Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски

— Ты всегда будешь для меня, мусумэ, — Миоку приобняла сидящую рядом за столом, ХёЧжин. — А разбираться я — по долгому размышлению — приехала не с кем-то конкретно, а со сложившейся ситуацией.

— А-А-А!! — раздалось из спальни ЧжунГи. ХёЧжин тут же подскочила.

— Сиди, — придержала её Миоку. — Внучки знакомятся. Бывает. ХёЧжин опустилась на место. — Скажи мне, мусумэ, что за странное имя ты дала моей магомусумэ? Что это за ГопСо? Кстати, даже его я узнала от Майко! И причём здесь Ли? Она имеет какое-то отношение к владельцам «Самсунг»?

— Что-ты, хаха, — улыбнулась ХёЧжин. — ГопСо, это сценическое имя, по-настоящему её зовут Чхве ЧжунГи. Странно, что ты до сих пор этого не выяснила, — она лукаво посмотрела на Миоку. — С твоими-то возможнстями.

— Да я пол месяца просто в шоке, дочка! — развела руками женщина. — Если бы не случайная съёмка её уличного выступления, я бы и до сегодняшнего дня не знала о её существовании!

ХёЧжин положила голову на плечо Миоку и потеснее прижалась. Та легко дунула ей в макушку и обняла.

— Хаха, сколько лет я под твоим колпаком? — спросила ХёЧжин.

— Эмм…Дай-ка подумаю…С семнадцати лет, когда вы с ХеМин приехали поступать в Токийский университет и на ступеньках здания, встретились с Такэда. Он тогда на каникулы приехал из Гарварда и что-то там выяснял у местных преподавателей. Я права? Помню в тот же день, — Миоку улыбнулась в макушку ХёЧжин, — он прибежал домой с влюблёнными глазами и заявил, что переводится в Токио. Кстати, Йошира, его отосан…

— Чичи? — хихикнула девушка.

— Это он для тебя, всегда был чичи. Ты из него и сейчас верёвки вьёшь. Мы же очень хотели дочку…а получилась ты. Но его отец был доволен этим решением. А уж когда ты, через неделю появилась в нашем доме… — Миоку замолчала. ХёЧжин потёрлась щекой о её плечо.

— Что будем делать?

— Сначала мне нужны подробности. Но сразу предупреждаю, с твоей оммой у меня был долгий разговор. Прежде чем я приехала к тебе, побывала в гостях у твоих пумоним. И ты же меня знаешь! Высказала им всё, что я думаю! Твой абоджи, а он и есть виновник всех проблем, намекнул, что вышло недоразумение, он поначалу не знал, что ЧжунГи дочка Такэда. Поэтому и сорвался, обвинив во всём ХеМин…и тебя за удочерение бастарда. А потом было поздно. Он бы потерял «лицо» перед своим окружением, после такого скандала (в узких кругах). Правда примерно через год, его люди раскопали информацию и он даже поделился ею со своей подругой, тогда ещё и близко не президентом вашей страны. Она, по его словам, ему мягко попеняла на его поспешное решение. Кстати она и сейчас не в курсе, что Чжуна его внучка. Чжуна…ЧжунГи… — попробовала на «вкус» имя своей магомусумэ Миоку.

— В вольном переводе с корейского, что-то вроде тигрицы, — подсказала ХёЧжин. — В очень вольном.

— А как это будет на нихонго? Дай-ка подумать…Тора? Торанэко? Торанэко Таёда?

— А почему Таёда? — с плеча Миоку поинтересовалась ХёЧжин.

— Потому что ребёнок должен носить фамилию отца, — наставительно ответила хаха.

— Одни кошки у меня в доме! — фыркнула мусумэ ХёЧжин. — Ты знаешь, что у Чжуны есть кошка?

— Слышала, но ещё не видела.

— Увидишь, ахнешь! Таких как она на свете не существует. Розовая, один глаз голубой, другой жёлтый. Я её обожаю! Она ещё и пиво пьёт вместо воды! Хи-хи.

— Я заметила, что у Торанэко-тяна глаза тоже жёлтые, — сказала Миоку. — Как у моей хаха.

— У собо Айано?

— Да. И она очень похожа на свою сособа. Прабабушку. Только волосы чёрные.

— Волосы тоже розовеют. Уже становится видно.

— Да? Я не обратила внимания.

