Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.

принимали участие в воздушном празднике в Брюсселе-Эвре, а затем четырнадцатого — в

день взятия Бастилии — восемь их красиво пролетели над Парижем. И наконец в начале

августа того же года в Реймсском центре испытаний военных самолетов создали звено с

пятью «Лиорами».

— А сколько их всего, кстати, выпустили? — поинтересовался Вася.

— Заказы были громадные — шестьсот там, шестьсот тут, — ответил Франсуа. —

Подключили больше тридцати субподрядчиков. Но реально этих самолетов было

поначалу не так уж и много. Сказалось, товарищ младший лейтенант, то, с чем и

советские производители сталкивались: недостаток материалов и комплектующих…

Плюс модернизация самолета шла буквально на ходу.

— Сейчас догадаюсь, — кивнул Вася. — Основную сборочную линию останавливать и

переделывать не стали, а вместо этого пустили сразу же вторую линию — по переделке

уже готовой продукции.

— В общем, да, — вздохнул Ларош. — Но несмотря на все эти бедствия, самолет начал

поступать в части. И поначалу встретил у летчиков весьма сильное неприятие. Поведение

этого бомбардировщика, скажем так, вызывало недоверие, особенно на взлете и малых

скоростях. Репутация у LеО-45 сложилась быстро: самолет опасный и ошибок не прощает.

Поэтому старались от него отделаться.

— И эта картинка знакомая, — заметил младший лейтенант.

Хопкинс кивнул:

— И в американских ВВС имелись такие самолеты — нелюбимые.

— Лямур, тужур, — фыркнул Ларош. — Бомбить-то надо было! В эскадрильи прибыл

ведущий-летчик испытатель SNCASE капитан Жак Лекарме. К тому времени из-за аварий

уже успели списать три самолета — возникли трудности с управлением на взлете. И тут

Лекарме показал, на что способен «Лиор». Его показательные полеты вызвали всеобщий

восторг, впечатлительные французы, — он улыбнулся, — просто рвались теперь на этот

самолет. И потом уже летчики нормально поднимали LеО-45, без аварий.

— Умно, — сказал Вася. — «Делай как я» — хороший метод обучения. А что во время

войны?

— Десятого мая известного вам сорокового года, — сказал Франсуа, — на вооружении

состояло свыше двухсот LеО-45. Из них только полсотни были боеспособны.

Одиннадцатого их бросили в бой. Они бомбили колонны немецких танков с малых высот

и несли большие потери от истребителей и зенитного огня.

— Напоминает Польшу, — вставил Вася.

— Мда, — вздохнул Ларош. — Шестнадцатого мая двадцать шесть LеО-45 удачно

разбомбили моторизированную дивизию. Бедные беззащитные немцы как раз

заправлялись, и тут на них посыпались французские бомбы. Но такие удачи больше не

повторялись. Летчики Люфтваффе быстро нашли «мертвую зону» LеО-45 и заходили за

шайбы оперения, затем уравнивали скорость и спокойненько открывали огонь. LеО-45

были к тому времени вооружены пушкой «Испано-Сюиза», но пушку эту приходилось

часто перезаряжать и надолго останавливать стрельбу. Всего в войсках было около

четырехсот LеО-45. Потеряно было в боях сто тридцать. Половину из оставшихся

перегнали в Северную Африку.

— Ну так война же скоро закончилась, — сказал Вася.

— Товарищ младший лейтенант, хочу напомнить, — возразил Франсуа, — что война

только началась. После подписания перемирия… Ладно, после поражения Франции… В

общем, правительству Виши разрешили продолжить вооружать эскадрильи LеО-45. Учли

опыт недавних боев: увеличили площадь концевых шайб, пушечную установку дополнили

двумя пулеметами. Стали учить экипажи бомбометанию с пикирования. И с апреля сорок

второго года — с любезного разрешения немцев — возобновили выпуск

бомбардировщиков.

— Какой-то самолет непатриотичный, — сказал Вася.

— А ты, Вася, не тактичный, — упрекнул его Хопкинс.

— Патриотичными могут быть люди, камрад Вася, — откликнулся Ларош. — А самолет

— он просто машина. И товарищ младший лейтенант, кстати, прав: LеО-45 воевал в

составе ВВС чуть ли не всех противоборствующих сторон. Между прочим, имелись LеО-

45 со знаками ВВС США: они перевозили грузы из портов Марокко на передовые

аэродромы в Тунисе и Алжире… А что еще любопытнее — он оставался в строю спустя

двадцать лет после окончания войны. Этот небесный долгожитель летал даже дольше, чем

«Девуатин» — до пятьдесят седьмого года.

89. «Камбала»

— Кто это так шикарно заходит на посадку? — Товарищ младший лейтенант Вася

прищурился. — Як-3, конечно, на последнем издыхании, но пока вполне боеспособный.

Из самолета выбрался Франсуа Ларош. Весело махнул рукой Васе и приехавшему в гости

Гансу Шмульке.

— Видали? — осведомился он. — Все объекты уничтожены.

— Вы, кажется, тоже слегка повреждены, — заметил Шмульке. — Точнее, ваш самолет.

— «Слегка» — это не считается, мон ами, — заявил Ларош.

Танкист хмыкнул:

— Ну, на Яке-то, наверное, просто было всех победить.

— Вы не представляете себе, — сказал Франсуа, — насколько непросто. Всегда найдутся

какие-нибудь препятствия и зложелатели.

— Ладно тебе, Шмульке, — Вася обнял приятеля за плечи, — всем известно, что

французы — хорошие летчики. Только вот самолеты у них были плохие. Да и

правительство их подкачало, когда быстренько сдалось Гитлеру.

— Во Франции это называют «перемирием», — вставил Ларош, но заметно помрачнел.

— А как еще это называть? Позорной капитуляцией? — Вася пожал плечами.

— Будем говорить о самолетах, мон ами, и не будем говорить о политике, — предложил