Лекарь для захватчика

Служанка отпирает дверь, ставит между мною и Эртом ведро, а Молния склоняет к воде крупную голову. Мы с капитаном неподвижно стоим и смотрим друг другу в глаза. Он сдается первым и отводит взгляд, а я тяну Молнию к выходу – хорошо бы прокатиться.

День пролетает в повседневных заботах: ближе к обеду я встречаюсь с господином Коннором Брином, старостой деревни, и выслушиваю отчет о состоянии дел на сыроварне. Брин привозит образцы сыров, и я понимаю, что наше дело требует жесткого маркетинга. Уж, если нас вытеснили с рынка конкуренты, мы должны понять их преимущества, чтобы обойти. Сыры Рьена должны стать нашей визитной карточкой, как и мед. Но восстановить пасеки после пожара было почти непосильной задачей. Нужно было понять, чем еще мы сможем зарабатывать, чтобы обеспечить свой достаток. Болотистые местности могли принести руду, но ее было мало, а обработка была такой трудоемкой и тяжелой, что рассчитывать на большие поставки было глупо. С другой стороны, я могла бы изготавливать конечный продукт из легированной стали. Близость столицы – это большое преимущество, туда уходил бы весь наш товар.

Если Рьен перейдет ко мне, то я должна буду выплачивать налоги. Реиган не постесняется оставить меня без последних панталон, доказывая, как он был прав, говоря, что я разорюсь.

Мысли несут меня дальше – в чертову бездну. Скоро официальная коронация, и я вернусь в столицу. Время бежит неумолимо. Я должна подготовиться. Учитывая тот факт, что я не умею исполнять реверансы, дела у меня плохи.

Глава 19

Утром я получаю ответное послание от его величества.

Элизабет, которая возилась с моей прической, выпускает пряди из рук, чтобы я поднялась. Хочется прочесть письмо в одиночестве – у меня сердце разрывается от тревоги, боюсь все эмоции отразятся на моем лице. Все, что связано с мужем, нагоняет не то, что страх, а тихую злость и толику отчаяния. А еще чудовищный протест. Каждую ночь, ложась в постель, я думаю о том, как бы избежать супружеского долга.

Разворачиваю небольшое послание и сажусь на подоконник. Ранее солнце пахнет пылью и листвой. Легкий ветер ласково касается моих волос и лица.

Рьен прекрасен. Я видела его не только мрачным замком, но и свободой, простором, огромными охотничьими угодьями, непростой, но насыщенной жизнью в деревне, конными прогулками и непрестанной работой врача.

«Анна…»

Сглатываю.

Не «дорогая жена», не «принцесса», не «ваше высочество». Он называл меня просто по имени, сокращая его, и я почти слышала его голос, когда он произносит это – хлестко, холодно и сурово.

«Я запрещаю тебе покидать Рьен».

Все внутри у меня переворачивается.

«Рассчитываю на твое благоразумие».

Стискиваю зубы и читаю дальше:

«Я надеюсь, ты достойно встретила мэтра Финча. Позволь ему осмотреть себя единожды в конце оговоренного нами месяца. Я приеду за тобой к сроку коронации. Я позабочусь о подготовке, твоих драгоценностях и платье. К тому времени я сформирую новый штат твоих фрейлин. Не проси за леди Голлен, ее присутствие при дворе исключено».

А леди Фант? Я бессознательно злюсь, дышу чаще, ощущая обиду. Просто потому, что не заслуживаю это чертово недоверие. Я – нет. И хочется написать в ответ: «Ты же был здесь, Реиган! Видел, как я изменилась! Почему продолжаешь?»

Но читаю дальше:

«Я изучил бумаги о состоянии дел в Рьене. Я озабочусь всеми формальностями по передаче тебе земельного надела, замка, охотничьих угодий и жителей, как только ты исполнишь свой долг жены».

Я тихо нервно посмеиваюсь.

«Твой муж, император Эсмара Реиган Уилберг».

А я – просто Анна.

Тьфу, ты!

– Бумагу и чернила! – требую я.

У меня пылают кончики пальцев.

