Легенды авиаторов. Исторические рассказы

— Разведчик-скаут — это хорошо, — заговорил он с Сикорским, — но по-моему, пора

вооружить «Сикорского-маленького».

Сикорский даже не улыбнулся, услышав это прозвище, которое дали С-16 летчики.

— Говори.

— Необходимо сформировать отряд истребителей. Производить разведку, намечать цели

для Эскадры — хорошо, но мало, — объяснил Лавров. — С-16 может больше.

Он привез с собой «подарок» — разработанный еще осенью и построенный в мастерских

Эскадрильи первый в России «синхронизатор» — «приспособление для автоматической

стрельбы через винт». Очень простой по конструкции, он предназначался для установки

на С-16.

— Согласен, — сказал Сикорский.

Март 1916 года

Лавров уезжал на фронт.

— Летчиков-сдатчиков на заводе не осталось, — мрачно сказал Сикорский. — Что мне

делать-то? Самому облетывать?

— Война идет, Игорь, — ответил Лавров.

— Война? — Сикорский едва сдерживал ярость. Таким старый друг его еще не видел. —

Война? А мы продолжаем зависеть от чужого дяди! Швеция срывает поставки — колеса,

болты, листовая сталь! Все шло через них!..

— Ты же справился, — напомнил Лавров.

— На коленке переконструировали часть деталей и насильно всунули на завод

производство стальных труб — это называется «справился»? Я обязан постоянно работать

над устранением недостатков, о которых сообщают летчики. Постоянно! Уже изменена

форма хвостового оперения, другой стала площадь крыльев... А тут еще поставки. — Он

помолчал и скрипнул зубами: — И моторы.

Моторов по-прежнему не хватало.

...Революция остановила все.

Сикорский почти сразу уехал за границу — во Францию, потом в Америку.

И там ему пришлось все начинать сначала.

17. Испания: Хихон в кольце

Начало августа 1937 года, аэродром Экис, Северный фронт

Командир эскадрильи И-16 Иван Евсевьев снял наушники.

— Готовьтесь, товарищи, — обратился он к летчикам.

Собрались все — русские и испанцы. Испанцы летали на И-15. Их командир, Леопольдо

Моркильяс, одобрительно кивал. Он уже неплохо понимал по-русски.

Франко стремился захватить горные перевалы, чтобы открыть путь в Астурию. Работа

летчиков на Северном фронте в этих условиях была, как они считали, скучной: целыми

днями, с рассвета до заката, дежурили на аэродроме в ожидании боевых вылетов. Сидели

себе под деревьями возле самолетов, тщательно замаскированных и спрятанных.

Но иначе никак — количественное превосходство авиации противника на Северном

фронте создавало такую обстановку, что приказа следовало ожидать в любую минуту.

— Вылетаем!

В порт Хихон прибыл морской транспорт. И тотчас подвергся атаке вражеских

бомбардировщиков.

Евсевьев и Моркильяс подняли самолеты в воздух. Все восемь И-16 шли навстречу врагу.

Погода была солнечной, небо — ярко-синим. Ведя эскадрилью к линии фронта, Евсевьев

старался увидеть, где же «чатос».

Вот они! Отлегло от сердца. Испанцы на И-15 шли тем же курсом, правее и немного ниже.

Евсевьев покачал им крыльями, чтобы привлечь их внимание.

Увидели!

Стало быть, вся мощь республиканского воздушного флота выступила навстречу

противнику.

И всего этой мощи было — восемь И-16 и восемь И-15...

Сколько же фашистов летит навстречу? При подходе к линии фронта Евсевьев заметил

две шестерки бомбовозов, выше их — восемь «фиатов», а дальше — еще две группы

истребителей неприятеля. Далеко — сосчитать трудно.

И еще ведь бомбардировщики...

Евсевьев принял решение: атаковать первую восьмерку «фиатов», прикрывающих

«юнкерсы». Надо отвлечь их, дать возможность «чатос» ударить по бомбардировщикам.

Товарищи правильно поняли его намерение. Командир звена Кузнецов со своим ведомым

Николаевым перестроились в левый пеленг, а Нестор Демидов со своим звеном еще

набрал высоту и поотстал. Отлично. Евсевьев пошел на сближение.

Восьмерка «фиатов» начала разворот в сторону «москитас». Четырьмя самолетами И-16

атаковали их и ушли вверх — для второй атаки. Звено Демидова атаковало вторую группу

вражеских истребителей, не давая им наброситься на Евсевьева и отвлекая от основной

задачи — прикрывать «юнкерсы».

В тот же момент эскадрилья «чатос» под командованием Моркильяса обрушилась на

бомбардировщики...

Садились на аэродром по одному. Евсевьев был доволен... Нет, не то слово: счастлив. Он

даже не слышал, как механик мрачно отсчитывает что-то. Очнулся на слове: «Сорок

восемь».

— Что — «сорок восемь»?

— Пробоин у тебя, Иван Иваныч, в самолете — сорок восемь...

Комэск огляделся, пересчитал самолеты.

— Где Николаев?

Последний И-16 с трудом дотянул до аэродрома. Выйти из машины летчик не сумел. К

нему побежали, вытащили.

— Живой! — разнесся голос.

Василия Николаева, тяжело раненого, пришлось отправлять в госпиталь. Самолет

осиротел.

Вечером к Евсевьеву явился Рафаэль Магринья.

— Камарада Увсевьев! — заговорил он.

Иван поднял голову:

— Что тебе, Рафаэль?

Помогая себе жестами, Рафаэль начал объяснять: давно мечтает летать на И-16, очень

давно!

«Моска» привлекал многих испанских летчиков. Более скоростной, современный самолет.

— Но ведь придется переучиваться, Рафаэль. На это нужно время.

— Я быстро научусь! — обещал Рафаэль. — Только возьмите. В бою здорово повредили