Легенды авиаторов. Игровые сказки.
Шрифт:
— Геринг, — подхватил Хопкинс, — распорядился о государственном финансировании программы по созданию пикировщиков. По большой дружбе. А поскольку Удет дружил и с американцами, то он эти самые министерские денежки купил — в частном порядке — пару самолетиков «Кертисс». Новейшей конструкции, разумеется. Потом знаменитый ас устроил показательные полеты и первую машину разбил. На второй все прошло удачнее, и Удет продемонстрировал великие возможности бомбометания с пикирования.
— У пикирующих бомбардировщиков были серьезные противники, — заметил Вася. — В Германии во всяком случае. Например, руководитель технического отдела министерства авиации Вольфрам фон
— Именно! Удет пытался убедить его своими показательными полетами, но тот так и стоял на своем. Самолет, заходящий на пикирование с высоты в две тысячи метров, — легкая добыча для зенитки, — раз. И второе: из пикирования самолет трудно вывести. Рихтгофен сам летчик и знал это хорошо, — добавил Хопкинс.
— Но Удета основательно поддерживала дружба с Герингом, персоной очень влиятельной, — продолжал Вася задумчиво. — Сторонники бомбометания с пикирования, работавшие в техническом ведомстве, активно проводили эксперименты на переоборудованном спортивном самолете «Фокке-Вульф» FW-44 «Штоссер». Добивались неплохих результатов, но Рихтгофена им было не пробить. Чтобы заниматься проектом, Удет пошел на службу в Люфтваффе, сделался бюрократом, получил звание. Его богемные друзья были в шоке. Тем временем руководитель из него получился отвратительный. С нашим Карлсоном не сравнить.
— Майор Штюльпнагель не разрабатывает пикирующие бомбардировщики, — заметил Хопкинс. — А Удет раздал заказы на пикировщик компаниям «Хейнкель», «Юнкерс», «Арадо» и образованной в Гамбурге «Блом и Фосс».
— Японцы еще в тридцать втором пытались переделать в пикировщик «Хейнкель» Не-50, — сказал капитан Хирата.
Оба приятеля дружно уставились на капитана с таким видом, словно не ожидали увидеть поблизости кого-то еще. Японец так долго молчал, что о его присутствии успели забыть.
Потом Хопкинс сказал:
— Ну да. Немцы тоже этот аппарат испытывали. И даже создали на его базе одномоторный бомбардировщик Не-118. Вообще, если возвращаться к Ju-87, то не стоит забывать и об американском «Хоуке» II.
— Еще один прототип, по вашему мнению? — спросил Хирата.
— Да просто Герингу захотелось полетать на американской новинке, — сказал Вася. — В Германии к моменту появления «Кертиссов» уже шли работы над пикирующим бомбардировщиком.
— Кстати, «штука» — «Stuka», то есть «Sturzkampfflugzeug» — то есть «пикирующий боевой самолет» Ju-87 среди прочих знаменитых самолетов фирмы «Юнкерс» выделяется еще одной парадоксальной особенностью, — заметил Хопкинс. — Если я не ошибаюсь, это был первый самолет, от участия в создании которого отлучили главу фирмы — профессора Гуго Юнкерса. Он был противником нацизма и не считал нужным это скрывать. В результате конструктора выставили со всех его предприятий в октябре тридцать третьего, а умер 3 февраля 1935 года он умер
.
— Юнкерс уже старенький был, за семьдесят, — сказал Вася и вздохнул. — Но все равно обидно, что не увидел первого полета «Штуки». В сущности, именно этот самолет его прославил.
— Парадокс на парадоксе, — заключил Хопкинс. — Руководил проектом нервный представитель богемы, худший начальник из возможных, — Удет. Возглавлял вышестоящую инстанцию противник проекта — фон Рихтгофен. Строили самолет на фирме, главу которой отстранили и загнали в могилу, самый же главный, рейхсминистр авиации Геринг, пытался рулить этим бедламом. А самолет получился знаменитый.
— Работал хорошо, —
согласился Вася. — Но тут можно добавить, что у самолетов, как и у людей, своя судьба.Они замолчали и снова дружно уставились на японца.
Хопкинс, чувствуя некоторую неловкость за то, что Хирату как будто отстранили от разговора, обратился к нему:
— Мы благодарим вас за интересную тему, которую вы предложили для нашей беседы. Несомненно, она укрепила... э... надлежащий дух единства.
Японец поклонился, улыбнулся и пошел прочь.
Вася проводил его глазами.
— Нет, ну ты посмотри! — воскликнул он. — И хоть бы слово вставил. Ты его понимаешь?
— Вообще-то он летчик, — сказал Хопкинс. — Так что, наверное, да, понимаю.
— Восток — дело тонкое, — буркнул Вася. — У тебя виски еще остался?
24. Летающее крыло
— Вы уже видели, как летает Frau Leutnant Шнапс? — понизив голос, поинтересовался Вася.
Франсуа Ларош подмигнул:
— По-моему, она делает это секретно от всех. По крайней мере, никто из нас с ней в одном звене не летал.
— Откуда вам это известно, Ларош? — вмешался Герман Вольф.
— Да я уже всех спрашивал... Японец тоже не в курсе, — объяснил Ларош. — Мадемуазель, конечно, шарман с головы до ног, на то она и мадемуазель, но летает, я думаю... фью-ю! — Он прищелкнул пальцами.
— Ага, — кивнул Вася, — вот и мне чего-то кажется, что она портит нам статистику аварийностью.
— Да ладно вам, — перебил Вольф, — все поначалу не очень-то... Асами не рождаются.
— Точно, — с хитрой улыбкой подтвердил Вася. — Воспитаем аса в собственных рядах. На собственном примере.
— Я серьезно, Василий, хватит зубоскалить, — видно было, что Вольф не шутит.
— Ладно, — Вася малый покладистый, поэтому и спорить не стал. — Смешно просто: называется как валькирия, а летает как...
— Василий! — страшным шепотом произнес Ларош.
А Герман Вольф сказал:
— Между прочим, «Брунгильда» — вовсе не имя валькирии. Так одну королеву звали. К сведению.
— Кровавую, конечно? — прищурился Вася.
— В древнегерманском эпосе все кровавые, — сказал Вольф.
— А на чем она летает? — не унимался Вася.
— На «фарманах», — сообщил Ларош. — А что? Хорошая машина.
— Вот бы ей Go.229 предложить, — хитро сказал Вася. — Как думаете, ребята, — откажется?
— Ни за что не откажется, — сказал Вольф. — Я верю в Брунгильду.
— Но грохнется, — добавил Ларош. И быстро пояснил: — Я тоже в нее верю.
— Мне, кстати, нравится Go.229, — заметил Вольф. — Оригинальная машина. Это ведь первый турбореактивный самолет схемы «летающее крыло»?
— Точно, — кивнул подошедший Билл Хопкинс. Он уже некоторое время прислушивался к разговору. (Вольф надеялся, что не слишком долго). — Братья Хортены трудились над ним лет десять. Они ведь рано начали разрабатывать эту идею: в тридцать первом, когда полетел их первый планер, «Хортен-I», Вальтеру Хортену было шестнадцать... Целеустремленные ребята. Очень хотелось им получить «летающее крыло» — сил никаких нет! Как уперлись в эту идею, так и работали.
— Ну так а что, — сказал Вольф, — только так дела и делаются. Чем метаться от проекта к проекту, лучше заниматься чем-то одним.