Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.

вынужденно замерли. И наконец, когда немцы решили часть ограничений снять, работы

над SE-100 продолжились. Немцев, впрочем, это чудо природы вообще не интересовало.

А между тем французские конструкторы быстренько доработали свой самолетик, и

выпускать его стали на заводах концерна «Ситроен» в Париже.

— Это тот, где делали маленькие машинки? — удивился Шмульке.

— Именно он, — подтвердил Франсуа. — Вот там приготовились к выпуску первой

партии из трехсот SE-100 — дальние тяжелые дневные истребители: семь пушек,

бронестекла, бронеспинка пилотского и штурманского кресла. Скорость осталась прежней

— пятьсот семьдесят пять километров в час. Летал на дистанцию в полторы тысячи

километров.

— А что, были еще и ночные?

— А то как же!.. Пять пушек, навигационное и радиооборудование. Как и планировалось

с самого начала, в дневном варианте экипаж два человека, в ночном — три: добавлялся

штурман и оператор радара.

— И когда эти самолеты начали летать по-настоящему? — осведомился Вася.

Франсуа припомнил:

— В ночные истребительные части они стали поступать с сентября сорок первого.

Предполагалось, что после появления современной машины старички «Потезы» уйдут на

покой. Но не тут-то было. «Потез» был машиной простой, освоенной, производственники

его любили, поэтому наряду с новой машиной выпускали и старую.

— Ну, что поделаешь, — заметил Вася. — Не от хорошей жизни так поступали, понимаю.

— Вы неискренни, товарищ младший лейтенант, — упрекнул его Франсуа Ларош. — Вам

совершенно не жаль французских производственников.

— Ну и что? — не стал отпираться Вася. — Как сказал не помню кто, «жалость унижает

человека».

— Невозможный тип! — Ганс Шмульке подмигнул Франсуа Ларошу.

— Как бы там ни было, в частях новый самолет встретили настороженно. Необычная

компоновка, диковинный внешний вид… А на фоне «Потезов» — может, и устаревших,

но изящных, — так и вообще… — Ларош чуть улыбнулся.

— В армии нет места демократии: прикажут — так полетишь хоть на камбале, хоть на

соме, — заявил Вася.

Ларош кивнул:

— Между прочим, именно полеты оказались лучшим лекарством от недоверия:

«камбала» оказалась маневренной, устойчивой в воздухе, с неплохими взлетно-

посадочными характеристиками. Правда, все равно не без капризов: для этого самолета

требовался оборудованный аэродром. С другой стороны, при невыпуске основных стоек

шасси — тех, что в хвостовых шайбах, — техника пилотирования самолета практически

не менялась: он садился на хвост фюзеляжа. Да, и еще в плюс этому самолету шло

оборудование. SE-100 получил очень неплохое оборудование для слепых полетов.

Вася что-то прикидывал в уме:

— То есть, можно назвать этот самолет хорошим?

— «Хороший» — понятие очень относительное. Помните, на итальянских

бомбардировщиках нормально могли летать только итальянцы, а весь остальной мир,

прямо скажем, ужасался? А знаменитое заявление товарища Сталина о том, что

«Харрикейны» «дрянь» и «наши летчики их не любят»? Скажи англичанину, что

«Харрикейн» — дрянь, могут быть последствия… Вот и с французским самолетом,

думаю, было нечто похожее. SE-100 пытались выпускать, кстати, и в штурмовом

варианте, но быстро отказались от этой затеи. И вообще карьера «камбалы», кажется, не

была ни долгой, ни интересной. А жаль — самолет был с потенциалом.

90. Итальянские трофеи

Уилберфорс Гастингс выглядел очень довольным.

— Мне нравятся льготы, которые в нынешнем сезоне дают английским летчиком! —

сообщил он. — Лично я теперь летаю на «Спитфайре» — на «пятерке». О, как я обожаю

эту машину!

— Что ж, а я для разнообразия выбрала «Бульдог», — сообщила Брунгильда. — Мне на

нем как-то сподручнее.

— Вы, фройляйн, тоже решили опробовать английскую технику? — изумился Гастингс.

Брунгильда пожала плечами:

— Почему бы и нет? Конечно, круче всего взять «мессер», забраться на высоту, куда…

как там Василий говорит? Куда Макар телят не гонял… И оттуда спикировать на бедного,

ничего не подозревающего англичанина. Но это — как это вы, англичане, выражаетесь?

Неспортивно.

— На войне все средства хороши, — вмешался Герман Вольф. — То есть, не то чтобы это

было мое мнение… Но существует такая точка зрения.

Брунгильда пожала плечами:

— Мы же не на войне. Мы играем, пробуем себя и самолеты. Кстати, лично я неплохо

чувствую себя на английском аппарате.

— Помнится, как-то мы обсуждали «национальные особенности» самолетов и авиаторов,

— припомнил Гастингс. — Пришли к выводу, что на итальянских самолетах успешно

могли действовать только итальянские летчики. И те же итальянцы, пересаженные на

американские самолеты, терялись.

— Любой потеряется, если вс незнакомое, — вступилась за итальянцев Брунгильда. —

Кстати, вот забавный пример. Как вы думаете, что делали итальянцы с трофейными

французскими самолетами?

— Боюсь спрашивать, — нахмурился Гастингс.

— У итальянцев был хороший консультант — немцы, — вступил Герман Вольф.

Брунгильда живо повернулась к нему и подняла палец:

— Ага! Как говорит Вася, «что немцу смерть — то русскому лекарство».

— Фройляйн Шнапс сегодня просто блещет народными пословицами и поговорками, —

вставил Вольф.

— Я совершенствую мой лексикон, — объяснила Брунгильда. — Впрочем, могу больше