Черт ты лысый, Реиган Уилберг!

Едва Элизабет ставит на стол писчие принадлежности, я уже там – пишу от души:

«Ваше величество, император Эсмара!

Не могу знать, какие отчеты о состоянии Рьена вы изучали, но позвольте указать вам, что ваши земли бесхозны, а ваши люди, живущие здесь, предоставлены сами себе и своим проблемам. В Рьене нет ни школы, ни лекарей, ни работы. Тяжелый труд на болотах и рудниках отнимает у жителей здоровье, а война, развязанная вами, искалечила многих мужчин, и они не в силах позаботиться ни о себе, ни о своих семьях. Именно это вы увидели в ваших отчетах?»

А затем я немного успокаиваюсь и дописываю следующее:

«Что касается ваших притязаний, я выражаю надежду, что мы детально обсудим с вами все вопросы и придем к компромиссу».

А, если нет, я просто сбегу.

«С уважением,

принцесса-консорт, Антуанетта-Аннабель, урожденная Корсо».

Послание получилось таким большим, что пришлось исписать бумагу с двух сторон. Прости Эсэмэска, ноша будет тяжелой.

Я убираю письмо в сундучок с деньгами и велю принести голубку.

Сажусь за туалетный столик, вновь позволяя окрепшей после отравления Элизабет заняться волосами. У меня есть дела в деревне – пришло время забрать свой лекарский инструмент. Я не собираюсь развлекать мэтра Финча. Хочет он или нет, я буду жить так, будто его здесь нет.

Но, пожалуй, сей лорд собрался следовать за мной всюду. Кроме того, что он опрашивал слуг (с немым Эмином у него вышел прокол, честное слово!) и интересовался всеми подряд, он еще хотел моего внимания. А я хотела от него отделаться.

– Это Асинья, – когда приходит травница, интерес мэтра Финча разгорается, как лесной пожар. – Она очень много знает о травах, – и передаю ее мэтру, а он с удовольствием ее опрашивает.

С превосходством и высокомерием ученого перед деревенской самоучкой. Впрочем, эта самоучка знает уже куда больше, чем мэтр. За пять дней я рассказала ей о вирусах и способах лечения инфекций, о вреде ядов, которые она кладет в настойки и бесполезности в них же змеиной крови, куриного помета и золы петрушки. О том, что кровопускание – это бред. А для лечения мигреней, есть куда более действенное средство, чем сверление черепушки.

– Эмин, – приказываю слуге. – Вели седлать мою Молнию. Со мной поедет Софи и капитан Эрт.

Я собираюсь отвязаться от Финча, но он вовремя ловит меня почти на пороге. Изучает все, что я делаю. Знаю, что утром он говорил с Ройсами и капитаном. Его внимательный взгляд не отрывается от меня ни на секунду.

Он с изумлением узнает, что я поеду не в карете, а верхом. И ему приходится тоже пересесть на коня, что он делает с недовольством, но делает. А потом его взгляд загорается восхищением, потому что он смотрит, как я скачу верхом, как меня встречает господин Брин, как приветлив кузнец, разворачивающий сверток с готовым инструментом. Я вижу, что мэтр рассматривает скальпель и ампутационный нож. Когда Тео демонстрирует наточку лезвия, разрезая лоскуты свиной кожи, Финч и вовсе сглатывает и недоуменно смотрит на меня, недоверчиво, но горячо, будто ему открывается сейчас нечто сакральное.

Я долго обсуждаю с кузнецом все нюансы, понимая, что скальпель недостаточно тонок. Обушок широк, но приходится закрыть на это глаза, потому что Тео работал на пределе своих возможностей, и даже несмотря на то, что он изготавливал такие инструменты впервые, он превзошел мои ожидания. Я всерьез думала, что будет хуже. Работу я приняла, и Тео получил обещанные оставшиеся две с половиной тысячи саваев. А Финч снова был ошеломлен – где это видано, чтобы обычному деревенскому кузнецу за ножи платили столько, сколько стоят боевые мечи. А ведь я понимала, что для моего инструмента Тео использовал высокоуглеродистую сталь из самой лучшей руды.