Легенды о доне Хуане (Жуане). Дон Жуан на сцене

Дон Джованни. Ты слишком взыскателен. Нельзя же требовать, чтобы в полиции служили благородные рыцари, ученые профессора и принцы крови. В некоторых странах, говорят, и это бывает, но до Неаполя, слава Богу, еще не дошло.

Нищий. Насчёт политики — это он врёт, синьор, — не с его рожею заниматься политикою: самая пасквильная рожа. Но что он был лакеем, это несомненно: лакейство сквозит из каждой поры его тела. Я полагаю — вся его испанская политика состояла в том, что он стибрил малую толику деньжишек из кассы своего барина. И подумать, что эта образина жената на самой красивой женщине Неаполя.

Дон Джованни. Итак, его жена — эта дама…

Нищий. Которую вы преследовали.

Дон Джованни. Ты видел?

Нищий. Не видел, синьор: сегодня вторник, — я слеп и не имею права видеть, но слух и чутье заменяет мне зрение. Пошли вам, Мадонна, успеха.

Дон Джованни. Можешь ли ты снести вот эту записку в Портичи?

Нищий. Сколько угодно, синьор. Если бы в четверг — другое дело: в четверг я буду разбит параличом.

Дон Джованни. Там, во дворце Эспартеро, ты спросишь дона Фернандо ди-Кустоцца.

Нищий. Слушаю, синьор.

Дон Джованни. Это я.

Нищий. Эччеленца!

Дон Джованни. Ты найдешь моего денщика Франца, немца, передашь ему записку и скажешь на словах, чтобы он немедленно шёл сюда и ждал меня вон на том перекрёстке. Вот ещё золотой, -- надеюсь, он придаст остроту твоему зрению и возвратит быстроту твоим параличным ногам. (Уходит).

Нищий. Синьор, вы творите чудес больше, чем Санъ-Дженнаро. Лечу быстрее ветра. (Бежит и натыкается на входящих в переулок Лепорелло и дона Ринальдо, к ним). Чёрт бы вас брал! Что вы, слепые, что ли? Чуть не сбили с ног бедного слепорожденного!

Лепорелло и дон Ринальдо.

Лепорелло. Итак, брат мой, вы предполагаете...

Дон Ринальдо. Не предполагаю, почтеннейшей дон Эджидио, но положительно утверждаю, что честь ваша в опасности исчезнуть.

Лепорелло. А этой опасности она у меня не испытывала даже, когда – царство небесное – покойный мой господин стегал меня хлыстом по спине. Вообще, честь странная штука, дон Ринальдо. Что она смеётся у тебя, только и узнаешь, когда она в опасности исчезнуть. В обычное время она самая потаённая из всех невидимок.

Дон Ринальдо. Жена ваша...

Лепорелло. Добродетельная женщина, дон Ринальдо, клянусь вам моею честью, которая въ опасности. Чрезвычайно добродетельная женщина. Когда я гляжу в зеркало, то всегда думаю: будь я Габриэлла, я – чёрт возьми -- не сумел бы остаться добродетельным. Будь я собственною моею женою, я поставил бы рога самому себе, дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. Её добродетели никто у неё не отнимает. Но знаете ли вы, что капля долбит камень? Упорное преследование побеждает самую благонадежную добродетель. Нет женщины, дон Эджидио, которая устояла бы против хорошо влюблённого мужчины, разумеется, если он не похож на всех зверей сразу.

Лепорелло. Не говорите об этом с такою докторальностью, брат мой. Учёного учить -- только портить... Вы ещё бегали по Санта Лючии маленьким амурчиком, не подозревая, что на свете есть не только черная сутана, но даже просто штанишки, а я уже был, по меньшей мере, бакалавром нежной науки. И при чьей кафедре! О, мой покойный барин! Вот был профессор любви!

Дон Ринальдо. По назначению?

Лепорелло. За кого вы нас принимаете? Всегда по избранию... Мир его праху. Я сомневаюсь, что его грешная душа попала не то что в рай, а хотя бы в чистилище. Но, если он в аду, и если у сатаны есть жена... не поздравляю я бедного чёрта: у него режутся теперь новые рога.

Дон Ринальдо. Ваш бывший господин...

Лепорелло. Был единственным человеком, дон Ринальдо, опасным моему супружескому счастью. Против всех остальных я застрахован.

Дон Ринальдо. Вот как! Любопытно знать, чем именно?

Лепорелло. Во-первых, тем, что, как я уже имел честь вам заметить, жена моя добродетельная женщина.

Дон Ринальдо. А я уже имел честь заметить вам в ответ, что добродетель жены вашей, как и всякая другая, граничить с пороком. Учредите на границе зоркую таможню, чтобы амур не провёз к вам контрабанду.

Лепорелло. Во-вторых, тем, что, благодаря покойному барину, – нет в Европе человека, более меня постигшего тайны любви. Я знаю все штуки, все хитрости и подвохи господ ухаживателей за хорошенькими женами пожилых мужей... Нет любовной мины, на которую я не мог бы ответить контр-миною, нет засады, которую я обратил бы на голову моего же врага. Э! Да что здесь толковать! Рога – для меня анахронизм. Они умерли в ту ночь, когда черти взяли моего покойного господина.

Дон Ринальдо. Однако, мужская красота...

Лепорелло. Она умерла в ту же печальную ночь, дон Ринальдо.

Дон Ринальдо. Печальную?

Лепорелло. Ну, да, для моего господина. После него я уже не видел истинно красивого мужчины.

Дон Ринальдо. Сказать правду, дон Эджидио, я думаю, что соперничать с вами может и не истинно красивый мужчина.

Лепорелло. Попробуйте!

Дон Ринальдо. Женщины любят молодость, а вы таки порядком стареньки.

Лепорелло. Стар, да петух, говорит пословица.

Дон Ринальдо. Лысина ваша тоже мало служит вам к украшению.

Лепорелло. Бог прибавляет людям лба за мудрость.

Дон Ринальдо. Вы несколько рябоваты.

Лепорелло. И, тем не менее, миловиден.

Дон Ринальдо. Не нахожу.

Лепорелло. А я нахожу. Милый друг, вы не знаете моей Габриэллы. Эта женщина не из тех вертушек, что продают свою супружескую верность за пару чёрных усов и песенку под аккомпанемент мандолины. Она ценит в мужчине только внутренние достоинства.

Дон Ринальдо. А они у вас есть?

Лепорелло. Есть – вот, ей Богу, есть!

Дон Ринальдо. Отчего же их никто не видит?

Лепорелло. Оттого, что, если бы все видели мои внутренние достоинства, они были бы уже не внутренними, а внешними. Я скромен, дон Ринальдо, и держу свои достоинства про домашний обиход. Кто угощает своими достоинствами постороннюю публику, у того они скоро расходуются. Габриэлла знает меня слишком хорошо и никогда не променяет на какого-нибудь щеголя с пером.

Дон Ринальдо. Однако, клянусь, что этого унтер-офицера она слушала с удовольствием. Он напевал ей свои песенки от самой Виа Толедо до нашего переулка.