— Ещё увидишь. А кошку она назвала Нэко-тяна. У меня теперь и Нэко и Торанэко-тяна. И обе Таёды. Хи-хи.

— Ты когда замуж за Такэда выйдешь? Мне ещё внуки нужны.

— Хи-хи. Ты ругаться не будешь? — снова потёрлась ХёЧжин.

— Что? — не поверила Миоку. — Уже?

— А ругаться не будешь? — ещё раз повторила девушка.

— Буду! — честно ответила хаха.

— Мы оформили свои отношения, через год после ухода софу Дайго. В муниципалитете Бункё.

— После смерти моего отосан? Десять лет назад? И ты молчала?

— Хаха. Куда смотрят твои службы? Посуди сама могла бы я ездить по три раза в месяц к Такэда и ночевать у него, будь я невестой, а не законной женой? Это сейчас я сижу дома, потому что Чжуна «проснулась» и мне надо в первую очередь проследить за её социализацией в обществе. А так-то, вспомни, я из Японии и не выезжала…почти. Только по делам.

— Но почему ты до сих пор не сообщила мужу, что у вас с ним есть дочь? И почему, всем нам, говорила, что вы не женаты? И тот, тоже…конспиратор! Молчит, как убитый!

Вот после этого вопроса, ХёЧжин, «ледяную статую», как её прозвали подчинённые, железную бизнесвумен, с лёгкостью перешагивающую через «трупы» конкурентов, прорвало. Прорвало впервые за пятнадцать лет. Такой чисто девичей истерики, Миоку совершенно не ожидала!

— А…а…это вы во всём виноваты-ы! — разрыдалась вдруг ХёЧжин, теснее прижимаясь к плечу Миоку. — Вы-ы! И ваши дурацкие традиции-и-и! Вне…ик…внебрачный ребё-о-онок! По…позор семьи-и! Ку…куда смотрела ваша мать? И-и-и…! Весь…ик…весь мир давно живёт по-другому, а мы всё…ик…на мо…хлюп…на могилы предков оглядываемся-а! А она…она смотрит сквозь меня, а я…Чжуна, Чжуна. А она…хлюп…внимания не обращает! А у меня…работа-а-а! Бизнес! Ку…куда деваться…я и сдала её в пансионат…А…а…аппа…а…асёл!

— Ну, тише, тише, успокойся, девочка моя, — легонько похлопывая ХёЧжин по руке, уговаривала Миоку.

— И Такэда…ик…хлюп…а…асёл! — не слушала уговоры девушка.

— И МёнСу, осёл, — послушно повторяла Миоку. — А Такэда мой, вообще — аслищще! Но всё же, почему ты ему не сказала про дочь?

— А назло! — хлюпнула носом мусумэ.

— Э-э…с логикой не поспоришь, — хмыкнула хаха. И вдруг… — Погоди! Что ты про пансионат сказала?

— А что я могла сделать? Няньки не справлялись, у меня работа, куда мне было деваться? — подуспокоившись и изредка хлюпая ответила девушка. — До четырёх лет, она была со мной, а дальше…

— Ты хочешь сказать, что с четырёхлетнего возраста и…когда ты её забрала?

— Чуть больше месяца назад. В конце января.

— То есть одиннадцать лет, — проговорила Миоку голосом, которым можно было заморозить Антарктиду, — моя внучка безвылазно провела в закрытом пансионате?

— Почему, безвылазно? — ХёЧжин отодвинулась от Миоку и поёжилась, передёрнув плечами. — На выходные — когда могла — и на каникулы я забирала её домой.

— Угу. И ни АнГи, ни МёнСу, ничего не предпринимали?

— Омма, якобы была не в курсе. А аппа, ты же сама уже знаешь…

— Но через год-то он всё выяснил? Почему и тогда ничего не делал?

— Он спонсировал пансионат для детей-аутистов. Как и я.

— Аутистов? Чжуна была в закрытом пансионате для душевно больных??!!

— Нет, хаха. Аутисты и душевнобольные это разные патологии.

— А как она вообще туда попала? И ты что-то говорила, насчёт «проснулась». Прости я тогда не обратила внимания.

— Аутисты, это «люди в себе». Интроверты. До остальных им нет никакого дела. Они живут в своём, внутреннем мире. Им там хорошо и комфортно. А «просыпаясь» они как бы открывают для себя внешнюю реальность. Но это не сумасшедшие или душевнобольные. Аутисты очень умные люди. Часто намного умней и талантливей, обыкновенных.