он положил щеку на кудри Тая, смежая уже закрытые глаза, его голос прозвучал глухо.

– Я думал, что с тобой что-то случилось, - сказал он.
– Я думал, что Джонни Рук может… - Он не успел договорить. Тай осторожно обнял Джулиана. Он нежно похлопал его по спине, своими худыми руками. Это был первый раз, когда Эмма увидела, как Тай утешает своего старшего брата — и почти первый раз, как Джулиан позволил кому-либо позаботиться о нём.

Они ехали молча по длинному шоссе обратно в Институт; тихие, как облака, которые рассеялись, из-за того, что были сдуты бризом вглубь материка. Солнце стояло низко над водой, когда они проезжали вверх по шоссе вдоль Тихоокеанского побережья. Они молчали, а когда вышли из машины Джулиан наконец-то заговорил.

– Тебе не следовало этого делать,- сказал он, глядя на Тибериуса. К счастью, он перестал дрожать, поскольку был за рулем; его голос был ровным и мягким.
– Для тебя было слишком опасно идти с нами.
– Тай засунул руки в карманы.

– Я знаю, что ты думаешь. Но это и мое расследование тоже.

– Марк написал мне, что ты пропал без вести, - сообщил Джулиан, и Эмма всё поняла; ей следовало раньше догадаться, почему телефон Джулса не умолкал.
– Я чуть не ушел прямо из дома Рука. Думаю, после этого, Рук не позволил бы нам вернуться.

– Мне жаль, что ты волновался, - подметил Тай.
– Именно поэтому я обнял тебя за это возле дома Рука, потому что мне было жаль, что ты волновался. Но я не Tавви. Я не ребенок. Мне не нужно всегда сидеть в Институте, чтобы ты или Марк смогли найти меня.

– Тебе не стоило приходить в дом Рука.
– Джулиан повысил голос.
– Это было опасно.

– Я не собирался заходить внутрь. Просто присмотреть за домом. Понаблюдать за ним.
– Мягкий голос Тая ожесточился.
– Затем я увидел, как ты заходишь, а кто-то ходит там внизу. Я думал, что они могут выйти и напасть на вас, когда вы не будете этого ожидать. Я знал, что вы не догадывались о том, что там внизу кто-то был.

– Джулс, - сказала Эмма.
– Ты бы сделал то же самое.
– Джулс бросил на нее раздраженный взгляд.

– Таю всего лишь пятнадцать.

– Не говори, что это опасно, только потому что мне пятнадцать, - сказал Тай.
– Ты делал такие же опасные вещи, когда тебе было пятнадцать. А Рук не сказал бы тебе адрес Стерлинга, если бы я не держал нож у горла его сына.

– Это правда, - подметила Эмма.

– Он встал в защитный круг слишком быстро. Ты не мог знать, что у него там прятался сын, - выпалил Джулиан.
– Ты не мог предсказать, что произойдет, Тай. Это было везение.

– Предсказание - это магия, - молвил Тай.
– Это не было ни магией, ни везением. Я слышал, как Эмма говорила о Руке. И Диана тоже. Было похоже на то, что это человек, который скрывает множество тайн. Тот, кому нельзя доверять. И я был прав.
– Тибериус пристально поглядел на Джулса, он не смотрел ему в глаза, но его взгляд был прямым.
– Ты всегда хотел меня защитить, - сказал он.
– Но ты никогда не скажешь мне, что я прав. Если ты позволишь мне принимать решения самостоятельно, может быть, тогда ты будешь меньше беспокоиться обо мне. Джулиан выглядел ошеломленным.
– Информация о том, что у Рука есть сын - может нам пригодиться, - подметил Тай. Он говорил внятно и уверенно. – Поверь мне. И я достал вам адрес Стерлинга. Я помог, даже если вы не хотели, чтобы я там находился.

В тусклом свете, который исходил от Института, Джулиан выглядел таким уязвимым, каким Эмма его еще никогда не видела.

– Я сожалею, - сказал он почти официально.

– Я не хотел, чтобы это прозвучало так, будто ты нам не помог.

