Легенды авиаторов. Исторические рассказы

независимой она ни была, — ценила эту традицию.

Пусть семья неполная, пусть нет отца... Мама и сестра — самые близкие к ней люди. Она

сэкономила на завтраках и приехала в Торонто.

Пешком пошла с вокзала. Багаж — маленький саквояжик, нести его не тяжело.

Снег прилипал к ботинкам. Облака висели над городом. Наверное, к вечеру опять

начнется снегопад. Будет красиво... Настоящее белое Рождество.

Амелия отошла к тротуару, встала у стены, пропуская телеги. На телегах лежали люди,

похожие на кучи тряпья: в окровавленных бинтах, в рваной, серой одежде. Без рук, без

ног. Со страшными ожогами, уродующими лицо, слепые...Те, кто мог идти, ковыляли

следом. Они прибыли с фронта и направлялись в госпиталь.

Страшная картина вс стояла перед глазами девушки, хотя раненые давно уже прошли.

Амелия не могла двинуться с места.

Видом крови ее не испугать. Недаром в детстве она была сорвиголовой. Но столько

страдания сразу... До сих пор ей не приходило в голову, что за океаном идет война, что

погибают люди. Она слишком была занята собственной жизнью.

Деятельная натура Амелии вскипела, душа требовала немедленного выхода из ситуации.

Она решительно зашагала дальше.

— Амелия! — Мюриэл обхватила ее за шею. — Дорогая сестричка! Мама, Амелия

приехала!

— Вот что, — объявила Амелия, снимая обувь, — я, наверное, не вернусь в колледж.

— Что ты такое говоришь? — Мать всплеснула руками.

Держа в руке грязный ботинок, Амелия горячо произнесла:

— Да. Я так решила! Я сейчас видела раненых и... Немыслимо просто стоять и смотреть.

Необходимо что-то делать. Я пойду на курсы медсестер.

— Господь да благословит твое доброе сердечко, — дрожащим произнесла мать. — Ты

всегда была необыкновенным ребенком.

8 июня 1918 года, Торонто

— А как называется этот самолет? — спросила Амелия.

Пилот улыбнулся молодой девушке, задавшей такой наивный вопрос.

— Это «Дженни» — так мы их называем. JN-4. Точнее, видите, мисс, — это канадская

«Дженни», Kanuck.

— А в чем различие? — спросила Амелия.

— Канадская версия имеет более облегченную структуру по сравнению с американской,

— начал объяснять летчик. Он понимал, что девушка в вопросе не разбирается, но по

опыту знал: лучший способ произвести на красотку впечатление — блеснуть перед ней

познаниями. — Элероны на обоих крыльях, верхних и нижних, ниже крыло тоже

отличается формой... Если говорить совсем уж честно, мисс, то у Kanuck больше

случается всяких неприятностей, связанных именно со структурной прочностью. Так что

если будете покупать, берите простую американскую «Дженни».

Амелия кивала. Летчика это насмешило: как будто она что-то для себя решила. Забавная

такая, серьезная. И симпатичная: с гибкой талией, с длинными темно-русыми волосами.

Только рост у нее слишком уж большой для женщины. Тут уж на любителя.

Девушка это появлялась на авиашоу каждый раз, когда у нее выпадала свободная

минутка. Ее уже узнавали. Она работала медсестрой в госпитале, находившемся

неподалеку. И всегда, как завороженная, любовалась самолетами.

— Знаете, — сказала вдруг Амелия, — когда мне было десять лет, я впервые увидела

самолет. Но тогда для меня это была просто куча досок и проволоки.

— Если сравнивать тогдашние самолеты с этими, то вы, мисс, недалеко ушли в своем

суждении от истины, — кивнул летчик. — На таких машинах можно даже сражаться.

Лицо Амелии омрачилось.

— Я достаточно насмотрелась на последствия сражений, чтобы восхищаться этим, —

сказала она. — Но сам по себе полет, свободное парение в небе — это чудесно...

— Вот тут вы совершенно правы, мисс, — согласился летчик. Он уже догадался, что

свидание ему не светит.

25 декабря 1920 года, Лос-Анжлелес, Калифорния

Амелия шла по Лонг-Бич и невольно вспоминала другое Рождество, три года назад.

Прошло всего три года, а сколько всего изменилось! Отец бросил пить, они с мамой снова

вместе.

Никакого «белого» Рождества в жаркой Калифорнии нет и в помине. Пальмы, океан...

— Знаешь, Мели, — заговорил отец, — здесь, в Лонг-Бич, сейчас проходит

развлекательное воздушное шоу. Помнишь, когда ты была маленькая, мы ходили с тобой

на праздник и смотрели на самолет?

Она улыбнулась папе. Бедный папа. Конечно, она помнит. Может быть, это единственное

светлое воспоминание из их общего прошлого.

— Давай опять сходим вместе — как тогда? — предложил Эдвин.

Амелия согласилась.

И вот она идет — молодая, уверенная в себе женщина, — рядом со своим робеющим от ее

соседства, помятым, побитым жизнью отцом.

Они идут смотреть авиационное шоу.

— Смотри, самолеты!

«Непонятные штуки из досок и проволоки» взмывали в небо, выписывали удивительные

пируэты. Эдвин смеялся, губы его дрожали, краем глаза он следил за дочерью.

— Хочешь покататься?

За десять долларов она провела в воздухе десять минут.

Пилот Фрэнк Хоукс повел самолет сначала над городом, потом — над океаном. У

девушки перехватило дыхание...

Но вот чудо закончилось, самолет приземлился.

— Мистер Хоукс, — пролепетала Амелия, — я... я хочу летать сама!

Мистер Хоукс улыбнулся своей невероятно обаятельной улыбкой, глаза его засияли, и он

расхохотался во все горло.

— Летать, мисс? Да вы в своем уме?

Амелия покраснела, сжала губы.

— Летать! Летать сама! Юбкам, мисс, нечего делать в авиации!..

— Вы... горилла! — выпалила Амелия.

— Ха-ха-ха! — заливался Хоукс. — Посмотрите на эту красулю! Шляпка на аэроплане!