Ледяные Волки

У Андерса упало сердце. Он знал, что Ульфарские ученики выходили только группами по четыре человека, но в своем стремлении выбраться из школы в одиночку он забыл об этом. Он колебался, раздумывая, что лучше — уйти сейчас и попытаться ускользнуть от остальных, или подождать и попытаться выскользнуть за ворота самостоятельно.

— Пошли, — сказал Сакариас, опустив плечи и положив одну руку на голову, подражая волчьим ушам, опустившимся от разочарования. — Они отменили Испытание Посохом в этом месяце из-за того, что случилось у тебя. Нам повезло, что они вообще нас выпустили.

— А больше никто не может быть четвертым? — беспомощно спросил Андерс.

— Нет, — отрезала Виктория. — Но…

— Мы хотим, чтобы ты пошел, — закончила за нее Лисабет.

Андерс оглядел всех троих, его щеки вспыхнули, когда он увидел серьезные лица. Они действительно хотели его общества.

Значит ли это, что они его друзья?

Его стая?

— Ну, я могу… — он был только на полпути к уступке, когда они начали аплодировать, даже Виктория. Они закутали его в сапоги и плащ, Лисабет застегнула пуговицы на шее, Сакариас завязал шнурки, а Виктория наблюдала за ними.

— Мы получаем наше содержание из кладовой, — объяснила Лисабет, когда они направились туда, чтобы забрать свои медные монеты у дамы Линдаль перед уходом. — Как только ты становишься студентом, ты больше ничего не берешь от своей семьи.

Через несколько минут Андерс уставился на тонкие монеты, лежащие у него на ладони, на которых были выбиты узоры, чтобы показать их ценность. Деньги, все его собственные, только для того, чтобы купить что-нибудь. Это казалось невозможной, нелогичной роскошью, и никто из его соседей по комнате — его друзей — казалось, не считал это необычным вообще.

Всю свою жизнь он видел, как квартеты студентов Академии Ульфара бродили по городу. Всю свою жизнь он наблюдал за ними, зная, что у них есть все, что им нужно, и даже больше, и теперь он был одним из них, в своей серой униформе с белой отделкой. Частью стаи.

Когда они проходили через ворота, его пронзило чувство вины. Что он делал, думая о стае, о семье, не думая о Рейне? Он прикусил губу, пообещав себе, что ускользнет от остальных, как только представится такая возможность.

— Мы можем сначала пойти к аптекарю? — спросила Виктория, когда они миновали ворота, выходя на резкий холод, который, казалось, чуть ли не грозил снегопадом.

Сакариас и Лисабет застонали, но все четверо повернули направо по Улфарстрат, и Виктория слегка подпрыгнула от возбуждения, такой оживленной Андерс ее видел впервые.

— Только не забудь, что потом мы пойдем в кондитерскую, — напомнил ей Сакариас, шагая в ногу с Андерсом. Они шли по улице группой, проходя мимо пары взрослых из гвардии на патрулировании, которые проверяли каждого, кто шел по оживленной улице. Все послушно останавливались, но Андерс заметил, что многие нахмурились, когда благополучно миновали волков.

Они с Рейной всегда избегали патрулей, опасаясь, что их потрепанная одежда и грязные лица могут привести их обратно в сиротский приют, но, похоже, у честных граждан Холбарда были свои собственные разочарования.

Четверо студентов прошли мимо патруля, даже не остановившись, и там, где несколько недель назад Андерс осторожно пробирался сквозь толпу, теперь он обнаружил, что они уступили ему дорогу… теперь, когда женщина в темно-зеленом платье и пальто столкнулась с ним, она извинилась, отступая с его пути.

Она поймала его взгляд и смотрела на него слишком долго, и он понял, что не может отвести взгляд, пятясь за остальными, чтобы не спускать с нее глаз. Почему она так пристально смотрит?

Узнала ли она его?

Она порылась в кармане и, пока Андерс наблюдал за ней, вытащила что-то, держа это так, словно хотела показать ему. Она была уже в десяти шагах, и между ними прошел мужчина, но она все еще ждала, когда он уйдет. Она что-то держала в руке, но он не мог разобрать, что именно. А потом солнце сверкнуло на меди между ее пальцами.

Из него вышел весь воздух. Это была одна из медных заколок для волос Рейны?

Рейна никогда бы никому не отдала свои шпильки.

Должно быть, они забрали их у нее.

Он открыл рот, чтобы поднять тревогу… эта женщина, должно быть, шпионка драконов, и если волки поймают ее, она сможет сказать ему, где Рейна. Эта женщина подтвердит все, что подозревали волки… что шпионы драконов каждый день появлялись в Холбарде, неразличимые среди людей.

Но в следующий момент он захлопнул рот. Да и что он мог сказать? Он не мог признаться, что знает Рейну, не говоря уже о том, как выглядят ее шпильки. Если это вообще была одна из ее заколок.

Так как же он мог объяснить, что знает, что эта женщина-дракон? Одна его половина хотела найти способ поговорить с ней наедине, узнать правду и потребовать, чтобы она сообщила ему новости о сестре. Другая половина боялась подпустить ее к себе.

Женщина пристально посмотрела на него, и он ответил ей тем же. Затем Сакариас схватил его за руку, чтобы остановить от столкновения с другой парой взрослых из Волчьей Гвардии.

— На что ты смотришь? — весело спросил его друг.

Андерс взглянул на парня, а когда оглянулся, женщины уже не было.

Когда они добрались до аптеки, голова у него все еще кружилась, и, разговаривая с остальными, он одним глазом высматривал женщину в зеленом платье. Может быть, ему удастся сбежать, если он снова увидит ее… она, похоже, опасалась стаи волков. У нее были рыжевато-каштановые волосы и светло-коричневая кожа, и она выглядела не намного старше, чем выпускники Ульфара. Если он увидит ее снова, то узнает.

Он, Сакариас и Лисабет ждали, прячась от ветра, пока Виктория нырнула в лавку с низким потолком, деревянные балки которой были увешаны пучками сухих трав. Огромные закупоренные бутылки, наполненные жидкостью и разноцветными порошками, были расставлены на каждом дюйме полок.

— Ей нужно что-то, чего нет у нас в Академии? — спросил Андерс, рискнув на мгновение оторвать взгляд от улицы и прижавшись носом к витрине, на которой выцветшими золотыми буквами было выведено название магазина. Внутри он мог видеть машину-артефакт, выдавливающую новые партии таблеток без чьего-либо прикосновения или направления, а затем наклоняющуюся, чтобы высыпать их в пару сотен деревянных ящиков, которые выстроились вдоль стены магазина.

— Ей просто нравится смотреть, — сказала Лизабет. — Аптекарь показывает ей новые партии трав и лекарств, если она приходит, когда все не слишком заняты.