– Я знаю закон, - произнес Тай.
– Знаю, что в пятнадцать я не являюсь взрослым. Я знаю, что мы нуждаемся в дяде Артуре, и тебе.
– Он нахмурился.
– Я имею в виду, я не умею готовить вообще, и Ливви тоже. И я бы не знал, как уложить Тавви спать. Я не говорю, что ты должен поручить мне командовать или позволить делать все, что я захочу. Я знаю, что есть правила. Но некоторые вещи — может быть, Марк смог бы делать их?

– Но Марк… - начал Джулиан, и Эмма знала, чего он боится. Марк может уйти. Может он не захочет остаться.
– Марк просто узнает вас всех снова и пытается понять, каково это – быть здесь, - продолжил Джулиан.

– Я не думаю, что мы можем попросить его сделать слишком многое.

– Он бы не возражал, - отметил Тай.
– Я ему нравлюсь. Мы все ему нравимся.

– Он любит тебя, - сказал Джулиан.
– И я тоже тебя люблю. Но, Тай, Марк может - если мы не найдем убийцу - Марк не сможет остаться здесь.

– Вот почему я хочу помочь разгадать тайну, - ответил Тай.
– Чтобы Марк смог остаться. Чтобы он мог позаботиться о нас, а ты смог отдохнуть.
– Дрожа, он застегнул свою куртку; ветер с океана был чрезвычайно холодным.
– Я собираюсь пойти внутрь и найти Ливви и Марка тоже. Он, наверное, волнуется.
– Джулиан смотрел вслед Таю, пока тот не вошел в дом. Смотря на его лицо — Эмма как будто смотрела на одну из его картин, но мятые и рваные, цвета и линии перемешались.

– Они все так думают, не так ли?
– сказал он медленно.
– Они все думают, что Марк останется.
– Эмма заколебалась. Пару дней назад она бы сказала Джулиану, чтобы тот не был смешным. Что Марк, несмотря ни на что, останется со своей семьей. Но она видела ночное небо в глазах Марка, когда он говорил об Охоте, слышала холодную свободу в его голосе. Иногда она думала, что существует два Марка, один человек, а другой - фейри. Марк-человек, остался бы. А что бы сделал Марк-фейри - она не знала.

– Как же иначе?
– ответила Эмма.
– Если бы один из моих родителей как-то вернулся обратно — и если бы я подумала что они могут куда-то уйти, добровольно… - Джулиан выглядел мертвенно-бледным.

– Мы живем в мире демонов и монстров, и то, что пугает меня больше всего, так это мысль о том, что Марк может решить, будто его место рядом с Дикой охотой и уйти от нас. Даже если мы разгадаем тайну и выполним требования Дивного народа. Он все еще может покинуть нас. И этим он разобьет их сердца на осколки. Они никогда не будут прежними.
– Эмма подошла ближе к Джулиану, кладя руку ему на плечо.

– Ты не можешь защитить детей от всего, - молвила она.
– Они должны жить в мире и иметь дело с тем, что происходит в нем. А это означает терять что-то или кого-то иногда. Если Марк решит уйти, это будет ужасно. Но они крепкие дети. Они переживут это.

Наступило долгое молчание. Наконец Джулиан заговорил.
– Иногда я почти жалею о том, что Марк вернулся, - сказал он сухим, напряженным голосом.
– И кто я, по-твоему?

Ч-Е-Л-О-В-Е-К - написала Эмма пальчиком на его спине, и на мгновение он наклонился к ней, словно она была его утешением, что предполагалось парабатаю. Шум вокруг словно исчез – это было тем, что парабатаи могут сделать: создать спокойное пространство, где не было бы ничего, кроме них и живой взаимосвязи магии, которая связывала их. Грохот прорвался сквозь тишину. Джулиан отошел подальше от Эммы и начал идти. Снова раздался грохот, явно исходящий изнутри Института. Джулиан резко развернулся; мгновение спустя он помчался вверх по ступеням чёрного хода. Эмма последовала за ним. Шум был слышен более отчетливо: она могла услышать его еще на лестнице, звон посуды и звук смеющихся голосов. Они поспешили наверх, бок о бок. Эмма добралась до кухни первой и распахнула дверь.