Ледяной остров (в сокращении)
Шрифт:
Всю нашу семью и считали здесь погибшей. Я вернулась только в конце сорок шестого. А вы-то, Сергей Сергеевич, когда видели в последний раз моего Илью?
– В сорок четвертом. Только потом меня перебросили в другую часть, и я ничего о нем не слышал. А вы получили извещение о его смерти?
– Нет.
– Почему же вы считаете его погибшим?
– Ну так ведь сколько времени прошло. Если бы был жив, обязательно объявился бы. Мне один его товарищ рассказывал,- они вместе воевали. Будто бы моего Илью вместе со взводом, которым он командовал, послали в тыл к немцам мост взорвать.
Помолчав, Дарья Ильинична продолжала:
– В сорок пятом приезжал сюда один лейтенант, который служил вместе с моим Ильей. Но ему сказали, что мы все погибли, и он уехал. Говорят, он видел, как погиб Илья.
– С кем же он здесь разговаривал?
– С Болотовыми, бывшими нашими соседями по улице. Он у них даже ночевал, но адреса своего не оставил.
– Болотовы эти сейчас здесь живут?
– Да. Ну, прошу, Сергей Сергеевич, к столу.
Озеров не стал отказываться. Побыв в доме Сорокиной еще час, он отправился к Болотовым. Здесь помнили появление лейтенанта в 1945 году. Да, лейтенант рассказывал, что был очевидцем того, как погиб Сорокин.
– Вы не можете описать внешний вид этого лейтенанта, который у вас ночевал?-спросил Озеров хозяина, старика лет пятидесяти.
– Да ведь много времени прошло,- задумчиво ответил тот.- Кабы встретить его еще раз, то я бы наверняка его узнал. А так что же? Человек как человек, не молодой, не старый, в очках. Белесый.
– А не брюнет?-возразила хозяйка.
– Ну какой же он брюнет, это я точно помню, что белесый,-уверенно пробасил хозяин.
– Не этот?-Озеров вынул фотографию Сорокина.
Хозяин долго вертел в руках фотографию.
– Кажись, он.- Старик, подумав, продолжал: - Вот он-то и рассказывал, что Сорокин погиб геройски у него на глазах.
На следующий день Озеров вернулся в Приморск. Винокуров, выслушав его доклад, задумался.
– Да, возможно,-наконец произнес он.-Вполне вероятно, что Сорокин погиб на глазах у Краузе, и думаю, что погиб как герой. Вероятней всего, Краузе замучил Сорокина, пытаясь выудить у него сведения, необходимые ему для подрывной работы в нашем тылу.
– Но от Сорокина он, очевидно, мало чего добился. Вот и пришлось ему поехать в Холмск, чтобы легче играть роль настоящего Сорокина.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
В отсутствие Алексея Петровича, который снова уехал на Ледяной остров, Виктор Дубравин решил проверить мореходные качества ПБУ-8. Он был совершенно уверен в подводной буровой. Но привыкший к воинской дисциплине и педантичный в работе, считал предстоящий поход обязательным. Он ждал от него удовлетворения, как лучшей награды за бессонные ночи, за мучительные творческие искания.
Без пяти восемь Виктор поднялся на палубу ПБУ-8. По-военному выстроился празднично одетый экипаж. Запах моря смешивался с запахом свежей краски, и это еще больше подчеркивало, что рейс будет первым и не сочсем обычным.
Буровой мастер Корнев, сутулясь, неумело приложил ладонь к козырьку и торжественно рапортовал о готовности бригады к выходу в море.
Поздоровавшись с Виктором, старый мастер уже совсем не по-военному cказал:
– На старости-то
лет вроде как моряком становлюсь. Чудно даже.Виктор посмотрел в корневские с хитрецой глаза, хотел ответить, но Корнев продолжал:
– Старуху свою еле уломал. Ты,- говорит,- старый хрыч, утонешь, а я что делать буду?
Виктор еле заметно улыбнулся. Из-за спины Корнева послышался дружный смешок. Старик обернулся:
– Это что за смех в строю? Команды вольно не было!
– глaза Корнева светились ласково, но голос был строг.-А сейчас все по местам!
В это время с левого борта подошел подводный автобус. На палубе стоял подтянутый Сергей Корнев.
– Ты зачем здесь, сынок?
– спросил его мастер, разглаживая седой ус.
– Виктор Николаевич приказал сопровождать вас.
– Вы что же, не верите в свою подводную буровую?
– недовольно спросил Виктора мастер.
– Абсолютно уверен, Николай Николаевич, но уж так положено.
– Ну, если положено, другое дело,-примирился-старик.
Виктор прошел в пост управления и включил рубильник.
Усевшись за штурвал, переключил рыч.аг скорости на малый вперед. ПБУ-8 плавно двинулась вдоль пирса. Развернувшись, Дубравин прибавил скорость, направляясь к створам порта.
В открытом море ПБУ-8 то увеличивала, то замедляла скорость, то вдруг начинала двигаться назад. На палубе, крепко держась за поручни, торжественно стоял с непокрытой головой Корнев. Ветер трепал его седые волосы, а на крутых поворотах его то прижимало к поручням, то тянуло в сторону.
Ах, жаль, нет волны. Как-то будет ПБУ-8 реагировать на качку?-думал Виктор, хотя и был уверен в удаче. Включив автоштурман, он задал кораблю неровный зигзагообразный ход, а сам вышел на палубу. Подчиняясь автоштурману,
ПБУ-8 шла то прямо, то неожиданно бросалась в сторону, то петляла по морской глади. Солнце светило то с правого борта, то с левого, то слепило глаза, то обжигало спину.
– Ну как, Николай Николаевич?
– Хотел бы придраться, да не к чему! Ловко шныряет!
– Хорошо. Готовьтесь к погружению, пойдем под водой. Экипаж кинулся к люкам.
Под водой ПБУ-8 вела себя так же хорошо, как и в надводном положении.
– Спасибо, Виктор Николаевич, спасибо, сынок, за буровую,- радовался скупой на похвалу Корнев, когда испытания были закончены.
Вечером уставший, но довольный Дубравин докладывал Трофимову о результатах испытания ПБУ-8.
– Поздравляю,-Алексей Петрович протянул Дубравину руку.
– Это ты себя должен поздравить. Твоя идея-снять магазинную башню. А в ней все дело. Да, кстати, как там дела на Ледяном острове?
– Изоляция обрушилась на восточном скате.
– Что же решили делать? Снова восстанавливать изоляцию?
– Нет. Обошлись проще. Ахундов с Кирилловой предложили использовать холодильники с разомкнутыми контак тами. Спускается такой холодильник в воду на ледяной скат и включается в электрическую высоковольтную сеть. Морская вода замыкает контакты, и холодильник начинает действовать, а когда контакты окажутся во льду, ядерные реакции прекращаются. Но достаточно льду растаять, как контакты вновь замыкаются.